– Я не иду на урок, – она так быстро крутила крышку, что та казалась размытым пятнышком в ее пальцах.

– Почему?

Эдит улыбнулась мне, но глаза ее выдавали. За показным весельем я по-прежнему видел напряжение.

– Иногда полезно прогулять урок-другой, – ответила она.

– О. Ну, наверное… Мне нужно идти? – был ли у меня выбор? Я не в восторге от прогулов, но если бы она меня попросила…

Она снова занялась своим импровизированным волчком:

– Тогда увидимся позже.

Это прозвучало так, словно она предлагает мне уйти, и я не особенно возражал против этого. Нужно было о многом подумать, а в ее присутствии у меня это плохо получалось. Прозвенел первый звонок, и я поспешил к выходу. Оглянувшись, я увидел, что Эдит сидит неподвижно, только крышка все еще крутится, словно не собираясь останавливаться.

Я почти бежал к кабинету биологии, а голова кружилась чуть ли не так же быстро, как та крышка. Я получил ответы на некоторые вопросы, но появились новые – и в гораздо большем количестве.

Мне повезло – учительницы еще не было на месте, когда я, опаздывая, с горящим лицом, вбежал в класс. МакКейла и Аллен посмотрели на меня: Аллен удивленно, чуть ли не с благоговейным страхом, а МакКейла негодующе.

Потом в кабинет вошла миссис Баннер, призывая класс к порядку и едва удерживая в руках кучу картонных коробочек. Она уронила их на стол МакКейлы и попросила передать остальным.

– Итак, ребята, доставайте по одному предметы из каждой коробки, – сказала она, вытаскивая из кармана пару резиновых перчаток и надевая их. Щелканье, с которым перчатки занимали свое место, показалось мне странно зловещим. – Первой должна быть карта-индикатор, – продолжила она, показывая нам белый прямоугольник размером примерно с карточку для каталога, но с четырьмя квадратами вместо линий. – Вторым – аппликатор с четырьмя зубцами, – миссис Баннер извлекла нечто, похожее на почти беззубую расческу. – И третьим идет стерильный микроланцет, – она подняла вверх маленький кусочек синего пластика, а потом вскрыла его. Острия на таком расстоянии было не видно, но мой желудок взбунтовался.

– Я пройду по классу с пипеткой, чтобы подготовить ваши карты, так что прошу не начинать, пока не смочу вашу карту. – Она вновь начала с парты МакКейлы, осторожно капнув водой на каждый из четырех квадратов её индикатора.

– Затем аккуратно уколите палец ланцетом… – она взяла руку МакКейлы и ткнула острием в подушечку её среднего пальца. Та жалобно ойкнула.

Мой лоб покрылся липкой испариной, в ушах тихо зазвенело.

– Поместите по маленькой капле крови на каждый из зубцов, – миссис Баннер иллюстрировала свои распоряжения, сжимая палец МакКейлы до тех пор, пока не потекла кровь. Я судорожно сглотнул, и мой желудок сжался.

– А затем приложите аппликатор к карте, – закончила она, показывая нам карточку с красными каплями.

Я закрыл глаза, пытаясь услышать слова учительницы сквозь нарастающий звон в ушах.

– В следующие выходные «Красный Крест» будет проводить день донора в Порт-Анджелесе, поэтому я подумала, что вам следует знать свою группу крови, – в ее словах звучала гордость за себя. – Тем, кому еще не исполнилось восемнадцать, потребуется разрешение родителей – бланки на моем столе.

Она пошла дальше по аудитории со своей пипеткой. Я прислонился щекой к прохладной черной поверхности стола, стараясь держаться, а окружающее, казалось, ускользало в темный туннель. Повизгивания, жалобы и смешки при прокалывании пальцев – эти звуки доносились словно с большого расстояния. Я медленно дышал ртом.

– Бо, ты в порядке? – спросила миссис Баннер. Ее голос раздавался совсем близко, но все равно далеко и звучал встревоженно.

– Я уже знаю свою группу крови, миссис Баннер

 Я не мог открыть глаза.

– Голова кружится?

– Да, мэм, – пробормотал я, желая дать себе пинка за то, что не прогулял, хотя была такая возможность.

– Кто-нибудь проводит Бо в медкабинет? – спросила она.

– Я провожу. – Хотя звуки доносились словно издалека, я узнал по голосу МакКейлу.

– Ты можешь идти? – спросила меня миссис Баннер.

– Да, – прошептал я. «Только дайте мне убраться отсюда, – подумал я. – Я поползу».

Я почувствовал, как МакКейла взяла меня за руку – наверняка потную и противную, но меня это волновало в последнюю очередь – и попытался открыть глаза, пока она тянула меня, помогая встать. Нужно выйти из класса до того, как наступит кромешная тьма. У выхода я споткнулся, и МакКейла обняла меня за талию, пытаясь придать устойчивость. Я положил руку ей на плечи, но она слишком маленького роста, чтобы помочь мне сохранять равновесие, поэтому я изо всех сил старался сам держаться на ногах.

Мы с МакКейлой медленно тащились по кампусу. За углом кафетерия, вне зоны видимости – если, конечно, миссис Баннер наблюдала, – я прекратил сопротивление.

– Можно я присяду на минутку? – попросил я.

Девушка выдохнула с облегчением, когда я неловко примостился на краю дорожки.

– И чтобы ты ни делала, не вытаскивай руку из кармана, – сказал я. Все тошнотворно вращалось вокруг, даже когда я закрывал глаза. Я повалился на бок и прислонился щекой к холодному влажному бетону тротуара. Это помогало.

– Ого, Бо, да ты зеленый, – нервно сказала МакКейла.

– Просто дай мне… минутку…

– Бо? – позвал издалека другой голос.

Ох, пожалуйста, нет! Только не это. Пусть окажется, что мне всего лишь мерещится этот до ужаса знакомый голос.

– Что случилось? Он поранился? – голос приблизился, в нем слышалось странное отчаяние. Я зажмурился, надеясь умереть. Или, по крайней мере, что меня не вырвет.

Голос МакКейлы звучал напряженно:

– Думаю, он потерял сознание. Не знаю, что случилось, он даже палец не уколол.

– Бо, ты меня слышишь? – голос Эдит раздался над моей головой, теперь в нем было облегчение.

– Нет, – простонал я.

Она засмеялась.

– Я пыталась отвести его в медкабинет, – оправдывалась МакКейла, – но он не смог идти дальше.

– Я доставлю его, – сказала Эдит. По голосу я понял, что она все еще улыбается. – Можешь возвращаться в класс.

– Что? Нет, я должна…

Тонкая, сильная рука обхватила меня, и вот я уже стоял на ногах, не понимая, как это получилось. Эта крепкая, холодная, как бетон тротуара, рука плотно прижимала меня к стройному телу, что, казалось, могло сойти за костыль. От удивления я открыл глаза, но смог увидеть только ее спутанные волосы цвета бронзы на уровне моей груди. Эдит двинулась вперед, и мои ноги подкашивались в попытке не отставать. Я ожидал падения, но ей как-то удавалось удерживать меня в вертикальном положении. Она даже не пошатнулась, когда я потерял равновесие и нас потянуло вперед.

Впрочем, я ведь легче фургона.

– Я в порядке, клянусь, – пробормотал я. Пожалуйста, пожалуйста, пусть меня не вырвет на неё.

– Эй! – позвала МакКейла, отставшая от нас уже шагов на десять.

Эдит не обратила на нее внимания.

– Выглядишь просто ужасно, – сказала она мне. Я расслышал в ее голосе усмешку.

– Просто положи меня обратно на тротуар, – простонал я. – Несколько минут – и я буду в порядке.

 Благодаря ей мы быстро двигались вперед, хотя я всего лишь старался переставлять ноги в нужном темпе. Несколько раз я готов был поклясться, что мои ноги на самом деле просто волочатся по земле, но, с другой стороны, я их не очень-то хорошо чувствовал, так что мог и ошибиться.

– Так ты теряешь сознание при виде крови? – спросила Эдит. Похоже, это ее забавляло.

Я не ответил. Снова закрыл глаза и боролся с тошнотой, крепко сжав губы. Самое главное – чтобы меня не вырвало на нее. Остальное я переживу.

– И это даже не твоя кровь! – засмеялась она. Ее смех походил на звон колокольчиков.

– У меня слабая вазовагальная система*, – пробормотал я. – Это просто неврокардиогенный синкопе**.

Она снова рассмеялась. Судя по всему, эти длинные слова, которые я запомнил, чтобы объяснять подобные ситуации, не произвели на нее должного впечатления.