Было непонятно все это действо: зачем ей следовало присутствовать, знакомиться?

Мысли прервал Руслан.

- Девушка заскучала, - сказал отцу.

Они оба посмотрели на Таю, будто силясь отгадать – с чего бы ей взять и наглым образом заскучать, прерывая тем самым уютную беседу. Она собиралась ответить – что все в норме, и вообще, горячее стынет, как у отца завибрировал телефон, перебив зумом ее зарождающуюся речь. Родитель спохватился, поднялся из-за стола, и, извинившись, отправился на улицу. Видимо, звонок был по-настоящему значимым.

- Тая, - обратился Руслан, вертя в руках высокую ножку бокала, - вы так печальны и так отчаянно красивы, что в венах окружающих вас мужчин закипает кровь.

- Простите? – от неожиданности переспросила Тая, пытаясь понять – не послышалось ли.

К завуалированным намекам или тем более таким тонким комплиментам – если подобная фраза вообще могла быть похвалой, девушка была непривычна. Да и слышать подобные вещи из уст незнакомца – было непривычно вдвойне.

- Просто улыбнитесь, показав окружающим милые ямочки на щеках – пусть видят, что у вас все хорошо.

Руслан подался вперед и вдруг взял ее за руку, выразительно смотря в глаза. Тая не успела ни отнять кисть, ни сказать, что у нее действительно всё в порядке, и слова утешения, советы и подбадривания – сегодня априори неуместны, но сказать не удалось, поскольку ее снова перебили.

- Добрый вечер, - с плохо скрываемым сарказмом, почти злостью, произнесли поблизости знакомым голосом.

Тая подняла глаза и встретилась взглядом с Тимуром.

Он был ослепительно красив: видный мужчина в шикарном костюме, весь такой причесанный-собранный-благоухающий, что не хватало только длинноногой красавицы под боком и антуражно щелкающего затвором папарацци, а так – хоть сейчас на первую полосу гламурного журнала. Даже запонки на рукавах загадочно, и как-то празднично поблескивали холодными бликами. Впечатление не портили ни поджатые в неприязни губы, ни скупые жесты.

- Не помешал? – нахмурившись, спросил он у Таи и небрежно сунул руки в карманы.

- Если только слегка, - тягуче ответил за девушку Руслан, осознанно нарушая все правила этикета.

Кто-кто, а он был полностью расслаблен: сидел, поглаживая подушечками пальцев Таину ладонь, и именно туда посмотрел Тимур, прежде чем глянуть на Руслана.

- Тогда мне следует извиниться, - вскинув подбородок, ответил мужчина, - был рад повидаться, Тая. Приятного вечера, - бросил напоследок, и сказано было так, что сарказм и злость можно было черпать большими ложками.

Наблюдавшая за происходящим действом словно со стороны, и, не сказав даже полслова, Тая выдернула руку из захвата, как только Тимур отошел.

- Не волнуйтесь, Тая, эта провокация пойдет вам двоим только на пользу, - молвил Руслан, откидываясь на спинку стула.

- Кто вы такой? – вдруг спросила Тая, хотя на языке так и вертелось: «какого черта».

- Действительно необходимо это узнать? – прищурив один глаз, вопросом на вопрос ответил Руслан.

Весь его вид кричал о насмешке пополам с источаемой симпатией – и эта странная смесь показалась Тае дикой. Будто острое дежавю накатило, озарение – сколько за последнее время с ней случалось странностей, не счесть: и глупая работа, и не менее неестественная влюбленность, последующая депрессия. Что там, вся жизнь, считай, полная противоестественность, где Тая только сторонний наблюдатель мгновений лучистого счастья, сменяемого затяжной чередой бед. И люди, окружающие ее, вторгающиеся в душу – то умирают, то предают, затаптывая деяниями всякий робкий росток надежды.

И теперь – этот взгляд, очередного странного человека, вторгшегося в личное пространство, полный ожидания, теплоты, и в то же время – с острыми, холодными искорками в глубине зрачков - в противовес симпатии. Взгляд отрезвил, как игла, вошедшая под ноготь. Из ниоткуда явилась мысль, что в этом непонятном мужчине добра ровно столько же, сколько и зла. Поровну.

Тая не могла понять – то ли от неожиданной встречи, и осевшего на языке горького осадка от нее, то ли от выражения глаз мужчины напротив, ей вдруг сделалось зябко. Обхватила себя руками, чувствуя, как на шее выступают мурашки и ползут по спине вниз.

Странно замерцал воздух вокруг столика, размылись сидящие неподалеку люди – будто лица, фигуры расплылись, образуя одну непонятную мельтешащую гущу. Смешались цвета и фактуры, как краски на картинах экспрессиониста.

У Таи закружилась голова, и чтобы не затошнило, она сосредоточилась на черных, как бездна, глазах напротив – синь из них пропадала так стремительно, что Тая решила, будто напутала, и они изначально были черными. Но, словно в насмешку, один глаз снова начал набирать цвет, становясь небесно-голубым, лазурным, а потом насыщенно-синим. При том, что второй оставался черным.

От недоумения, отрицания, неприятия реальности происходящего, Тая зажмурилась. Когда глаза открылись – сами, против ее воли, сумела увидеть широкую улыбку – Руслану определенно было весело.

- Кто. Вы. Такой.

Губы слушались плохо, поскольку пересохли – все-таки затошнило. Круговерть на периферии зрения мельтешила со скоростью спятившей карусели.

Мужчина, сидящий напротив, склонил голову набок, оглядел Таю – оценивающе, будто бы взвешивая, стоит ли отвечать. Долго смотрел, минуты три. Моргнул – медленно, а Тае захотелось встряхнуть его, чтобы стал похожим на человека, чтобы перестал пугать ее.

- Друг, - наконец, ответил он.

От реплики внутри потеплело, хотя Тая и не подозревала о подобной важности. Дикий, первобытный страх перед этим мужчиной, уполз куда-то на край сознания. Тая даже почувствовала, как к пальцам, впившимся в край стола, постепенно возвращается чувствительность. Но, ледяные мурашки на затылке вдруг ринулись туда-сюда, поднимая волосы дыбом – от запоздавшего осознания.

Руслан не был человеком. Тая вдруг поняла это так отчетливо и внезапно, что снова сделалось нехорошо. Но, прошла минута – не более, и она приняла это, как то, что на улице зима, а на календаре декабрь, две тысячи шестнадцатый год. Люди ведь не могут не моргать, менять цвет глаз без помощи линз, люди не могут смотреть взглядом пустоты, затягивающей в омут бездны.

- Отец знает? – хрипло спросила Тая.

Руслан кивнул.

- Но обсуждать меня не следует, этого я не люблю. Просто скажи себе – ничего странного не произошло, и живи как раньше.

Настал черед Таи мотнуть головой. Она была согласна на всё, лишь бы существо, сидящее напротив, снова надело человеческую личину. И все же, отчаянно понимала, что «как раньше» уже никогда не будет.

- Зачем нужен был этот ужин?

Разноцветные мушки, плавающие перед глазами, постепенно растворялись.

- Рано задавать подобные вопросы, - снова склонил голову набок Руслан, - всего понемногу. Сегодня Тая, ты слишком устала. Главное, что мы познакомились – этому я действительно рад.

В самом деле, устала – подумала Тая. Руки, ноги – сделались такими тяжелыми, неподъемными, но будто набитыми ватой – мягкие, непослушные. В голове тоже было туманно – словно давление резко упало.

- Идем, - позвал Руслан.

Оказалось, что он уже стоит рядом, склоняется к ней и протягивает руку.

- Папа, - пробормотала Тая, вращая глазами и повсюду ища родителя.

- Он встретит нас у входа.

Тая кивнула, встала, позволила обнять себя, и даже положила голову на плечо Руслана. Так и пошли – в обнимку, и со стороны казалось – влюбленные бредут, о чем-то тихонько переговариваясь.

***

Утро принесло головную боль. С этим обстоятельством Тая легко смирилась, выпив таблетку цитрамона и мысленно усмехнувшись - чего еще можно было ожидать от пробуждения в воскресенье, в семь утра, да еще и после недавних открытий.

Было радостно, что никуда не нужно собираться и можно всласть предаться меланхолии в родных стенах – закутаться в одеяло, включить кино, заглушив им все мысли. Думая так, заварила чаю, устроилась у окна, наблюдая за ленивым рассветом. Небо то окрашивалось в золото, то покрывалось тучами, сквозь которые ярким лучам было не пробиться. На улице было стыло, серо и ветрено.