— Ма-ам, ну купи-и! — маленькая девчушка лет пяти тянула за руку высокую женщину лет под сорок. — Ты посмотри, какая она красивая!

— Дженни, они скоро выселят тебя из комнаты, и ты будешь жить в будке с Барри!

— В последний раз, правда-правда! Ну, ма-ам!

Продавец антикварного магазина с улыбкой наблюдал за перепалкой матери и дочери. Спором служила небольшая кукла, изготовленная лет двести назад для чьей-то такой же прилипчивой егозы. Игрушка и впрямь была хороша, но по какой-то причине несчастлива: хозяин магазина продавал её не раз, но каждый покупатель возвращал её, что-то невнятно мямля и даже не беря денег назад. Может, в этот раз повезёт?

— Мадам, это ручная работа, — взял дело в свои руки продавец, — гляньте-ка, на ней натуральные волосы, да и платье ещё тех времён, смотрите, прошло два века, а оно не истрепалось. Умели же делать! И пуговица оригинальная, видно её выпиливал тот, кто изготавливал, вручную, из дерева. — Мужчина ткнул пальцем в огромную деревянную пуговицу на платье куклы, служившую больше украшением, нежели застёжкой.

Женщина с сомнением смотрела на достаточно красивую куклу, с пухлыми ярко-красными губами, с глазами необычного фиалкового цвета и в платье до пят, чуть открывающим маленькие ступни, обутые в башмачки. Покупательница снова перевела взгляд на лицо игрушки, как вдруг… Кукла ей подмигнула. Моргнула своими необычными глазищами с длиннющими ресницами.

Женщина вздрогнула и оглянулась. Внезапно накатила слабость, к ушам прилила кровь, как бывает на грани потери сознания, в голове гудел монотонный топот: топ-топ, топ-топ… словно маленькие ножки бежали по старинному паркету, цокая каблучками. На периферии сознания слышались звуки старинного вальса, а перед глазами мелькали юбки танцующей девочки с фиалковыми глазами. Женщина с усилием помотала головой, отгоняя нахлынувшую кажимость.

— Нет? Не возьмёте? — по-своему понял её жест продавец.

— Душно тут у вас, — невпопад ответила женщина.

Мужчина хмыкнул:

— Да, лето выдалось адское. А у куклы даже имя есть: Аннабель Девлин.

Всё ещё ощущая головокружение, женщина, тем не менее, обратила внимание на необычность того, что кукле дали не только имя, но фамилию, о чём не преминула заметить.

— Да, сколько помню, она единственная такая. Ходят слухи, что её заказал богатый граф для своей дочери в подружки, потому как жили они в отдалённом поместье, и играть ребёнку было не с кем, и что игрушку делали один в один с девочки. Потом эта девочка пропала, а в поместье стали случаться странные вещи…

Звуки вальса…

Топот маленьких ножек: топ-топ, топ-топ…

Шуршание юбок…

— Кушай кашку, Аннабель! Она рисовая, как я люблю! — и горка сырого риса напротив девочки лет пяти, пытающейся накормить куклу сквозь прорезь во рту…

— Но вы же понимаете, чего только не придумают люди. А верить всем слухам… Так что, завернуть вам?

Голос продавца доносился, словно сквозь вату, приглушённо, а смысл не задерживался в голове, где мелодия танца начала звучать всё сильнее.

— Да! Заверните! — женщина сжала голову обеими руками, надеясь вытеснить посторонние звуки, но те становились всё громче и громче.

Торопливо расплатившись, женщина схватила бумажный пакет с упакованной куклой и выбежала из полутёмного магазинчика, пропахшего стариной и пылью.

***

— Марк, ты дебил? Куклы не ходят!

— Да это игра! Ну же, Грай! Родители отчалили в гости! Весь дом наш!

— Боже, и этот человек — мой друг! Тебе ужастиков захотелось?

Два подростка уже некоторое время спорили о том, как провести вечер в отсутствии старших: родители Марка вместе с младшей сестрёнкой уехали в гости к родственникам на два дня. Звали и его с собой, но тот, сославшись на контрольные в школе, сумел отказаться, заявив, что за пару дней с ним ничего не случится.

— Ты хоть подумай, где мы куклу добудем? Если только это не твой фетиш, — и высокий, нескладный подросток загоготал, довольный своей шуткой, — или, может, робот сойдёт?

— Тьфу, и кто из нас дебил? У Дженни возьмём! Её кукол на два магазина хватит. Она и не заметит, что одну мы распотрошили.

— Ох, да чёрт с тобой! Всё равно не отвяжешься! — Грай нарочито тяжело вздохнул. — Но учти. Если тебя эта кукла сожрёт… Я дружить с тобой не буду!

— Пф! Сам же сказал, что куклы не ходят! — парировал Марк. — Но если ты боишься… — он повернулся и поиграл бровями, — то можно не кормить куклу рисом. Тогда она точно не пойдёт. — И теперь своей шутке рассмеялся второй подросток.

Словно два вора, крадущимся шагом, будто они не одни дома, ребята пробрались в комнату маленькой сестрёнки Марка.

— Ого! — Грай оглядывал пространство, сплошь заставленное куклами всевозможных форм и размеров. — Теперь я понимаю, когда ты говорил, что хватит на пару магазинов. Вот уж у кого фетиш!

— Малявка думает, что она принцесса, а они — её подданные. Вот и канючит «Ма-ам, ну, купи-и…», — и старший брат вполне похоже перекривлял сестру. — Вот эта пойдёт. — Протянув руку, подросток вытащил симпатичную куклу с длинными волосами пшеничного цвета, сзади которой к платью была пришита несоразмерно большая пуговица. — Вот что за производители пошли! Грай, ты глянь, разве глаза бывают фиолетовыми? Вводят в заблуждение детишек!

Выключив свет, затейники вернулись к Марку.

— Так, что там надо, а? Рис… без него, да? — хозяин комнаты глянул на друга, который пожал плечами. — Ладно, нам ещё её возвращать, а Дженни пищать будет, если заметит. И он потряс куклой, внутри которой раздался звук. — Блин, она сама уже туда что-то понапихала! Красные нитки — это кровь. — И Марк от души обмотал игрушку красной нитью. — Так-с, дальше… Что-то своё. — Он выдернул волосок и заткнул его за нитку. — Что-то острое, им тыкать в куклу, чтобы разозлить. Но не нож.

— На тебе острое, — и Грай протянул два простых карандаша, игнорируя скептически приподнятую бровь друга. — Скажешь, нет? — и он легонько кольнул того в предплечье.

— Ох, уболтал, — с преувеличенным старанием потирая уколотое место, проговорил Марк. — Намутить солёную воду. Это на кухне.

— Зачем?

— Можно и спиртное, но, боюсь, нам тогда не жить: папа прибьёт. А вода будет сдерживать духа, который вселился в куклу.

— Фу, мерзость!

— Пф! Это интересно! И адреналин прёт!

Мигнул свет, и ребята переглянулись. За окном давно стояла ночь, и в обычное время и один, и другой давным-давно бы спали: время близилось к полуночи. Но отсутствие родителей странным образом влияло на подростков, которым захотелось прикоснуться к таинству.

— А! Имя ещё дать ей!

— Пусть будет Вилли!

— Придурок, это мальчишеское имя! А кукла — девочка!

— Ой, да не всё ли равно! Пошли давай, на кухню, за водой. Потом в ванную ещё, да?

Подготовка к игре шла полным ходом. Кукла давно сидела в тазике с водой, пристально глядя на ребят своими необычными глазами.

— Как в душу заглядывает, — вздрогнул Грай.

Выключив свет, Марк кивнул: начали. И ребята, стараясь говорить синхронно, произнесли главную фразу:

— Первым прячется Вилли!

Усевшись под дверь ванной комнаты, они переглянулись и закрыли глаза, считая про себя до десяти.

Один.

Марку показалось, что Грай тихо рассмеялся тонким девчоночьим смехом, и он приоткрыл глаза, вглядываясь в друга. Но насколько можно было рассмотреть в нависшей темноте, тот сидел спокойно, слегка нахмурив лоб, и невесомо двигал губами. Считал до десяти? И Марк вновь закрыл глаза.

Два.

Грай на периферии сознания уловил нежную мелодию, угадывая в ней вальс: когда ему было лет шесть, он ходил на танцы, где группа и разучивала плавные па этого красивого танца. Словно кто наигрывал музыку одним пальцем на фортепиано, и мальчик стал чуть покачивать головой в такт, отсчитывая про себя ритм: раз-два-три, раз-два-три. Откуда у Марка эта мелодия? Он же ничего, кроме рока, не слушает!

Три.