снега, нарушая почти подводную тишину этого бронзового царства.

- Хочешь, разведем костер? - спросил Лафред.

- Нет, - отказалась она, - давай еще побродим. Здесь так красиво!

- Благословенная страна. Ни ветров, ни засухи...

- Поэтому ты решил завоевать ее?

- Не только поэтому.

- А почему еще?

- Скорее со злости.

- С какой злости? На кого?

- Синтия, - Лафред остановился и посмотрел ей в глаза, - ты слишком много хочешь знать.

Ты всё время меня спрашиваешь: зачем и почему. И что я при этом чувствую.

- Ты можешь не отвечать, - смутилась она.

- Да. Только теперь моя очередь спросить.

- О чем?

- Кто ты, Синтия?

Она попятилась. Ответа не было. Точнее, он был невозможен.

- Так ты за этим затащил меня в лес? - вспыхнула она.

- Я просто устал ото всех, - поморщился он, - а спросить тебя я мог и в лагере. Так кто ты,

Синтия?

- 195 -

- А как ты сам думаешь? - ушла она от прямого ответа, - кто я?

Он смотрел ей в глаза.

- Ты не рургийка. И не охотница. Ты умна и много знаешь. Твои руки не ведали работы. Ты

лечишь не хуже шамана. И даже кружева на твоем платье никогда не пачкаются.

- Кружева?..

Платье было синтезировано вместе с матрикатом, не мокло, не мялось, отталкивало грязь.

Она и не предполагала, что Лафред это заметит!

- Ты похожа на знатную даму из прекрасной и неведомой страны, - добавил он, - из

далекой страны за океаном, о которой говорил этот подлый шаман.

- Какой шаман? - насторожилась Синтия.

- Тот, что выдал меня рургам.

- Шаман выдал тебя рургам?!

- Он такой же заморский шпион, как и ты. Только ему нужно было, чтобы я повернул

войско на вашу страну. А тебе нужно что-то другое. Что?

- Лафред... - Синтия совсем растерялась от такой информации, - разведи костер.

Сухие ветки быстро вспыхнули. Она сидела на пеньке и лихорадочно соображала, что это

за шаман, и какую страну он хочет завоевать. Кристиану было бы интересно узнать такую

новость!

Лафред сидел прямо на снегу, косматый, могучий, некрасивый, в меховых штанах и куртке,

сущий дикарь с пронзительными синими глазами. Он ждал ответа и подбрасывал ветки в

костер.

- Да, я из другой страны, - призналась Синтия, - ты прав. Но я не шпион. Я как раз ищу

этого самого шамана, потому что он опасен не только вам, но и нам.

- Странно, что ты ищешь его в моей палатке.

- Ты вождь. Он уже был у тебя и придет к тебе снова.

- И что? Ты намерена с ним справиться?

- Это уже мое дело, Лафред.

- Ты слабая женщина. Тебе и ведра-то не поднять... А у этого мерзавца жезл богов.

- Жезл богов? Что это?

- Я думал, ты знаешь.

- Нет. Объясни, пожалуйста.

- Что тут объяснять? Легенды гласят, что во времена Войны Тьмы и Света у богов Тьмы

Мурурга и Грахарра были жезлы, которыми они усыпляли всех, кто был им неугоден. А так как

они вечно были недовольны, то скоро почти все люди застыли подобно каменным статуям,

даже маленькие дети. Это было царство вечно спящих. Потом охотник Сугхим, который

укрылся в пещере, выкрал у богов этот жезл и стал пробуждать каждого, дотрагиваясь другим

концом. Вот и всё.

- Ты хочешь сказать, - изумилась Синтия, - что у этого шамана, или шпиона... в общем, у

этого мерзавца есть такой жезл?

- У него их много. Он обещал вооружить всё мое войско.

- Послушай, но это же только легенда!

- Это уже не легенда. Я сам всё видел. Поэтому и говорю, что твой земляк очень опасен,

Синтия.

«Земляк!» - подумала она, - «знать бы, кто этот тип на самом деле!»

- Почему он выдал тебя рургам?

- Потому что я отказался воевать где-то за океаном, в то время как мне нужен Плобл.

Наверно, он надеялся, что Улпард окажется более сговорчивым.

- Негодяй! - проговорила Синтия в сердцах, - из-за него ты столько вынес!

- Ничего особенного, - усмехнулся Лафред, - привязали к колесу, раздробили кости, потом

отрезали голову. Рурги большие гурманы по части пыток.

Красный костер, оранжевый лес, бронзовый снег, - всё почему-то поплыло перед глазами.

Синтия с трудом зацепилась за реальность, больно прикусив себе губу.

- Ты же говорил, что не помнишь!

Лафред как будто не услышал ее. Он подбросил веток в костер и уставился на огонь.

- 196 -

- Я потерял осторожность: слишком хотел вооружить свое войско жезлами богов.

Представляешь? Ведь это значит, никого не надо убивать. Пусть спят до поры до времени... Кто

бы он ни был, этот шаман, но его оружие лучше стрел и копий.

- Он назвал свое имя?

- Он сказал, что его зовут Рой. Странное имя, но не страннее, чем твое.

- Рой... - пробормотала она.

Ей всё еще было плохо, словно она снова побывала у эшафота. Бронзовый лес приобрел

какой-то зловеще-кровавый оттенок.

- Я бы сам хотел разыскать этого Роя, - признался Лафред, - но сейчас мне не до того.

Когда возьмем столицу, я помогу тебе.

************************************************************

Первый штурм закончился неудачей. Точнее, рурги просто не подпустили войска дуплогов

к столице, выставив вокруг нее все свои силы. Они-то ждали подкрепления и сил не жалели.

Да и терять им было уже нечего.

А дуплоги с подземелами и союзными племенами, предчувствуя близкую победу, хотели

жить. И не просто жить, а в роскоши, доселе невиданной и даже порой непонятной.

Поражение не стало трагедией, но весьма озадачило всех вождей, включая самого Лафреда.

В небольшой деревушке, где теперь разместился его штаб, они целыми днями что-то

обсуждали, спорили, допрашивали пленных и разведчиков. Все остальные дома были

заполнены ранеными. Синтия при всем желании не смогла бы помочь всем, поэтому просто

обходила эти обители боли и страдания стороной. Чем дальше, тем всё невыносимей ей

становилось в этом жестоком мире.

Одно радовало - в доме было тепло. В ее комнатке стояла для обогрева каменная печурка,

на ней можно было просушить мокрые сапоги, носки и варежки. Хозяева сбежали еще до

прихода войска, и можно было только догадываться, какие они были, молодые или старые,

гостеприимные или нет, сколько у них было детей...

В горнице не смолкали споры. Синтия согрела воды, достала из сумки зеркало и пузырек с

перекисью водорода. В этом мире всё было сложно, и одной мыслью цвет волос не изменялся.

Ей пришлось вспомнить историю и средства, которыми пользовались древние женщины.

Конечно, никакой подобной косметики Кристиан для нее не предусмотрел, поэтому сгодилась

аптечка.

Кожу изрядно пожгло, она впервые поняла древнюю женскую заповедь о том, что красота

требует жертв. Хотя красота в данном случае ее волновала мало. Ей не хотелось, чтобы над

Лафредом смеялись, вот и всё.

К ночи неугомонные вожди все-таки разошлись. Она вышла их проводить в шапке,

закрыла дверь и принялась убирать со стола пустые кружки и объедки.

- Завтра сам осмотрю все позиции, - устало сказал Лафред, - а то каждый твердит свое.

Никому нельзя доверять, Синтия. Почуяли близкий конец и думают, что каждый сам по себе

справится... А подземелы трусливы, норовят по нашим трупам войти в город... Не будет этого!

- Конечно, не будет, - улыбнулась Синтия, - ты не позволишь.

- Ты уходила куда-то? Я и не заметил.

- Ты вообще мало что замечаешь в последние дни.

- Да? Наверно... Согрей мне воды.

- Она давно согрета.

Синтия подошла к нему с чайником. Он склонился над тазом и умыл лицо. Она протянула

ему полотенце. Он улыбнулся. На его суровом лице так редко появлялась улыбка, что у нее

снова сжалось сердце.

- Лафред, - прошептала она, - посмотри на меня.

И сняла шапку. И в ту же секунду поняла, что она наделала. Улыбка его окаменела, глаза