спросить. У меня на этот счет свое мнение.

- Ах, так?

- Да так. А теперь можешь разбрызгать мои жидкие мозги. Я не передумаю.

Они долго сидели в полной тишине. Рой выкурил сигарету, раздавил ее в тарелке с

устрицами, которых не пробовали даже мараги, полил всё это красным вином и посыпал

фруктовым сахаром. На лице его появилась какая-то странная улыбка.

- Ну что? Весело сегодня было?.. Завтра продолжим.

*************************************************************

Он вышел в коридор. Он был пьян, но не настолько, чтобы ничего не понять. Впрочем,

он уже давно это понял, только не хотел себе признаться. Зела только нашла подходящие

слова.

Они не животные. Они не муравьи и не амебы. Их нельзя передвигать, как пешки. Они

всё понимают и всё чувствуют на том же уровне... И если так, тогда кто же он?!

В последнее время он бесился от этой мысли и всё искал доказательств их

примитивности и неполноценности. Искал, видел, успокаивался... но видел и другое. Разве

Льюис был примитивен? Если так, тогда где же он? Здесь тепло, здесь безопасно, здесь еда,

здесь власть, здесь, наконец, отец!

- 372 -

Льюис исчез, и это отравляло всю радость победы. Да и не только это. Радости просто не

было и не могло быть. Победа была не нужна. Когда он дошел до цели, то понял, что его не

интересует результат. Ему важен был сам процесс.

По большому счету ему плевать было на скивров, которым хотелось вернуться в плотный

мир, но которые ни черта не хотели для этого делать, не волновали его и привередливые

магустяне, ему просто нравилось быть в центре событий, которые сам же и закрутил.

Ему не нужна была и Зела. Он просто выбрал ее в качестве приза, чтобы как-то

объяснить себе, зачем он это делает. Зачем ему планета Прыгунов? Зачем ему дурачить эрхов,

скивров, магустян, аппиров, лисвисов, дуплогов? Кого он только не втянул в свои игры! Он

всё рассчитал, всё успел, всё устроил. И всё сработало как часы. И что? Ничего, кроме

усталости.

Сын пропал, Олли превратилась в Сию, Зела упрямится, дуплоги наглеют, планета в

ужасе застыла...

Грэф вдруг заметил, что бредет уже по закованному в лед морскому заливу. Дворец с его

огнями остался позади. Впереди была только зябкая темнота. Он встал. Он понял, что

дальше идти уже некуда. Дальше тупик. И эта секунда была самой ужасной в его жизни. Как

будто вдруг вспыхнул свет, и ты увидел, кого топчешь.

Потом он обернулся и посмотрел на окна Олли. Он не хотел называть ее Сией. Сия - вот

та действительно была примитивна. Не нравится - убей. Вот и вся ее политика. Свет горел за

мягкими красными шторами. Он представил, что придет к ней совершенно обледеневший,

окаменевший, обмороженный, сядет на пол у нее в ногах и стуча зубами скажет: «Олли, мы

играем совсем не в те игрушки». Поймет она его или нет?

Пришел он к ней, конечно, не так. Сначала приплелся в покои Леция, окатил себя

горячим душем, протрезвел окончательно, с отвращением взглянул на себя в зеркало, как на

кого-то чужого и незнакомого. Потом пошарил в ящиках ванной комнаты и нашел бритву.

Лицо без пошлых усиков и бородки стало совсем другим - усталым до невозможности.

Этот матрикат вообще получился неудачным, слишком бледным и худым, эрхи в Центре

Погружений совсем обленились: слепили какого-то чахлого дьявола. Он усмехнулся. Олли

хотела видеть дядю Роя без бороды. Она своего добилась!

В приемном зале снова пировали. Дикарей надо было срочно расселять из дворца в

город, а для этого налаживать отопление, энергетику и транспорт. Много чего было надо,

только не было на это сил. Он сам так устроил, что никто и ни в чем не мог его заменить.

Таким он и был: незаменимым, непобедимым, необходимым и безумно уставшим.

Грэф прошел мимо дверей зала и спустился вниз, в покои Риции. Там горел мягкий свет,

красные шторы висели на окнах, пылал камин, журчал ручей в цветочном уголке. Оливия

стояла и смотрела на огонь в какой-то странной, надломленной позе. Он подошел, хотел

тронуть ее за плечо и вдруг понял, что не может это сделать.

Воздух вокруг нее застыл. И сама она застыла. Отсветы огня плясали на ее

безжизненном лице, бледном, грустном и немного удивленном.

- Эй! - позвал он потрясенно, - Олли!

И понял, что глуп. Сам придумал - сам и получил. Олли была вне времени. И чему тут

было удивляться, если у половины дуплогов его рассогласователи! Просто он шел к ней не за

этим и ожидал совсем другого, разнылся и расслабился.

- Какая такая сволочь... - процедил он сквозь зубы с твердым решением обезоружить их

всех немедленно.

Пульт он держал за поясом, дуплоги ничего о нем не знали. О нем вообще никто не знал.

- Сейчас, детка, - сказал он, отходя на удобное расстояние и прицеливаясь, - сейчас мы

тебя оживим...

Удар по голове был таким неожиданным и сильным, что свет мгновенно померк. Грэф

рухнул на ковер, даже не поняв, что произошло. Зато, когда очнулся, понял всё сразу. Олли

стояла на месте, огонь в камине почти погас, прошло, наверно около получаса. Пульта в руке

не было.

Лучше бы не было самой руки. Он сел, потирая шишку на голове. Кто? Как? Откуда они

узнали? И что теперь с этим делать?

- 373 -

Откуда дует ветер, он догадался быстро. Пульт изготовили на Тритае. Знали об этом

только технолог и Проконсул. Возможно, еще и Эдгар. А кто мог знать и Проконсула, и

Эдгара? Конечно, Кантина! Эта зеленая змея с наглыми глазами! Женщина, вокруг которой

сплошные интриги и смерть!.. Но не она же ударила его с такой силой? Нет, конечно.

Неужели эта дура рассказала всё дуплогам?!

Грэф вскочил. Несколько секунд он был почти в панике. Потом взял себя в руки. Надо

было действовать.

Пленные женщины пили чай. Кантины с ними не было.

- Где ваша зеленая кобра? - спросил он с порога.

- Мы не знаем, - перепугано посмотрела Анастелла.

- Правда не знаем, - подтвердила Миранда.

- Что это с вами? - усмехнулась Флоренсия, эту запугать было трудно.

Он и забыл, что побрился. Да уже и пожалел об этом.

- Где она может быть?

- Канти ходит свободно по дворцу. Доронг ей разрешил.

- Доронг?! - Грэф развернулся и хлопнул дверью, - жирная свинья!

Он стал расспрашивать всех слуг, не видел ли кто Доронга или Кантину. Наконец кто-то

сообщил ему, что они оба пошли в малахитовый зал.

Шикарный был зал на половине Эдгара, с бассейном, колоннами, курильницами, с

черно-белым шахматным полом. Что-то подобное он видел в храме Намогуса у

Тирамадидвааля. Но ничего подобного Кантине видеть ему не приходилось.

Она стояла совершенно голая, с мокрыми волосами, ослепительная в своей зеленой

красоте, влажная от воды и тяжело дышащая. В ногах у нее лежал мертвый Доронг с лужей

крови из горла. В правой руке у нее был его пульт, дулом направленный ему в грудь.

Грэф никогда не думал, что ему придется смотреть в дуло своего собственного оружия.

Волосы тихо зашевелились на затылке.

- Это не игрушка, - предупредил он.

- А кто тут играет? - усмехнулась она и покосилась на убитого Доронга.

- Вокруг тебя и правда одна смерть, Кантина.

- А ты думал, я отдаюсь бесплатно?

- Это твоя цена?

- Ты тоже заплатишь, ублюдок. Ты хотел отобрать у меня Эдгара? У меня, жрицы

Кантины, отнять мужчину, которого я люблю?! Ты думал, тебе это удастся?

- Ладно-ладно, - согласился он для виду, - ты меня переиграла. Ты самая большая стерва,

каких я встречал. Довольна? Теперь опусти эту штуку. Ты всё равно не умеешь с ней

обращаться.

- Тут много ума не надо.

- Ошибаешься, детка. Этот пульт в триста раз мощнее обычного рассогласователя. Одно

неверное нажатие твоего пальчика - и полдворца со всем его содержимым превратится в