резко встал, схватил куртку подмышку и направился в «Корку апельсина».

- Коктейль, - сказал он бармену, дурея от дыма, - «Парашютиста без парашюта». Закуски

не надо.

- А девочку? - ухмыльнулся бармен.

- К черту ваших девочек!

- А кого надо такому красавчику?

- Рыжего. Он здесь?

- Где-то здесь. Но он сегодня не в духе.

- Какое совпадение! Я тоже.

Льюис с отвращением выпил весь бокал, покривился и пошел искать в этом дыму своего

приятеля. Рыжий был столь яркой личностью, что найти его оказалось просто. Он стоял на

столе и вливал в себя рюмку за рюмкой, а толпа вокруг считала, вопила и хлопала в ладоши.

- Иду на рекорд, - сообщил он, поднося к раскрашенному рту очередную дозу, - за маму,

за папу уже было... это за бабулю! Вы знаете, какая у меня бабуля?! Эй, вы, придурки! Вы все

мизинца ее не стоите! Я когда-нибудь взорву весь ваш гадюшник! Всех вас, болтуны

вонючие! Смейтесь, смейтесь... О! А это что за рожа? Ангелочек, что ты тут делаешь? С ума

сошел? Иди домой, родной. Читай книжечки...

- 171 -

Рекордную рюмку он все-таки опрокинул, потом передавил всю посуду на столе,

отплясывая какой-то идиотский танец. Льюису хватило и одного бокала. Он быстро захмелел

и потерял ощущение реальности.

- Слазь! - дернул он Герца за штанину.

- Чи-во?!

- Слезай, Рыжий!

- Пошел ты!..

Потом они брели обнявшись по дождливому городу, спотыкаясь на ровном месте. Потом

Герц долго торчал в ванной, издавая тошнотворные звуки, а Льюис слонялся по его

городской квартире как зверь по клетке. В душе волнами поднималось и вскипало зло на всех

Прыгунов, вместе взятых.

- Все бабы - шлюхи, - заявил Рыжий, выходя из ванной и утираясь полотенцем, - и это

уже надоело. Что скажешь?

- Наверно, ты прав.

- Не вешай нос, Ангелочек! Мы тоже кобели порядочные...

- Не замечал за собой.

- Так в чем же дело? Давай пригласим девчонок, устроим тут оргию... Что, не хочешь?

Тогда можно и без девчонок. Со мной всё можно, только скажи.

Льюис впервые видел его лицо без краски. Оно было прекрасным. И неожиданно -

юным и чистым. Вся чушь, которую он проповедовал, как-то не вязалась с этим лицом,

наверно, потому он его и прятал ото всех.

- А можно с тобой просто поговорить? - спросил Льюис.

- Конечно, - несколько удивленно ответил Герц.

- Скажи, чем Прыгуны отличаются от других аппиров? Почему одни у вас боги, а другие

почти что черви?

Рыжий присел на край стола и сказал вполне серьезно:

- Мы не аппиры. То есть, не совсем аппиры. У нас есть гены васков, предыдущей расы,

поэтому мы можем подключаться к их энергии.

- Так это не ваша энергия?

- Получается, что нет. . знаешь, я предпочитаю об этом не думать. Просто живу и всё.

- А кто-то другой, без этих генов, может подключиться к потоку?

- Нет. И не надейся, детка. Прыгуны - только Индендра.

- Куда уж мне, - усмехнулся Льюис.

- Правда, есть еще Оорлы, - добавил Рыжий, - они потомки земных млавнов,

теперешних эрхов, белых и ... черных тигров.

При упоминании черных тигров он поморщился и потер щеку.

- А ты кто, Герц? - спросил Льюис, - ты ведь и Индендра, и Оорл.

- А я их бешеная смесь! - засмеялся приятель.

- Значит, других Прыгунов нет вообще?

- Нет, конечно.

- А кто же тогда подарил твоей бабуле ветку из Сияющей Рощи?

Тут Герц вскочил. Его короткие рыжие волосенки просто встали дыбом. Он всегда был

чересчур эмоционален, причем, от одного чувства переходил к другому моментально.

- Откуда я знаю, что это за сволочь! Пижон несчастный! Потерянный родственничек

отыскался!.. Ничего, я скоро сам найду эту рощу и завалю ее ветками. Или найду для нее что-

нибудь покруче!

Льюис подумал, что никогда не сможет сделать для любимой женщины что-нибудь

подобное: подарить ей роскошный подарок или просто отнести ее на другую планету

зарисовать пейзаж! Три часа назад он считал, что всё это не важно, что можно быть

любимым и без этого, просто за то, что ты хороший, славный парень. Три часа назад он еще

сидел за учебником по физике и заваривал чай в своей студенческой комнатушке, и мир был

понятен и справедлив. Это было так давно!

Льюис сел на кровать и закрыл лицо руками. В груди всё разрывалось от стыда,

унижения и боли.

- 172 -

- Да брось ты страдать по этой Стелке! - подсел к нему Герц, уже успокоившись, - Руэрто

в этом деле всё равно не переплюнешь. Он такой бабник, что даже я ему в подметки не

гожусь. Честное слово! Куда ты полез? Я ж тебе давно говорил!

- Хочешь сказать, чтоб я знал свое место?

- Чем тебе не нравится твое место? Ты красив как идиот, баб у тебя всегда будет полно.

Но Прыгунов надо уважать, мой мальчик, и нечего перебегать им дорогу.

Это было так верно, что хотелось взвыть.

- А ты такая же самовлюбленная сволочь, как и все они, - проскрипел зубами Льюис.

- Я?! - Герц усмехнулся, - о тебе же забочусь, детка! Анастелла - принцесса, невеста

Прыгуна. Благодари Бога, что он просто соблазнил ее, а не снес тебе башку. Нрис это может.

Он много чего может, что тебе и не снилось!

- Катись ты со своими Прыгунами! - Льюис вскочил и пошел к дверям, его шатало и

трясло от злости.

- Стой! - рявкнул Герц, - вырастая перед ним, - ты куда?!

- Не твое дело!

- Я хочу, чтоб ты остался.

- А я не хочу видеть твою рожу!

- Протрезвей, дурак. Потом пойдешь куда угодно.

- Пропусти меня!

- Еще чего! Никуда ты не пойдешь!

Льюис не сразу понял, что потом произошло, только вдруг увидел Герца уже в углу, возле

двери. Принц встал на карачки, прополз вдоль стены, сплюнул кровью на ковер. При этом

все лампочки в прихожей полопались, и стекла в окнах задрожали.

- Идиот! - прохрипел он поднимаясь, - придурок! Я ж тебя на молекулы могу раскидать!

- Давай, - сказал Льюис, - или пропусти меня.

Его распирало от злости, и страха не было ни капли. Только в ушах звенело от

напряжения, и бешено стучало сердце. Герц утерся рукавом и еще раз плюнул.

- Кажется, я начинаю привыкать к оплеухам, - криво усмехнулся он, потирая распухшую

щеку, - вы что, сегодня сговорились все? Что уставился?! Тоже мне, Ричард Оорл нашелся!

Выкатывайся, пока я тебя не расплющил в холодец!

**************************************************************

- Ты давно не ела? - спросил Ольгерд.

Воскресшая царица Нормаах в красном термостате смотрела на него мрачными темными

глазами, от которых хотелось спрятаться.

- С утра, - ответила она.

- Тогда зайдем в столовую.

Время было обеденное, свободных мест почти не осталось. Они подсели к компании

археологов и молча проглотили по тарелке супа.

Ольгерд смотрел на свою спутницу и не мог оторвать от нее взгляда. Эта женщина

сводила его с ума. В ней было всё: детская слабость и беззащитность, при этом чудовищная

внутренняя сила, недоступная серьезность и проступающая за ней порочность, мощная

энергия, того же порядка, что у Анзанты и Риции, какая-то мрачная красота и, главное, в ней

была тайна. Ольгерд не мог отделаться от ощущения, что их что-то связывает.

- Я не буду второе, - сказала Олли.

- Тогда я тоже.

Они встали, вышли в коридор, поднялись по лестнице на второй этаж. Солнце светило

прямо в окна, оно вообще высоко над горизонтом не поднималось. Ольгерд поставил синие

фильтры, и его комната из белой стала ярко голубой, а термостат на Оливии - фиолетовым.

Она опять вся изменилась до неузнаваемости.

Он чувствовал желание и ужас одновременно. Вполне объяснимое желание и

совершенно непонятный ужас. И то, и другое его никак не устраивало и потому раздражало.

Пришлось резко отвернуться к окну, чтобы взять себя в руки.