Старушка получилась вполне элегантная. Ричард рядом с ней выглядел ее почтительным,

заботливым внуком.

Он отнес ее по лестнице на руках, посадил на сиденье модуля, укрыл колени пледом. Она

наслаждалась каждой секундой близости с ним, и в то же время была как будто уже где-то

далеко. Наверное, он еще будет счастлив, у него будут другие женщины, другая любовь,

другая жизнь без нее. Ей не дано этого изменить, с этим можно только смириться.

- Всё в порядке? - спросил он ласково.

- Да. Только волнуюсь.

Ричарду она успела сказать, что она его любит, а Эдгару еще не успела. Это было очень

важно, особенно теперь. Как она могла тогда выгнать его из гримерной, его, своего

мальчика? Какие мелочи ее тогда волновали: интриги, сплетни, ревность, обиды на давно

прошедшее!

Ну женился мальчик на Кантине, наверное, очень любил, раз пошел на такой скандал. А

ей тогда хотелось, чтоб ее внук любил только ее одну! Любил, обожал, боготворил! Она к

этому привыкла и думала, что так будет всегда. Она хотела быть единственной.

Того же она требовала и от мужа: чтобы думал только о ней, чтобы смотрел только на

нее, чтобы засыпал с ее именем на устах, чтобы любил, как при первой встрече. Она была

ужасно жадная!

- Я была ужасно жадная, - повторила она вслух.

- Не замечал, - посмотрел на нее Ричард.

- Не в смысле денег, Рик, - вздохнула она, - я тянула из всех любовь как бездонная бочка.

У меня ее было так много! А мне было всё мало и мало. Представляешь, я каждое утро

просыпалась, смотрела на тебя и думала: любит он меня сегодня как прежде, или уже

немного меньше? Мне это было так важно!

- Ты просто самая настоящая женщина, - улыбнулся Ричард, - насколько я слышал, они

все на этом помешаны.

- Хочешь сказать, что я как все? - вспыхнула она, но сразу опомнилась и засмеялась, - ну

вот, опять я за старое!

Ричард обнял ее правой рукой.

- Ты великолепна.

- А ты меня любишь?

- Ужасно.

- До сих пор?

- 452 -

- А как же иначе?

- А сегодня чуть меньше, чем вчера, или нет?

- Когда ты задаешь такие вопросы, я люблю тебя просто безумно!

Они посмеялись, и это немного затмило ее волнение. Дворец сверкал всеми окнами,

внутри наверняка царила суета, слуги убирались, готовили, сплетничали, охрана следила за

дуплогами в подвале. Леций не выносил уединения, он всегда окружал себя людьми,

событиями, роскошью, центр вселенной должен был находиться где-то рядом с ним.

Идти ей было уже трудно, ослабевшие ноги плохо слушались, спина сразу уставала,

сердце останавливалось после каждой ступеньки. Увы, тело отработало свой ресурс. Зела

опиралась на руку Ричарда, но потихоньку шла сама.

Их встретила Ингерда, она сказала, что все вернулись, и всё хорошо, а сама смотрела на

Зелу с плохо скрываемым ужасом.

- Посади нас куда-нибудь, - намекнул ей Ричард вполне конкретно.

- Конечно! - спохватилась она, - идемте ко мне!

- А где же Эдгар? - спросила Зела, с трудом преодолевая лестницу.

- Он с детьми прощается с Кантиной.

- Он очень расстроился?

- Он вообще очень изменился. Там ведь ничего хорошего, в этом безвременье!

- Бедный мальчик.

Они с Ингердой никак не могли его поделить. Но потом появился Герц, и надобность в

этом отпала. С младшим сыном было столько проблем, что ни о чем другом бедная мамаша и

подумать не успевала.

В гостиной Зела добрела до кресла и долго приходила в себя после такого путешествия.

Странно, но уже за сутки она привыкла к своей слабости и разбитости, и даже перестала

удивляться, замечая иссохшуюся кожу рук.

- Папа, я была у Ольгерда, - сказала Ингерда, - представляешь, Льюис там, он живет у

него!

- Как у него, почему? - изумился Ричард.

Зела уже слышала от мужа, что у них есть еще один внук, это было замечательно, но,

поскольку она уже не могла задержаться в этой жизни, ее эта новость почти не коснулась.

Она уже ничего не могла дать этому милому мальчику.

- Невероятно, па... но, по-моему, просто голос крови. Они оба ничего не знают.

- Ты уверена?

- Вполне.

- Чтобы наш Ольгерд кого-то к себе пустил?

- Да! Наш Ольгерд - не Леций! Но я сама видела, своими глазами. Хотела даже сказать

всё, но язык не повернулся. Оказывается, это так трудно, папа.

- Да они и сами скоро всё поймут. Без нас с тобой.

В коридоре послышались шаги. Зела с волнением посмотрела на дверь. Эдгар зашел

вместе со своими лисвисятами. Они все были разноцветные, и это выглядело очень забавно.

Высокий, бледно-зеленый Антик с длинными белыми кудрями был похож на поэтичное

привидение. Коренастый, совершенно черный Фальг с ножом за поясом напоминал

маленького разбойника. А крохотная ящерка Аола была цвета спелого огурца и совершенно

очаровательна.

Сам Эдгар был очень бледен, плечи его как-то ссутулились, руки обвисли, виски

поседели. Ингерда сказала правду: его трудно было узнать. Он взглянул на нее, молча

подошел, сел в ногах и положил ей голову на колени. А что было говорить? Жалеть друг

друга?

Зела сняла перчатку и гладила его черные с сединой волосы. Ричард тоже присел рядом

на ковер. Это было поразительно - внук выглядел старше деда. Она уже ничего не понимала

в этой жизни! Всё переворачивалось с ног на голову: мертвые воскресали, живые умирали,

враги выручали, друзья предавали, молодость и старость менялись местами... волшебно это

было или ужасно, она не знала. Всё мерцало как в мозаике, такой же разноцветной, как эти

лисвийские дети...

- 453 -

Она не заметила, как в комнату вошел Герц, за ним Леций с Ольгердом. Все сели у нее в

ногах.

- Что же вам сказать? - улыбнулась она, - я поняла, что никогда не нужно отчаиваться. И

в тот момент, когда уже кажется, что всё, что конец, что хуже не бывает... именно в тот

момент начинается что-то новое и прекрасное. Надо только уметь терпеть. И любить. Я всех

вас очень люблю.

*************************************************************

Она простилась со всеми, и была совершенно спокойна. Яркое летнее солнце освещало

знакомый номер-грот, запах морского прибоя врывался в его распахнутые окна, будоража

старые воспоминания. Конечно, в прошлое вернуться было невозможно, на пляже и в кафе

их принимали за старушку с внуком или правнуком, и силы были не те, чтобы без устали

плавать, гулять и лазить по горам, но она была счастлива.

Ей достаточно было только бросить взгляд на какой-нибудь знакомый уголок, и всё

отзывалось в душе щемящей радостью. Это было с ней! Она была здесь, молодая и

прекрасная, полная сил, желаний и надежд, и Ричард любил ее! Этого уже не отнимешь, это

ее, навеки ее, это вписано в историю вселенной!

Вставать было уже трудно. Зела вдруг почувствовала, что каменеет тело, становится

совсем чужим и непослушным. Жара уже не могла его согреть. Она поняла, что это то самое.

Пришло.

Ричарда как назло не было, он куда-то пропал с самого утра, хотя и обещал не оставлять

ее ни на минуту. Она очень боялась умереть без него, не сжимая его руки. С усилием она

дотянулась до браслета, непослушными пальцами нашла его номер.

- Рик, где ты? - прошептала она, - скорей, прошу тебя...

- Сейчас буду, - спокойно отозвался он, - потерпи одну минуту.

Зела закрыла глаза, яркое солнце уже не радовало, а мешало. Ей показалось, что эта

минута растянулась в вечность. И за эту вечность она вспомнила всё.

Он смотрел на фреску, она смотрела на него. Тогда она его еще не любила, а просто

придумала. Придумала героя-эрха и целых двадцать лет жила этой несбыточной мечтой. А

может, она уже тогда почувствовала, что этот капитан - ее судьба?