— Это что за новости? Ты, кажется, возомнил себя министром?

Класс насторожился.

— А что я сделал? — смутился Алешка.

— Кто тебе дал право вводить новый предмет — «Тракторы»? Хорошо еще, что шестым уроком, а не вместо истории, географии или немецкого языка…

Ребята засмеялись. Алешка хмуро оглядел товарищей. Пусть смеются. Он сам ввел для себя такой предмет. И в дневник записал. А после уроков, когда один из семиклассников назвал его в насмешку «министром», он весьма основательно доказал обидчику, что смеяться над собой никому не позволит. В большую перемену он нарочно вытащил книгу «Гусеничные тракторы». Смотрите, не жалко! Это не какие-то там беспозвоночные, плюсквамперфекты или сложноподчиненные!

На свете трудно было сыскать еще такого мальчишку, который бы проявил столько терпения, как Алешка. Сколько раз ему хотелось забраться тайком в кабинку трактора и, с риском для собственных ушей, покрутить, потрогать все, что было там интересного! Но Алешка терпел. Уж очень хотелось ему стать трактористом. На уроке немецкого языка он списывал с доски слова и думал: заучи он хоть тысячу слов, — все равно на трактор не пустят. А зачем его заставляют заниматься какими-то литературными героями, а не учат тому, чему он хочет учиться? Даже любимый предмет — физика, где, казалось бы, все имело прямое отношение к тракторам, — даже физика потеряла в его глазах всякий интерес.

Хмурым ноябрьским днем Алешка после уроков зашел домой, бросил на кровать сумку и, схватив на ходу кусок хлеба, пошел к реке. За рекой гудел трактор, — там Шугай поднимал зябь. Алешка спустился к мосткам и прыгнул в лодку.

Осеннее небо было серое и такой же серой была вода, отражавшая низкие темные тучи. От реки веяло холодом и сыростью. Руки Алешки покраснели, покрылись цыпками и с трудом держали тяжелое отсырелое весло. Наверное, где-то совсем близко выпал снег. Ветер не доносил с берега запаха прелого листа, зеленой отавы и перепаханной земли.

Неприглядно, серо было вокруг, тоскливо было и на душе у Алешки. Ну зачем он едет к Шугаю? И все-таки Алешка греб к другому берегу, откуда доносился рокот шугаевского трактора.

Лодка врезалась в прибрежный кустарник. Алешка привязал ее и пошел на гул. Шугай пахал. Бурая, поросшая колкой стерней земля переворачивалась следом за трактором, свежие борозды словно догоняли его. На повороте машина остановилась и Шугай спрыгнул на гребень.

Алешка спрятался за кустом. Он видел, как Шугай не спеша стал наливать в радиатор воду. Потом выплеснул остаток на землю и снова залез в кабинку. Алешка понуро повернул к берегу.

Над рекой тянулись осенние сумерки. Они выползали из чащи прибрежных кустов и заводей. Было слышно, как неподалеку в омуте бьется, попавшая на живца, большая рыба. Алешка сел в лодку и поднял весло. А не подождать ли Шугая? Ведь он скоро домой пойдет. Алешка прислушался. Трактор смолк. На спуске показался Шугай.

— Эй, на переправе! — крикнул тракторист.

— Никита Иванович, перевозчик, наверное, дома, — предложил свои услуги Алешка. — Пока услышит да сюда причалит, — сколько времени пройдет. А я сразу перевезу.

— Ну ладно, вези, — согласился Шугай. — В город срочно ехать надо, боюсь, — на машину не успею.

Алешка торопливо оттолкнул лодку и, присев на корму, быстро заработал веслом. Молча они переправились на другой берег.

Дома Алешка сел за уроки. А мысли были далеко — в поле, на реке. Долго он смотрел в темное окно. Откуда-то из ночи упала на стекло пушинка, потом она стала небольшой звездочкой и вдруг расцвела замысловатым узором. В сенях послышались шаги, с улицы вошла бабушка Степанида. Сняв темный платок, она прислонилась к лежанке.

— Растопи-ка, Алешенька, плиту, — мороз на улице.

Алешка привычно нащепал лучину, разжег плиту и

снова сел за стол. И только после этого до него дошел смысл бабушкиных слов.

— Сильно морозит?

— Северян дует…

Алешка сорвался с места, схватил пальтишко и выскочил на улицу.

Через минуту он уже стучал в дверь шугаевского дома.

— Никита Иванович вернулся из города?

— Нет еще — ответил женский голос, и следом загремела щеколда. — Это кто тут?

Но Алешка уже спрыгнул с крыльца и бежал через дорогу к дому бригадира. Прямо с улицы он постучал в окно.

— Где бригадир?

— Он с Никитой в город уехал.

Куда же теперь идти? Ведь пока он бегает по деревне, вода в тракторе замерзнет. Разорвет трубки радиатора — и машина выйдет из строя. И сразу же созрело решение. Надо переправиться через реку и выпустить из радиатора воду.

Алешка свернул в прогон и сбежал по крутому взвозу. По реке шло сало. В темноте осенней ночи легкие льдинки ударялись о борт лодки, рассыпались, тихо тонули, но на смену им плыли новые, образуя почти сплошной звенящий поток. Нащупав цепь, Алешка откинул ее на дно лодки и стал искать весло. Весла не было. Как же переправиться на ту сторону? Минуту он простоял в нерешительности, потом бросился к прогону и вытащил из ворот длинную жердь. Ну вот, теперь он обойдется и без весла! Лодка со звоном скользнула в ночную реку, а жердь окунулась в густую ледяную кашу. «Еще река замерзнет, — пронеслось в голове Алешки. — Надо успеть переправиться, выпустить воду из радиатора и вернуться домой».

Стараясь не потерять направления, он пробивался на другой берег. Лодка с разбегу врезалась в песчаную дюну. Выпрыгнув, Алешка побежал в поле. Где трактор? Найти его было не так-то легко. В темноте трактором казался каждый куст. Но вот впереди засветились покрытые инеем тракторные гусеницы. Алешка перепрыгнул через борозду и приблизился к машине. Присев на землю, он стал шарить руками под радиатором. Там где-то полагалось быть отверстию, через которое можно выпустить воду. Но где оно, как его открыть? Изучал, изучал трактор, скорость, зажигание, компрессию, а вот как выпустить воду — самое простое дело, — не знал. Алешка лег на спину, нащупал пробку и попытался отвернуть ее. Но она не поддавалась. Он ссадил руку и готов был заплакать от боли и бессилия. А пробка по-прежнему ни с места, точно была намертво заклинена.

Алешка вылез из-под радиатора и растерянно огляделся. Что же теперь делать? И тут он услышал, как что-то брякнуло в кармане. Спички! Он разжигал плиту и забыл положить их на полку.

Сбросив с себя пальтишко, Алешка прикрыл им радиатор и побежал на опушку леса. Вскоре он вернулся с большой охапкой хвороста и разжег около трактора костер. Дымный хвост потянулся вдоль поля, сквозь дым прорвался огонь, и вот уже на высоких придорожных соснах заиграло зарево.

Алешка присел к огню, поворошил горячие уголья. Тепло и тишина нагоняли дрему. Но разве можно спать? Потухнет костер, сразу охладится радиатор, замерзнет вода. Спать нельзя. Но, может быть, можно чуть-чуть вздремнуть, как утром, перед школой? Только на минутку. Нет, на пять минут. А потом он опять будет жечь костер до самого утра.

Алешка прислонился к гусенице, вытянул к огню ноги и, нахлобучив шапку, закрыл глаза. Только на пять минуточек! А может, забраться в кабинку?

Но, прежде чем Алешка принял окончательное решение, близ костра появился Шугай.

— Эй, кто тут огонь у машины развел? — И увидев Алешку, крикнул: — Опять ты? За старое принялся? Днем нельзя, так ты подобрался к машине ночью.

— Никита Иванович, я пробку хотел открыть, а она никак.

Шугай ничего не ответил, достал из кармана гаечный ключ и, выпустив из радиатора воду, повернулся к Алешке. — Ишь, развел костер, когда кругом горючее. Долго ли вашему брату трактор спалить?

Они потушили костер, засыпали землей угли и пошли к переправе. Алешка шагал, едва поспевая за трактористом. У переправы Шугай положил руку на плечо Алешке:

— Ты вот что. Как из школы завтра вернешься, — приходи.

Вы знаете, что значит быть помощником тракториста? Если вы думаете, что это так, пустяки, то вы ошибаетесь. Видали наши деревни? Ну, взять ту же Серебрянку. Это не весь колхоз, это бригада. Да к тому же не центральная. В ней сорок дворов. Не мало! А вокруг двести гектаров земли. Тоже порядочно. Так вот, всю эту землю пашет один тракторист. Он же ее и засевает. В общем тракторист первый человек на деревне, а быть его помощником — тоже что-нибудь да значит. Это Алешка быстро усвоил. Отныне он все свободное от школы время проводил с Шугаем. Тракторист дома — Алешка пилит с ним дрова, помогает таскать из колодца воду, резвиться с шугайчатами. Шугай в поле — и Алешка там: смотрит, как буртуют навоз, хорошо ли зимует в хранилищах картошка. Ну, а если Шугай в кабинке своей машины, то Алешка уж обязательно там. Навоз возить — так навоз, в лес — так в лес, а если трактор просто стоит под навесом, а Шугай в МТС или отдыхает после обеда, Алешка все равно в кабинке. Не бойтесь, он ничего там не крутит, не поворачивает, даже пальцем ни к чему не притрагивается. Кто не портит, — тоже помогает.