ни титулов... меня бы можно было такого полюбить?

- Господи, какой ты еще ребенок, - вздохнула бабуля и обняла его, - неужели ты до сих

пор думаешь, что всем нужна только твоя энергия? Что все друзья, девушки и слуги видят в

тебе только дармовой источник?

- А разве нет?

- А зачем Льюис полез вместо тебя в установку?

- Не знаю.

- Почему ни один слуга тебя не выдал?

- Мало ли...

- Глупый ты мой мальчик.

- Вообще-то я уже немного поумнел, - заметил он.

Хорошо было лежать головой у нее на коленях и жмуриться под ее ласковой рукой. Герц

с досадой подумал, почему он раньше этого не делал? Какая слепая сила всё время

заставляла его ссориться с ней, что-то доказывать ей, ревновать ее ко всем, даже к

собственному мужу? А хотелось-то в общем вот этого самого.

Хотелось быть маленьким. А он с самого детства знал, что он особенный, Прыгун, почти

что бог, что ему необходимо следить за своей бешеной энергией и готовиться к великим

делам. Энергия распирала, а великих дел всё не случалось, даже в Директорию не приняли.

Герц лежал, поджав колени, и становился всё меньше и меньше, тише, смиреннее и

слабее. И ему было хорошо.

- Ты похож на Леция, - сказала Зела шепотом, - такой же красивый.

- Я похож на Роя, - признался он.

- Как? - изумилась она.

- Да вот так... такой же циник и расист. Я когда послушал его, просто ужаснулся. Как

будто самого себя увидел в кривом зеркале.

- Мальчик ты мой...

- Я тоже мнил себя богом. Тоже думал, что одним всё позволено, другим - ничего, что

всё при этом довольно просто и примитивно, что всё продается и покупается, что женщины

предпочитают победителей... ты нам обоим вправила мозги, бабуля. Спасибо тебе за это.

- Что ж, хоть это я успела, - тихо сказала она, и на лицо ему упала ее горячая слезинка.

Ему вдруг пришла в голову безумная мысль: почему бы не пойти к Норки и не

помириться с ней? Неужели, если они такие разные, ничего нельзя сделать?

- 396 -

Он завидовал деду, он завидовал отцу, он завидовал всем, кого любят и ждут. Ему

хотелось так же. Ему хотелось великих дел, подвигов и вечной любви, как в самых красивых

сказках.

С бабулей он простился нежно, потом ноги сами понесли его по лестнице на тритий

этаж, он шел и думал, что скажет своей дикой охотнице, или ничего не скажет, а просто

поцелует ее, и всё само как-то решится.

Было уже слишком поздно, почти все спали. Кеция, как всегда, дежурила возле его

двери.

- А госпожи Норки нет, - сказала она немного виновато.

- Как это нет? - замер он, его сразу как будто окатили холодной водой.

- Она ушла, - потупилась карлица.

- Куда ушла? Зачем?

- Нарядилась в алое платье вашей матушки, украшения надела и пошла. Наверное, к

Улпарду.

У него даже челюсти свело от злости.

- Шлюха, - проговорил он сквозь зубы, - а я дурак.

- А что ей оставалось? - неожиданно повысила голос старая служанка, - вы же совсем ее

забыли!

- Я забыл?!

Карлица снова кротко потупилась.

- У них принято дарить пояс девушке, а вы ей ничего не подарили. Мне очень жаль.

- Что я ей могу подарить сейчас?! - сказал он раздраженно, - я в плену! У нее, между

прочим, в плену! И ничего у меня пока нет: ни дворца, ни власти, ни пояса! И всё, что ей

было нужно, это немного подождать...

Норки ждать не захотела. Ей нужно было всё и сейчас! «Ну и черт с ней!» - подумал он в

бешенстве. Самое разумное было - пойти к себе и лечь спать, но от одной мысли, что

нежные руки Норки обнимают эту косматую обезьяну, всё вскипало внутри, синяя энергия

заполнила каждую клетку в миг напрягшегося тела.

Ничего уже не помня и взрывая по пути лампочки, Герц кинулся к Улпарду. И только на

лестнице он вспомнил, что он Прыгун.

************************************************************

Спальня у отца была просторная и роскошная. Правда этот дикарь со своими дружками

порядком захламил ее, всё переломал и перепачкал. Герц возник посредине круглого золотого

ковра в своей пульсирующей синей сфере и за долю секунды с негодованием понял, что тут

происходит. То, что он и предполагал.

Покрывало было смято. Его любимая девушка в красном как кровь платье лежала снизу,

а этот косматый чурбан - сверху. Они жадно целовались, стискивая друг друга в объятьях. Ее

гибкие, белые руки преданно обвивали его бычью шею, и смотреть на это было совершенно

невозможно. Герц перестал что-то понимать, кроме того, что его, наследного принца и

нежного любовника променяли на грубую, косматую, потную тушу этого захватчика, который

еще смеет называть себя царем!

- Убью! - заорал он вне себя от ярости, - обоих разбрызгаю по потолку! А ну отпусти ее,

дубина пьяная!

Улпард резко сел, левой рукой хватая лучевой пистолет, а правой потянувшись рукой за

пазуху, Норки визгнула, прикрывая ладонями пылающие щеки.

- Шлюха чертова, - добавил Герц в сердцах.

- Это еще что за выродок? - недоуменно спросил царь, глядя на безоружного гостя, - кто

тебя пустил, щенок?!

- Беги, Арктур! - крикнула Норки, - он же убьет тебя!

Герц осознал наконец, что стоит как идиот под лучевым прицелом, защититься от

которого можно только в голубой сфере, а за пазухой дикарь наверняка держит пульт, от

которого вообще никак нельзя защититься. Сейчас он выстрелит, поймет, что имеет дело с

- 397 -

Прыгуном, и достанет пульт. Всё это займет пару секунд, не больше. И всё насмарку! И надо

же было так влипнуть только из-за распутной бабы...

Куртка на дикаре была кожаная, туго стянутая ремнем. Не успел еще раздеться, мерзавец,

целуя свою красотку. Если вырубить его правую руку, левой он нескоро доберется до пульта...

- Я еще буду спрашивать, куда мне ходить, а куда нет в своем доме, - с презрением и

тяжело дыша от возбуждения заявил Герц.

Он лихорадочно соображал, что ему делать: то ли шарахнуть по царю синим лучом, но

тогда можно задеть Норки... то ли просто свалить на него люстру?

- Что-о-о?! - взревел Улпард, - ах, ты дерьмо собачье...

- Арктур!

Вспышка выстрела ослепила совершенно. Истеричный возглас Норки померк в ней.

Герц не мог направить отраженный луч назад. Там была она. И там был пульт. Он отправил

луч в окно, стекла тут же вылетели... на шум сразу вломилась охрана.

- Кто его пустил?! - заорал Улпард.

Он моргал глазами, соображая, что же произошло, на всякий случай вытащив пульт из-

за пазухи. Герц наконец увидел эту штуку. Эту подлую желтую трубку, которая превратила

Эдгара в памятник самому себе. Теперь это жуткое дуло смотрело на него самого. Страха не

было, только ненависть и ярость. И досада на свою беспросветную глупость.

Впрочем, выбирать уже не приходилось. Надо было как-то действовать, раз уж всё так

дерьмово получилось. Герц покосился на дверь. Охранников было четверо: один с копьем,

трое с лучеметами. Он быстро прикинул, как впечатать их в стенку одним выбросом, но для

этого нужно было развернуться к ним лицом, значит, упустить контроль над Улпардом. А

времени на раздумье почти не оставалось.

- Ты кто?! - рявкнул Улпард, выпучив свои черные глазищи, палец уже дрожал над

красной кнопкой.

Вдруг кровать, на которой он сидел, зашевелилась. Из-под нее с рычанием вылезла белая

голова Энии, а затем и вся Эния целиком. Царь вскочил, машинально направляя дуло на нее.

Этой секунды Герцу хватило, чтобы размазать охрану по стене, дверь при этом вышибло

совсем вместе с косяком.

Норки снова визгнула. Улпард, совершенно ошалевший от взрыва, резко обернулся к

Герцу, чтобы выстрелить в него... но Эния повисла у него на правой руке и вцепилась в нее