Она открыла дверь в свою спальню и застыла в шоке, обнаружив Шедоу, стоящим перед ней. Бьюти слышала, как он ходил в своей комнате, и думала, что успеет быстро одеться. Руками прикрыв обнаженную грудь, она повернулась, пытаясь скрыть нижнюю часть тела.

- Чёрт, - он отвернулся. - Извини. Не думал, что ты выйдешь голышом.

- Я думала, ты у себя.

- Твоя ночная рубашка на кровати.

Бьюти метнулась к кровати и натянула сорочку на голову. В спешке руки никак не попадали, куда нужно, и лямки путались в мокрых волосах. Хуже просто не могло быть. Шедоу сердился и видел её голой. Она кое-как выпуталась, дернула ночную рубашку вниз и уставилась в его широкую спину.

- Я оделась. - Щёки всё ещё горели, когда он повернулся. - Извини. - "Не думаю, что именно это Бриз имела в виду, когда говорила показать ему своё тело". Ни за что она не собиралась спрашивать о сексе сейчас. Когда она осмелилась встретиться с ним взглядом, то не нашла там отблеска гнева. - Мне, правда, жаль.

- Хотелось бы думать.

Ужас сковал Бьюти.

- Ты хочешь вернуться в Хоумлэнд? Я всё испортила, да? - Она обняла себя за талию - привычка, которую ненавидела, но не могла избавиться.

Шедоу взглянул на её грудь и отвёл глаза.

- Нет.

Болезненное ощущение только усиливалось.

- Ты хочешь вызвать кого-то ещё, чтобы присматривать за мной? - Она хотела его, а не другого мужчину в этом доме.

Он покачал головой.

- Я сплю здесь, на полу. Так что, если тебе вздумается прогуляться в одиночку, придётся сначала переступить через меня. Ты должна постоянно быть у меня на виду, если только ты не в душе.

Его слова заставили Бьюти разрываться между болью и гневом. Он не предложил разделить постель, предпочитая пол. Это глубоко ранило её. Та часть, где он предполагал, что она дважды совершит одну ошибку, вообще была оскорбительна для её интеллекта. Она же не полная дура.

Бьюти отошла к окну, взглянуть наружу, но увидела лишь своё отражение, свет в комнате не позволял увидеть что-нибудь ещё. Волосы влажной массой падали на плечи. Неудивительно, что Шедоу не хотел спать с ней. Он была похожа на мокрую крысу. Хуже - на мышь. Запуганную и робкую.

- Таковы новые правила.

- Правила, да? - Её гнев окреп. Она устала слушать, что ей делать, а чего нет. На свободе она имела право заниматься тем, что нравится, как и все другие Виды. Бьюти развернулась к нему лицом. - Так ты договорил? Это всё? Никакого обсуждения вначале?

Его глаза сузились.

- Что это значит?

- Я сказала, что сожалею. Никто из нас не знал об опасных животных здесь. Я вышла подышать свежим воздухом, но после захотела увидеть реку. Я знаю, что ты мочился на деревья, метил территорию, чтобы другие мужчины держались подальше. Я - подарок, никто из них всё равно не подойдёт ко мне. В нашем обществе я как прокаженная, или вроде того.

- Что?

- Ты не читаешь? Я - да. Это кто-то с заразным кожным заболеванием. Называется проказа. Так со мной обращаются. Как будто я могу заразить кого-то, если они подойдут слишком близко.

- Мужчины избегают тебя из уважения и заботы о твоём благополучии.

Ей надоело слышать это. Каждый пытался обеспечить такую защиту, что проще завернуть её в пупырчатую плёнку и запереть в комнате. Это было несправедливо и неправильно. Она не Тини и не Хафпинт, и она устала, что её считают такой же, как они.

- Фигня всё это.

Его брови взметнулись вверх.

- Это значит дерьмо. Никто не спрашивал, хочу ли я жить с этим ярлыком и этой заботой. Я нормальной жизни хочу. И имею право на то же, что и другие Виды.

- Ты подвергалась насилию.

Он издевается? Злость кипела в ней.

- Как и ты.

Он слегка побледнел.

- Это не то же самое. То, что случилось со мной, не сломило мой дух.

- Я тоже не сломлена. - Он действительно разозлил её. - Думаешь, я не слышала историй от некоторых из наших? Слышала. Некоторых женщин в "Мерсил" насиловали охранники. То, что женщины оказались большими и сильными, спасало их, но не всегда. Только один мужчина делал мне больно, но я знаю, всё могло быть намного хуже.

- Не понимаю как.

- Я могу рассказать тебе. Хафпинт и Тини никогда не захотят прикосновений, никогда снова. Они настолько сломлены, что мужчины приводят их в ужас. Им нужна защита и возможность держаться подальше от любого, у кого есть член. Я даже представить не могу тот ужас, который они пережили. Для меня это тоже был не пикник, но Хозяин не был извращенцем с сексуальными отклонениями.

- Он тебе не хозяин, - прорычал Шедоу. - Никогда не называй его так больше.

- Это единственное имя, которым я звала его. Я могла бы называть его членоголовый или дыркой в заднице, но ты понял. Он был старым, и я, наверное, могла бороться с ним, но знала, насколько хуже всё стало бы, поступи я так.

Шедоу нахмурился:

- Объясни.

- Охранники, Шедоу. Только он удерживал их от того, чтобы изнасиловать меня. Он платил им, чтобы они следили за мной и держали руки при себе. Не то чтобы они держали при себе свои языки. У меня никогда не было сомнений, насчет того, что они хотели сделать со мной, они часто открыто обсуждали это. Пытались подкупить меня, разрешить им делать всякие гадости со мной, за еду, и чтобы я пообещала не рассказывать об этом. Я действительно голодала в своей жизни, но не долго. Использовала слова, как оружие. Это всё, на что я осмеливалась.

- Слова?

- Как угроза рассказать о них, если меня тронут.

- Он трогал тебя.

- Да, трогал. Это тоже не было приятным. Я являлась для него вещью, а не личностью. И знала это. Чувствовала. Чем-то вроде собственности. Он одевал меня в красивые вещи, любовался, как я выглядела, как будто я одна из тех картин, что он держал наверху. У меня есть эмоциональные шрамы, конечно, но я чувствовала, что мне повезло, после того как провела время с другими подарками и узнала их ужасающие истории. Кроме того, я выросла там. Не знала, что люди жили иначе. Это ранило и пугало, но было нормальным для меня. Я не знала, что существует что-то ещё.

Шедоу изумленно смотрел на неё.

- Знаешь, что пережила Хафпинт? Мужчина, который владел ею, показывал свою полуженщину-полуживотное другим мужчинам, позволял трогать её. - Слезы наворачивались на глаза, когда Бьюти думала о том, какой адский кошмар пережила её подруга. - Он сидел в кресле и смотрел, пока они делали всё, что хотели. Было только одно правило. Не оставлять синяков и шрамов. Ему нравилось, когда она хорошо выглядела.

Шедоу зарычал.

- Тини отдали парню с такими наклонностями, что от мысли об этом я чувствую боль в животе. Она никогда не позволит мужчине прикоснуться к ней снова. Она скорее умрет. Я даже не хочу повторять, что она рассказывала. Это заставляет меня чувствовать вину за жалость к себе. Тот, кто владел мной, заставлял только принимать его в моё тело. Это было больно и безэмоционально, но он не бил и не унижал меня перед другими. Не заставлял говорить что я люблю то, что он делает с моим телом. Никогда не связывал, когда заставлял взять его в рот… - она затихла, пытаясь сдержать бушующие эмоции.

Шедоу смотрел в пол, сжав кулаки. Тем временем Бьюти успокоилась.

- Я не позволю прошлому разрушить моё будущее. Я не так сильна, как другие женщины, но я тоже не сломлена. Я исцелюсь. И на меньшее не согласна. Чем больше узнаю, тем больше благодарности испытываю. Понимаешь?

Он поднял взгляд:

- Да.

- Мне стыдно иногда, что я не боролась. - Настала её очередь смотреть в пол. - Я делала всё, о чём просил Хозяин, потому что боялась, что он перестанет защищать меня от охранников. Боялась, что он умрет, когда заболел, и некому будет остановить их.

Тишина повисла между ними.

- Мы должны поспать. - Шедоу подошёл к двери. - Я схожу за подушкой и лягу на полу, в коридоре.

- Я думала, ты спишь в моей комнате.

Он остановился, спиной к ней.

- Лучше в коридоре. Так я буду подальше от тебя.