– Этот пикап, наверное, расходует много топлива, – сказал Чарли, словно откликаясь на мои мысли.

– Знаю. Сделаю остановку в Монтесано и Олимпии… и в Такоме, если понадобится.

– Поедешь один?

– Да.

– Сиэтл – большой город, ты можешь заблудиться, – предупредил он.

– Пап, Финикс впятеро больше Сиэтла, а я умею читать карту, не волнуйся об этом.

– Хочешь, поеду с тобой?

Интересно, Чарли действительно так беспокоится обо мне или просто думает, что, в дополнение ко всем субботам, когда он оставлял меня одного, это уже тянет на пренебрежение родительскими обязанностями. Наверное, все-таки беспокоится. Уверен, что подсознательно он все еще относится ко мне как к пятилетнему.

– Не стоит. Эта поездка не обещает быть захватывающей.

– А ты успеешь вернуться до танцев?

Я молча смотрел на него, пока он не понял.

Это заняло не так уж много времени:

– О, правильно.

– Да, – подтвердил я. Ведь проблемы с равновесием унаследованы мной не от мамы.

На следующее утро я припарковался как можно дальше от сверкающего серебристого «вольво». Буду держаться на расстоянии. Больше я ее не замечаю. С этого момента ей не на что будет жаловаться.

Захлопнув дверцу пикапа, я выпустил из руки ключи, и они упали в лужу у моих ног. Не успел я наклониться, чтобы достать их, как передо мной мелькнула белая рука и схватила связку первой. Резко выпрямившись, я чуть не врезался головой в Эдит Каллен, небрежно прислонившуюся к моему грузовику.

– Как ты это делаешь? – я задохнулся от изумления.

– Делаю что? – она протянула мне ключи и уронила их в подставленную мной ладонь.

– Появляешься, словно из ниоткуда.

– Бо, я не виновата, что ты крайне ненаблюдателен, – пробормотала она тихо, приглушенным бархатным голосом, явно едва сдерживая улыбку. Словно находила меня забавным.

Как я должен игнорировать ее, если она не будет игнорировать меня? Ведь она этого хотела, правильно? Чтобы я держался подальше от ее длинных, отливающих бронзой волос. Разве не об этом она сказала мне вчера? Мы не можем быть друзьями. Тогда зачем она со мной разговаривает? Она садистка? И ее излюбленное развлечение – мучить глупого парня, который ничего для нее не значит?

Расстроенный этими предположениями, я уставился на нее. Сегодня ее глаза снова были насыщенного золотисто-медового оттенка. Мысли тут же спутались, и мне пришлось посмотреть вниз. Ее ступни неподвижно застыли всего в полушаге от моих. Словно она ждала от меня ответа.

Я поглядел мимо нее на школу и сказал первую же глупость, пришедшую в голову:

– Зачем ты устроила пробку вчера вечером? Мне казалось, ты должна делать вид, что меня не существует.

– А, это я ради Тейлор. Она буквально умирала от желания попытать удачи с тобой.

Я моргнул.

– Что? – воспоминание о вчерашнем эпизоде добавило раздражения в мой голос. Не думал, что Эдит и Тейлор подруги. Неужели Тейлор ее попросила?.. Как-то не похоже.

– И я не делаю вид, что тебя не существует, – продолжала Эдит как ни в чем не бывало.

Я снова посмотрел ей в глаза, изо всех сил пытаясь сохранить способность соображать, невзирая на то, насколько они золотистые или какими длинными кажутся ресницы на фоне бледно-фиалковых век.

– Не понимаю, чего ты от меня хочешь, – сказал я ей.

Просто невыносимо, что мои мысли, похоже, прямо-таки срываются с губ, когда я рядом с ней, словно у меня вообще нет сдерживающего фильтра. Никогда не сказал бы ничего подобного ни одной другой девушке.

Легкая улыбка веселого удивления пропадает, и лицо Эдит внезапно становится настороженным.

– Ничего, – говорит она так быстро, что это почти похоже на ложь.

– Тогда тебе, наверное, все-таки стоило позволить фургону переехать меня. Так было бы легче.

Целую секунду она пристально смотрела на меня, а когда ответила, голос прозвучал холодно:

– Бо, ты мелешь ерунду.

Похоже, я был прав насчет мучительства. Я для нее всего лишь способ убить время в нашем скучном городке. Простак.

Я оставил ее позади одним широким шагом.

– Подожди, – сказала Эдит, но я заставил себя идти не оглядываясь.

– Извини, это было грубо, – каким-то образом она оказалась совсем рядом, шагая с моей скоростью, хотя мои ноги, наверное, раза в два длиннее, чем ее. – Я не говорю, что это неправда, но высказывать это вслух было невежливо.

– Почему бы тебе не оставить меня в покое?

– Я хотела кое о чем спросить, но ты меня отвлек.

Вздохнув, я замедлил шаг, хотя ей явно ничего не стоило выдерживать мой темп:

– Хорошо, – такой уж я лопух. – Чего ты хочешь?

– Интересно, в следующую субботу – ну, знаешь, в день весенних танцев…

Остановившись, я повернулся, чтобы поглядеть на нее:

– Тебе это кажется смешным?

Эдит уставилась на меня снизу вверх, явно безразличная к накрапывающему дождю. Очевидно, она вообще не пользовалась косметикой – ничто на ее лице не пошло потеками и не размазалось. Разумеется, ее лицо и без косметики было идеальным. На секунду я действительно рассердился – на то, что она так прекрасна. На то, что красота сделала ее бессердечной. На то, что я стал мишенью для ее жестокости и, даже зная это, все равно не в силах уйти.

Она снова смотрела с выражением веселого удивления, на щеках появился намек на ямочки.

– Ты позволишь мне закончить? – спросила она.

«Уходи отсюда», – сказал я себе.

И не двинулся с места.

– Я слышала, что ты в тот день собираешься в Сиэтл, и подумала, не хочешь ли ты, чтобы тебя подвезли.

Этого я не ожидал:

– А?

– Хочешь, чтобы тебя подвезли в Сиэтл?

Я не совсем понимал, куда она клонит.

– Кто?

– Я, разумеется, – она отчетливо произнесла каждый слог, словно думала, что английский язык для меня не родной.

– Почему? – и в чем соль этой шутки?

– Ну, я все равно планировала съездить в Сиэтл в ближайшие несколько недель, а еще, честно говоря, не уверена, что твой пикап на это способен.

Подгоняемый нанесенным моему грузовику оскорблением, я наконец-то смог зашагать прочь:

– Потешайся надо мной сколько хочешь, но оставь в покое мой пикап.

И снова Эдит легко догнала меня.

– Почему ты думаешь, что я над тобой потешаюсь? – спросила она. – Это было совершенно искреннее приглашение.

– Мой пикап – отличная машина, спасибо.

– А дотянет он до Сиэтла на одном баке бензина?

До этого пикапа я вообще не обращал особого внимания ни на какие автомобили, но сейчас почувствовал крепнущее предубеждение против «вольво».

– Не понимаю, почему это тебя беспокоит.

– Напрасное расходование истощимых ресурсов должно беспокоить всех, – чопорно ответила она.

– Нет, правда, Эдит, – произнеся вслух ее имя, я почувствовал слабый электрический разряд, и мне это не понравилось. – Я за тобой не успеваю. Кажется, ты не хотела быть моим другом.

– Ничего подобного, я сказала только, что нам лучше не быть друзьями.

 О, ну надо же, замечательно, наконец-то все прояснилось! – я постарался вложить в свои слова как можно больше сарказма и осознал, что снова остановился. Потом посмотрел на ее омытое дождем лицо, чистое и совершенное, и мои мысли забуксовали.

– Просто было бы более… благоразумно с твоей стороны не быть моим другом, – объяснила она. – Но я устала от стараний избегать тебя, Бо.

Теперь лицо ее было абсолютно серьезным. Она напряженно прищурилась, длинные черные ресницы резко выделялись на бледной коже. Последние слова прозвучали со странным жаром. Мне не удавалось вспомнить, как дышать.

– Так ты поедешь со мной в Сиэтл? – спросила она все так же горячо и настойчиво.

Я не мог говорить, поэтому молча кивнул.

Быстрая улыбка преобразила лицо Эдит, но тут же оно снова стала серьезным.

– Тебе действительно следует держаться от меня подальше, – предупредила она. – Увидимся в классе.

Эдит развернулась на каблуках и быстро зашагала в обратном направлении – туда, откуда мы пришли.