Растения двинулись к трупам антилоп, лежавшим на берегу канала. Широко расставив «ноги», плотоядные хищники садились на тела животных и замирали в неподвижных позах. Присмотревшись, Кикаха понял, как они ели. Из нижней части ствола растения выдвигалась пара подвижных губ, которые без всяких усилий вырывали из туши большие куски мяса. Скорее всего, на губах располагались крошечные, но острые зубы.

Уртона ничего не говорил об этом виде плотоядных деревьев. Возможно, он промолчал в надежде на то, что Кикаха и Анана проявят неосторожность и погибнут от смазанных ядом дротиков.

Пора было отправляться в путь. Кикаха вновь почувствовал себя достаточно сильным для долгого перехода. Но сначала требовалось найти какое-то оружие. Вернее, не найти, а собрать. Для этого он подбежал к растениям поближе и упал на землю. Подобный маневр был не только смертельно опасен, но и причинял физическую боль, но выбирать не приходилось. Отыскав в траве дюжину дротиков, Кикаха оторвал от брюк небольшой лоскут и завернул в него ядовитые снаряды. Сунув сверток в задний карман и беспечно помахав на прощание деревьям, он зашагал по берегу канала.

Животных становилось все больше. Они чуяли воду и сбегались к ней отовсюду. Кикаха сделал крюк, обходя стадо из тридцати слонов. Толстокожие гиганты всасывали воду хоботами, а затем струей направляли ее себе во рты. Детеныши обливали друг друга водой и резвились на берегу Крупная слониха — возможно, вожак — проводила чужака настороженным взглядом, но не стала отгонять его от стада.

Эти животные отличались от африканских слонов не только отсутствием бивней, но и несколько иной комплекцией: их ноги были более длинными, а тела — менее массивными.

Через полчаса Кикаха встретил еще одно стадо слонов, которое паслось в «роще» дротиковых растений. Толстокожие создания лениво бродили под градом крошечных стрел и, по-видимому, совершенно их не замечали. Скорее всего, яд дротиков на них не действовал. Взрослые слоны сбивали деревья с «ног», а потом отдирали от стволов короткие ветви и совали хоботами в огромные пасти. Мощные челюсти размалывали покрытые корою тела. Желтые зубы перетирали плоть и древесину. Еда доставляла слонам поистине экстатическое наслаждение. А затем растительно-протеиновая пища исчезала в гигантских глотках.

Детеныши-сосунки довольствовались упавшими кусками.

Некоторые из растений черепашьим шагом отходили от стада слонов, и их никто не преследовал. Но по воле случая они стали добычей гигантских мусоидов, которые тоже были невосприимчивы к яду дротиков. Самцы с синими гривами и голубыми хвостами напоминали безрогих канадских лосей. Они поедали растения не хуже слонов.

Оказавшись неподалеку от «лосей», Кикаха заметил одну интересную особенность. Добравшись до органа, который содержал дротики, они отбрасывали его в сторону. Все остальное, в том числе и мясистые «ноги», шло в раздутые животы.

Кикаха улучил момент и подхватил одну из кожистых сумок. Вскрыв ее, он обнаружил внутри дюжину дротиков — каждый находился внутри маленькой трубки. Он сунул сумку за пояс и отправился дальше.

Несколько раз его путь пересекали стаи рыжевато-красных саблезубых кошек, не уступавших по размерам африканским львам. Они замечали Кикаху, но не интересовались им. Их даже не прельщала близость многих парнокопытных. Очевидно, в тот момент они нуждались только в воде.

Мимо Кикахи пробежала стая диких собак. Их красные языки вываливались из пастей, а глаза изумрудно-зеленого цвета злобно мерцали. Животные достигали в холке двух с половиной футов, немного походили на гепардов, но пятнистые шкуры придавали им сходство с леопардами.

Однажды он натолкнулся на семейство животных, которые выглядели так, будто к торсам больших кенгуру прикрепили головы гигантских кроликов. Судя по острым плоским зубам, они были грызунами. На животах самок, как у всех сумчатых животных, располагались покрытые шерстью карманы, откуда высовывались мордочки юных «кенгуроликов».

Изучая местную фауну, Кикаха не забывал посматривать и на воду. Однажды ему показалось, что посреди канала плывет человеческое тело. Сердце Кикахи громко забилось. Однако, приглядевшись, он понял, что это какой-то безволосый водяной зверек. Его раздвоенный хвост походил на пару человеческих ног. Внезапно он исчез под водой и через несколько секунд вновь появился на поверхности, сжимая зубами рыбу, которая извивалась под его длинными усами. Добыча, издававшая визгливые булькающие звуки, выглядела довольно странно: четыре толстые короткие ножки, рыбья голова и вертикальный плавник, доходивший до хвоста.

Уртона рассказывал, что все рыбы этого мира являлись амфибиями. Исключение составляли обитатели побережья и морских островов, поскольку области морей и океанов не подвергались пространственным метаморфозам. Остальным представителям животного и растительного царств приходилось перемещаться с места на место, иначе им грозило бы вымирание. Это правило не касалось только травы. Трава оставалась неподвижной.

Через час из-за горизонта появилась одна из причин, порождавших в лавалитовом мире непрерывную миграцию. Красноватый спутник медленно поднимался вверх, заполняя собой половину небосвода. Временная луна находилась не прямо над головой, поэтому Кикаха мог видеть ее очертания. Небесное тело походило на две выпуклые линзы, сложенные вместе, поэтому контур представлял собой удлиненный овал. Спутник медленно вращался вдоль продольной оси и за два часа поворачивался не больше чем на два градуса.

В конце концов Кикахе надоело смотреть на луну.

Уртона говорил, что это довольно небольшой осколок. Маленькие луны возникали после каждых двенадцати крупных расколов. И хотя спутник выглядел огромным, на самом деле он был невелик — около сотни километров в длину. Он казался таким большим потому, что находился очень близко от поверхности.

Из школьных занятий и многочисленных книг Кикаха вынес кое-какие сведения о физических законах небесных тел. И знал, что ни один объект подобной массы не мог парить так медленно вблизи от планеты. Во вселенной Земли он давно бы упал со своей орбиты.

Однако понятия Кикахи о возможном и невозможном претерпели большие изменения, после того как много лет назад он прошел через врата в мир Ядавина. Теперь же, во вселенной Уртоны, ему еще раз пришлось расширить диапазон своих знаний. Технология властителей позволяла создавать стабильные структуры с различными пространственно-временными законами. Их ученые не знали ограничений в преобразованиях энергии и материи.

Когда-нибудь и жители Земли достигнут таких же высот науки — если только доживут до этого времени. Они тоже начнут создавать внутри своей вселенной пузыри пространственно-материальных матриц, а затем творить миниатюрные «карманные» миры. Однако до той поры им предстояло развенчать иллюзию бесконечного пространства и перенести глубокое потрясение, обнаружив за пределами Солнечной системы конечный рубеж своей вселенной.

Кикаха еще раз взглянул на луну. Когда же она упадет на планету? На его вопросы Уртона ответил, что не помнит формулы планетарных расщеплений. Возможно, он действительно забыл ее. Луна появлялась на небе почти ежедневно, а это, по словам Уртоны, говорило о том, что они находились недалеко от полюса — просто полюса, поскольку сторон света здесь не существовало. Дело в том, что каждая луна вращалась вокруг планеты по спиральной орбите, которая относила ее к одному из двух полюсов.

Кикаху тревожила эта огромная штука, парившая в небе. Судя по ее размерам, она вот-вот должна была упасть. Орбита луны могла найти свое завершение уже на следующем витке А падать она будет очень быстро. Уртона рассказывал о случае, когда луна, оказавшись в двенадцати тысячах футов от поверхности, начала снижаться со скоростью полфута в секунду. Центробежная сила замедлила падение, и в последний момент не возникло ни взрыва, ни ударной волны. Столкновение с планетой больше походило на «присоединение», чем на удар.

Тем не менее энергия поглощалась не только землей, но и воздухом. Падающее тело создавало вихри, которые могли зажарить любую живую тварь в пятидесяти милях от зоны столкновения. Кроме того, удар вызывал мощное землетрясение.