Это последние слова, сказанные отцом. Так к Сетху и относились. Как к мусору, которым можно попользоваться и выбросить.

«Проехали».

Воспоминания разозлили Сетха.

Злость клокотала внутри, а ноздри раздулись от гнева. Приблизившись к пленному, он схватил грека за волосы, заставив встретиться с собой взглядом.

– Скажи мне, то, что я хочу знать, или я убью ее.

Солин взглянул на кровь на броне Сетха.

– Откуда мне знать, что ты еще этого не сделал?

Сетх усмехнулся, услышав вопрос. Ведь это его кровь окрасила доспехи, а не Лидии. Кровь, которую ему жестоко пролили за то, что он все еще не сломил грека.

Только Солин способен положить конец страданиям Сетха, а упрямый ублюдок отказывался это сделать. Будь он проклят!

Поэтому Сетх, в свою очередь, мучил грека. Далеко не так сильно, как стал бы Нуар, но достаточно, чтобы почувствовать себя лучше.

– И какая в этом радость? Для тебя куда более мучительнее будет знать, что она находится в моем распоряжении. Я могу сделать с ней все, что пожелаю, и ты никак не сможешь меня остановить. Никак.

Солин разразился такой отборной бранью, что удивительно, как его не разразил гром.

Сетх сильнее сжал волосы в кулаке.

– Если хочешь ей помочь, скажи мне, где ключ.

– Не знаю.

– Чушь! Мне точно известно, что ты единственный имеешь к нему доступ.

Солин отрицательно покачал головой.

Сетху хотелось проломить упрямцу череп. Нуар с каждым мгновением становился все нетерпеливее. Если грек вскоре не расколется, Нуар вновь запрет его в той дыре и запечатает рот. На этот раз уже навечно, без каких либо шансов выбраться с камеры.

И пусть тогда боги помогут Солину. Нуар не станет, как Сетх панькаться с ним, проявляя жалость. Какие бы страдания этот идиот сейчас не испытывал, все это лишь прогулка райскими кущами по сравнению с тем, что его ожидает.

Сетх на личном опыте прочувствовал, каково стоять между Нуаром и тем, что тот хотел.

«Ну же, тупой ублюдок. Дай мне ответ, и это спасет нас обоих».

– Всего одно слово, и я отпущу вас.

– Да пошел ты!

– Не те слова. – Сетх с рычанием отпустил его.

Это продолжалось уже две недели. Ему осточертело быть козлом отпущения Нуара. Надоели обвинения и наказания за упрямство Солина. Учитывая прошлый опыт, он вскоре может оказаться прикованным рядом с греком.

«Хватит».

– Хорошо. Тогда я допрошу Лидию. Посмотрим, что она знает.

Солин издал такой громкий и наполненный болью крик, словно он шел из самой глубины души.

– Не смей ее трогать. Не смей! Я достану тебе все, что захочешь, только отпусти ее.

Впервые он поверил богу сновидений. Эмоции в его голосе и взгляде слишком яркие для фальши, а крик…

Это было выражение отчаянной любви. Самому Сетху не ведомо значение этого слова. Но он видел матерей, отдающих жизнь ради своего ребенка. Людей, жертвующих собой ради друзей, семьи, любимых.

«Неужели Лидия так много значит для Солина?»

– Ты готов обменять свою жизнь на ее?

– Да, – ответил без колебания Солин.

«Увлекательно. Что может заставить бога погибнуть ради спасения другого?»

– Неужели ты думаешь, что она сделает то же для тебя?

– Она пришла за мной.

Эти слова укололи Сетха. Солин прав. Она рискнула всем ради попытки спасти его.

– Ты ее любишь?

Солин не ответил. Но сделал то, к чему не прибегал даже во время жестоких пыток. Умолял.

– Пожалуйста, прошу тебя, не трогай ее. Клянусь, если ты освободишь Лидию, я сам принесу ключ и вложу его тебе в руки.

Облегчение нахлынуло на Сетха, когда он, наконец, услышал слова, способные спасти его задницу и избавить от еще большего унижения.

Если, конечно, грек не лжет.

«Неужели Лидия настолько важна для него?»

Не в его характере доверять кому-либо. Каждый раз, когда он совершал подобную ошибку, последствия пинали его с ужасной силой. Он верил только одному – человеческому желанию лгать и издеваться.

Но сейчас у него нет выбора. Ему нужен этот проклятый ключ. Лучше раньше, чем позже.

Он посмотрел на Солина.

– У тебя есть три дня. Если не вернешься с ключом, я отправлю тебе ее останки.

Отступив, Сетх щелкнул пальцами.

Цепи исчезли.

Солин обессилено лежал и тяжело дышал. Как и Сетх, когда Нуар наконец освободил его.

Сетх почувствовал укол вины и раскаяния за содеянное. Откровенно говоря, он ненавидел чужую боль. Но уж лучше Солин, чем он сам. По крайней мере, рот ему не зашивали и не вгоняли болт.

Сетх потер тыльной стороной ладони подбородок, чувствуя призрачную боль, напоминающую о той муке. Он даже не делал попыток надругаться над Солином. И этот тупой ублюдок думает, что прошел через все круги ада. Он и понятия не имеет, насколько нежен был Сетх по сравнению с теми, кто называет эту Адскую обитель домом.

По большому счету, Солин должен на коленях ползать и благодарить его.

Сетх протянул руку и вернул греку одежду.

– Три дня, Олимпиец. Не подведи меня.

А потом вернул Солина обратно в царство смертных, откуда ранее похитил.

Сетху так хотелось уйти с ним. Но Нуар отнял эту возможность, когда впервые привел его сюда. Он мог лишь забирать людей из их мира или отправлять обратно.

«Но только не себя. Хотя сейчас это не столь важно».

Сетх облегченно вздохнул, представив, как передаст ключ от Олимпа Нуару. Это осчастливит его повелителя. Ну, по крайней мере, настолько, насколько этот жалкий ублюдок способен ощутить счастье.

Может, тогда Сетха простят и не закуют в кандалы.

Если повезет, Солин вернется через пару часов.

А пока Сетх хотел понять, что в этой женщине такого особенного. Почему такой бог вроде Солина, готов отдать за нее жизнь.

«Олимпиец что, спятил, поставив ее жизнь превыше своей? Люди лгут и предают. Особенно, если речь идет о любви. Красивый миф для дураков. Средство, которое сильный использует против слабого».

Сетх это знал, как никто другой.

«Я люблю тебя».

Сама мысль вызвала усмешку. Дешевые, бессмысленные слова, исходящие из уст эгоистичных ослов, неспособных даже понять значение сказанного.

Лидия такая же, как и остальные. Она предаст Солина.

Сетх окажет богу услугу.

Доказав это.

 Вернувшись в комнату, Сетх ожидал, что женщина будет настороже, готовая вновь схлестнуться с ним. Вместо этого она сидела в углу, обняв руками колени и склонив голову на грудь. По мягкому, спокойному дыханию Сетх понял, что она крепко спит.

«Как такое вообще возможно?»

С тех пор, как Сетха освободили, он мог забыться лишь легким сном. Хотя и тот не длился долго. Он вздрагивал и просыпался от малейшего звука или колебания воздуха. Реального или воображаемого.

А она находилась в самом сердце вражеской обители…

И спала.

Крепко.

«Какой же ты дурак».

Но это необычное создание, окутанное тайнами и противоречиями, возбуждало его любопытство.

«Зачем? Для чего подвергать опасности собственные жизнь и плоть ради кого-то? Почему она здесь? Где сокрыта истина?»

Не осознавая, что делает, Сетх приблизился к ней и встал на колени. Доспехи поскрипывали при каждом движении.

Длинные черные волосы Лидии рассыпались по плечам и ногам, окутывая, словно блестящая мантия. Сейчас она казалась даже более хрупкой и нежной, чем раньше… Словно темная роза на каменном полу. Женщина пахла удивительно, просто чарующе. Он привык, что от демонов разило за версту, но с ней все было по-другому.

Она благоухала как летнее солнце, которое он с детства не видел. С тех времен, когда красота и порядочность имели для него значение. Тогда он еще наивно верил в светлое будущее.

До того, как его так жестоко лишили невинности и швырнули ему же в лицо.

Сетх колебался, но любопытство победило, и он коснулся выбившейся пряди волос. Его поразила мягкость локона. Словно лепесток розы. Ну, по крайней мере, Сетх помнил, что именно такой должна быть роза.