захотелось зарыться в одеяло с головой, но вряд ли это помогло бы. Эдгар по его милости

стоял, застыв в безвременье, на Тритае. Фальг прирезал Проконсула... а сам он вдобавок ко

всему, кажется, проспал эксперимент.

Оправданий для себя Герц найти не мог, поэтому решил срочно чего-нибудь выпить, чтоб

не так тошнило от себя самого. Бар был пуст, холодильник тоже, вокруг валялись только

- 325 -

пустые бутылки. Ругнувшись он схватил пульт, чтобы позвонить в ближайший ресторан, но

связи почему-то не было. На улице тоже стояла подозрительная тишина.

Как был, в одних трусах, он выскочил на балкончик, выходящий на проспект

Первопроходчиков. Никого распугать своим видом ему не удалось. Улица была пуста.

Монокары стояли посреди дороги неподвижно, рекламы не горели.

- Может, я всё еще сплю? - подумал он, - угораздило же меня выкурить эту гадость под

стакан спирта!.. а может, я вырубил подстанцию с перепою? Обесточил полгорода...

Скоро он убедился, что никакой связи нет, даже ручной переговорник не отвечал. Ничего

не понимая, он снова бросился к окну. По улице шли какие-то странные люди в одежде из

шкур, громко переговариваясь на неизвестном языке и хохоча. В руках у них были желтые

трубки, ненавистные трубки, одна из которых остановила Эдгара!

Герц осел на пол. Он ничего не понимал. Почему эти ублюдки здесь? Почему их пустили

на Пьеллу? Почему не взорвали их корабли еще на подходе? И куда, черт возьми, смотрят

Прыгуны? Почему они позволяют им это?!

Сначала у него возникло желание вмазать по этим дикарям голубой плазмой... но

впервые в жизни он наконец задумался. Что-то случилось. Он не знал еще, что, но если бы

хоть один Прыгун был жив, эти твари не посмели бы высадиться на планету и так нагло

разгуливать по улицам столицы!

- Неужели они все стоят подобно Эдгару! - с ужасом подумал Герц, - нет, не может быть!

Его желтые волосы встали дыбом. По коже пробежал озноб. Всё и так было гнусно, а в

такой реальности жить и вовсе не хотелось. Пока он безуспешно искал по всем комнатам

свою одежду, ему пришла в голову еще одна странная мысль: почему это о нем все забыли?

Он жив-здоров и полон злости, может полгорода взорвать одним махом, а его никто не

боится!

Так и не найдя своего парика и красных штанов, Герц заметил на стуле костюм Льюиса.

Только тут он припомнил, что звонил ему ночью и просил прилететь. Тот, кажется, прилетел,

но это было уже смутно... Если чистюля-Ангелочек ушел в его шмотках, значит. . он

отправился вместо него? Вот это номер!

Герц умылся, побрил свою рыжую щетину на щеках, гладко причесал короткие волосы и

уставился в свое беззащитно открытое лицо. Это было безумно трудно - быть вот таким, как

есть, не прятаться за белила, тушь, синяки и помаду, не скрываться за космами разноцветных

париков, не вызывать у всех привычный шок своим видом, а оставаться самым

обыкновенным хорошим, скучным мальчиком.

От этого хорошего мальчика он всю жизнь убегал, он был несносен, этот голубоглазый

птенчик с детским румянцем на щеках, но именно таким наследника престола никто никогда

и не видел. И уж тем более никто бы не узнал! Ему не нужно было прятаться, ему нужно

было только отмыться.

Он со вздохом надел черные джинсы Льюиса, его белую водолазку, его белые носки, его

скучные ботинки без всяких наворотов и заклепок, его жилетку в невыносимо-однообразную

клеточку. От этой конторщины не спас бы, пожалуй, даже зеленый парик.

- Привет, - усмехнулся он, глядя на себя в зеркало, - Аггерцед Арктур Индендра.

Для начала надо было хоть что-то разузнать и не засветиться при этом. Герц не рискнул

прыгать сразу во дворец, а предпочел больницу. Он еще надеялся, что ничего страшного не

случилось, и всё как-то объяснится.

Увы... все корпуса были оцеплены этими косматыми дикарями, охранники стояли

немыми статуями вместе со своими лучеметами, Кондор был арестован, Флоренсия тоже...

это рассказал ему санитар в коридоре.

- А ты разве ничего не знаешь? - удивился аппир.

- У меня был лечебный сон, - криво улыбнулся Герц, - в тридцать второй палате... а где

Прыгуны-то?

- Прыгунов больше нет, - с отчаянием прошептал санитар, - они все собрались в Центре

для эксперимента, а там что-то случилось, кажется, взрыв... как же мы без них, а?

В глазах потемнело.

- Папа... - пробормотал Герц, куда-то бредя по коридору.

- 326 -

Он был так уверен во всесилии отца, что мир для него просто рухнул в эту минуту.

- Если б они не погибли, они бы давно вернулись!

За окнами летел мокрый снег. Герц упирался коленями в батарею и тупо смотрел на

больничный двор с грязными скамейками и голыми деревьями. Мир неожиданно повернулся

самой кошмарной стороной, мир стал предательским и враждебным, оскалил зубы! Страшно

было потерять сразу всех: отца, брата, сестру, деда и даже бедолагу-Льюиса... Мог ли он

подумать, рыдая в желтую траву плоскогорья Огненных змей, что будет еще в сто раз хуже!

Что это только начало.

- Мама! - подумал он наконец с липким потом на спине, - что теперь будет с ней?!

И наконец его совсем передернуло. Он вспомнил про Зелу, про самую любимую свою

женщину, про самую прекрасную женщину во вселенной! Он бросился в ее палату-люкс на

пятом этаже, но, конечно, никого не застал. Только опрокинутая ваза с белыми розами

лежала на полу.

Герц стоял, хватая ртом стерильный больничный воздух. Отчаяние прошло. Вместо него

по телу вихрем носилась неудержимая синяя энергия.

- Ну уж нет! - подумал он, вскипая от ярости, - я еще живой! И я им тут устрою

переселение народов!

Не удержался и выбил все стекла в палате.

*************************************************************

- Это жены бывших правителей? - спросил Улпард, проходя в одну из многочисленных

комнат дворца, отделанную деревом.

Норки с Доронгом и переводчиком с корабля Кьехтом зашли следом. Охрана осталась за

дверью.

Всё повторялось! Повторялось в точности, хоть и страна эта была за звездным океаном,

и корабли напоминали летающие крепости, и совершенно немыслимые вещи рассказывали

пленные слуги о бывших хозяевах. Город сдался, защитники его стояли мертвецами на

площадях и улицах, жители попрятались, а дуплоги занялись привычным грабежом. Норки

снова по-хозяйски ходила по чужому дворцу, занимала чужую комнату, спала на чужой

кровати и смотрелась в чужое зеркало.

Не без опасения она разглядывала местных красавиц. Их было пять, они сидели на

диване и в креслах и, кажется, не сбирались вставать в присутствии победителей. Все были

очень разные и одеты по-разному, у одной даже волосы были коротко обрезаны. Норки

посмотрела на нее с недоумением. Ей часто мешали ее длинные косы, но она бы никогда не

согласилась с ними расстаться!

Беленькая девушка со стрижкой была ей явно не соперница. Остальные как будто тоже...

но одна была безумно хороша, такая, что и во сне не приснится: высокая, длинноногая, с

широкими плечами и узкой талией, настоящая воин-охотница! У нее были зеленые глаза и

невозможного цвета бронзово-рыжие волосы. Не черные, не белые, а именно бронзовые!

Норки не думала, что так бывает. Она смотрела на эту женщину с таким восхищением, что

даже про зависть и ревность на минуту забыла.

А какой на ней был наряд! Серебристо-голубая ткань облегала всё ее сильное, гибкое

тело, талия была стянута белым ремешком, такого же цвета были ее сапожки. Она сидела в

кресле у камина, закинув ногу на ногу и по-королевски прямо держа спину.

Увы, Улпард обалдел тоже. Он тоже забыл, что его невеста стоит рядом с ним.

- Жаль, - шепнул он Доронгу, - хороша жена у правителя, но я обещал ее шаману Рою.