Эти люди с детства слышали рассказы о моих подвигах и поэтому считали меня теперь чем-то вроде дьявола. Они были напряжены и взвинчены до предела. Они боялись. Поэтому, когда негры увидели, что я бегу прямо на них, вместо того чтобы разбежаться, их охватили дрожь и суеверный ужас, который, конечно, не помогал им стрелять более прицельно. Тем более что теперь, когда я был прямо напротив них, целиться в меня стало еще труднее. К тому же двигался я очень быстро: сто ярдов за 8,6 секунды. Босиком.

Должен отдать им должное, это были храбрые воины, которые не взяли тотчас ноги в руки (несмотря на строжайший запрет английских властей, китази продолжали избавляться от трусов в своих родах до того, как те достигали восемнадцатилетнего возраста). Все оставались на своих местах. Стрелки продолжали осыпать меня градом пуль, в то время как вперед выдвинулись воины с копьем и топорами, которые быстрым шагом стали приближаться ко мне, испуская воинственные крики своего племени.

Я остановился лишь на мгновение, чтобы бросить камень. Он угодил стрелку, стоящему в самом центре их цепи, точно в лоб, и тот мешком рухнул на землю. Я бросился к тому месту, где он стоял. Сбоку набегал юноша с револьвером, стреляя на ходу. Я не обратил на него никакого внимания, так как на бегу его стрельба просто не могла быть прицельной. Лучники вновь натянули свои луки, копье и два топора уже приблизились на опасное расстояние. Я стремительно бросился на землю, перекувырнулся, снова вскочил на ноги и бросил второй камень. Сраженный в шею лучник, что был слева от меня, покатился по земле.

Те два стрелка, что заходили мне в тыл, теперь бегом приближались сзади, стреляя на ходу. Слепая пуля поразила одного из воинов, держащих топор, и вывела его из строя.

Из девяти, начавших сражение, осталось шестеро. Над моим плечом пронеслось копье и с глухим стуком воткнулось в дерн прямо передо мной. Одним рывком я вырвал его из земли, мгновенно сбалансировал, прицелился и бросил в приближающегося юношу. Оно пронзило ему плечо, и револьвер оказался на земле.

Я прыгнул к ружью первого убитого воина, прокатился по траве и вскочил с оружием в руках. В магазине еще оставался один патрон. Я не спеша прицелился: стрелок справа от меня вскинул вверх обе руки, выпустил из них винтовку и рухнул лицом вниз.

Я поднял с земли патрон, выпавший из коробки, оброненной кем-то из стрелков, и загнал его в казенную часть винтовки. Отпрыгнув в сторону, я упал на колено и выстрелил еще раз. Последний из оставшихся стрелков схватился за ногу и повалился на бок; он дергался, лежа на земле, и кричал от боли. Я быстро снял с убитого патронташ и повесил его себе на плечо.

Вскинув глаза вверх, я успел увидеть летящий в меня топор со сверкающим на солнце лезвием. Новый прыжок в сторону, патрон в казенник, выстрел — и вот бросивший топор бездыханным падает на землю. Он упал одновременно со своим оружием, которое вонзилось в землю рядом со мной. Промедли я хоть секунду, он снес бы мне полголовы.

И только после этого оставшиеся в живых воин без копья и юноша, раненный в плечо, побежали от меня. Так как я стоял между ними и грузовиком, им пришлось удирать на своих ногах. Я сел за руль и тронулся с места. Индикатор уровня бензина не работал, и я не мог знать, сколько его там еще осталось в баке. Но это не имело значения. Я буду ехать, пока смогу, вот и все. Потом просто брошу его в саванне.

Я был доволен. Сражение взбодрило меня, и к тому же у меня появился способ несколько быстрее и дальше удалиться от моих преследователей. Что меня особенно порадовало, так это то, что в этот раз, убивая, я вновь не испытал оргазма. Это могло быть, конечно, следствием усталости и волнения, которые могли помешать пробуждению этого патологического рефлекса, несмотря на всю его мощь; или того, что мне вновь не хватило спермы. Но могло быть также, что я избавился наконец от этого порока. Я бы взмолился, если бы верил в Бога, чтобы эта последняя гипотеза оказалась верной.

В грузовике было несколько бидонов с водой, так что я вполне мог теперь немного отдохнуть. Впрочем, вести машину, несмотря на все толчки и подскоки грузовика на неровной почве, для меня было тоже отдыхом. И я направился, теперь даже быстрее, чем смел надеяться еще утром, к единственным в этом мире существам, которые могли бы дать мне ОТВЕТ, если только он существует.

Над грузовиком промчалась тень, в клочья разодрав все мои надежды на бегство.

Вслед за ней на меня обрушился рев турбореактивных двигателей. Реактивный истребитель, обогнав меня на высоте не более десяти метров над землей, сделал впереди «горку», развернулся на 180 градусов и вновь стал снижаться в моем направлении. Как ни быстро он проскочил мимо меня, я успел рассмотреть его: это был самолет военно-воздушных сил Кении, английский «хантли-хаукер».

Вскоре самолет сравнялся с грузовиком, продолжая лететь почти над самой землей, метрах в пятидесяти правее меня. Пилот пытался рассмотреть, я ли сидел в кабине или нет. Я успел заметить его темнокожее лицо, улыбающееся до самых ушей. Ему было от чего улыбаться, со всем тем оружием, которым был снабжен его истребитель: под крыльями висели ракеты с самонаводящимися головками, напалмовые бомбы. В случае если этого было бы недостаточно или он пожалел бы тратить это дорогостоящее оружие на одного человека, у него оставался выбор, из чего ему расстрелять меня: из пулеметов или из пушки.

Положение складывалось хуже некуда. Надо было как-то выбираться из грузовика, а я не видел ни одной подходящей увертки. Впереди и по бокам не было ничего, что могло бы послужить укрытием. Впрочем, даже если бы я и нашел его, у меня все равно оставался отличный шанс сгореть в нем или быть разорванным на клочки прямым попаданием ракеты класса «воздух — земля».

Вновь обогнав меня, самолет на бреющем полете проскочил вперед метров на семьсот, затем свечой взмыл в небо и стал кружить надо мной на высоте в триста метров, выбирая угол атаки. Мне почему-то вновь представилось широко улыбающееся лицо пилота. Он, вероятно, радовался представившейся возможности уничтожить белого человека, и не просто человека, а легендарного лорда Грандрита. Скорее всего он даже не задумывался о причинах, по которым правительство Кении решило избавиться от меня. И если он слышал о моих подвигах, то действовал в таком случае как человек образованный, не обращая внимания на тех суеверных невежд, которые болтали о них.

Во всяком случае, сейчас он наверняка был уверен, что я нахожусь у него в руках. Летчик полностью контролировал ситуацию, и все мои дьявольские способности ничего не могли в ней изменить.

Теперь он пикировал прямо на меня. Я нажал на акселератор, готовясь сделать резкий поворот влево, в тот момент когда он сбросит бомбы или выстрелит ракетой. Учитывая ту низкую высоту, с которой он собирался совершить бомбометание, у меня почти не было шансов увернуться, несмотря на все мои рефлексы. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как рассчитывать на них. Должен же быть все-таки какой-нибудь способ…

В небе нарисовалось что-то еще. Какой-то предмет очень малых размеров и такого же голубого цвета, как само небо. Словно кто-то с силой хлопнул огромной дверью неба, от которой отделилась и падает крошечная гайка. Голубой предмет растаял в солнечном сиянии, отражающемся от фюзеляжа снижающегося самолета. И вдруг они слились в огромный клубящийся шар пламени, который все увеличивался, выбрасывая в стороны огненные протуберанцы, по мере того как взрывались ракеты и бомбы падающего самолета.

Не снижая скорости, я мчался по равнине на запад. Огненный шар, быстро теряя высоту, падал мне навстречу. Я вдавил акселератор до упора, прижав ногу к полу кабины. Все решали метры и секунды. Пылающий костер пронесся надо мной, опалив лицо и руки своим жарким дыханием, ворвавшимся сквозь открытые окна кабины. Затем за спиной раздался жуткий грохот близкого взрыва. Запахло горклой краской и деревом. В голове будто взорвался прожектор, осветив все вокруг своим мертвенно-блеклым светом. Раскаленный воздух взрывной волны догнал машину и опалил мне правую руку вплоть до плеча. Она сразу покраснела. Я задержал дыхание, надеясь, что ожоги будут поверхностными и кожа не пойдет пузырями. И тут машина вырвалась из зоны взрыва.