— Зачем вызывали нас маленькие ведьмы? — послышались из круга любопытные голоса козлоподобных братьев князей.

2

— Я советник графа Рудольфа — Айзек. И я знаю, что мой сын у тебя ведьма! — гневно кричал отец Ганса, — Мы нашли кровь у ручья и следы твоих маленьких сук! Что они сделали с моим ребенком? — советник едва сдерживал себя в руках. Он тряс перед лицом Греты мечом своего сына. Клинок он подобрал на месте убийства.

Грета жестом велела ожидать. Она вошла в дом и вынесла тело мальчонки.

— Он сорвался с обрыва, — сухо ответила она. — Это все что я могу тебе сказать. Мои девочки как раз ходили к ручью за водой. Там они его и нашли.

— Ты лжешь ведьма! Думаешь, я дурак? Кого ты пытаешься обмануть? На снегу мы нашли следы Ганса и твоих дочерей! Перед тем как он погиб, — голос отца надрывался от горя, — они боролись... или играли... не знаю я! А потом убили его! Убили!!! Сволочи!!!

— Вот что я тебе скажу советник Айзек. Надо было лучше следить за своим сыном, и не пускать одного в лес. Чего ты от меня хочешь? Мне жаль тебя... а сейчас убирайся с моей земли по добру по здорову.

— Ты еще будешь мне угрожать?! — рассвирепел советник. — Эй братия, а ну-ка давайте-ка ведьму и ее упыриц на вилы насадим! — Советник махнул рукой как бы пытаясь увлечь толпу. Его лицо гневилось — нос морщился, зубы оскалились.

Заскрипела входная дверь — из дома вышли дочери леса.

Веда шла первой, позади нее сестры. Рукой она велела Грете отойти в сторону, а сама не к добру улыбнулась. На лес и так опустились сумерки, а когда вышла Веда, то он и вовсе погрузился во мрак. Шахтеры в страхе стали перешептываться. Лицо девочки полностью покрылось темными лиловыми венами, глаза полыхнули красным пожаром.

— Уходи человек с этой земли, ибо я ее охранитель! — это был грубый глас черного рыцаря. От его голоса холодело на сердце.

Айзек застыл в растерянности. Он жаждал мести, но вид девчонки наводил ужас на все его ополчение. Он отступил на пару шагов, но с достоинством поднял подбородок.

— Дважды повторять не стану! — пригрозила Веда.

Нервный тик прокатился по носу Айзека — кожа на переносице задергалась. Он жадно сверлил ее глазами, до тех пор пока их взгляды не встретились — советник дрогнул. Там на дне детских глаз таилось кошмарное зло. Он оглянулся и понял по лицам людей, что они тоже напуганы. Тогда он велел всем возвращаться в город, но напоследок сказал: — Я этого так не оставлю ведьма! Клянусь, что убью тебя! Я добьюсь от графа разрешения и приведу сюда целую армию. С армией тебе одной не справиться.

— Я не одна, — ответила Грета. — Со мной мои дочери и весь нечестивый мир.

Айзек еще раз гневно окинул их взглядом, плюнул под ноги, воткнул в знак вражды меч своего сына в землю и побрел обратно. Испуганная толпа, недовольно ворча и осыпая старуху проклятиями, последовала за ним.

Веда упала в обморок.

3

Отвар горечавки легочной и мелисы привел девочку в чувства.

— Нужно уходить из дома, — ворчала старая Грета.

— Куда же мы пойдем маменька? — спросила Веда усталым голосом. Она только пришла в себя и еще плохо соображала.

— Ты в порядке дитя? Черный рыцарь тебя покинул?

— Все хорошо маменька... куда мы теперь? — девочка стала тереть глаза.

— Пойдем в мою пещеру на восток — в тайное логово рядом с запретной чащей, — лицо Греты было задумчивым. Ей не хотелось в зиму покидать поместье, но выхода не было. Солдаты бы все равно пришли за ними.

— Прости нас маменька, — хныкала Ворожба. — Мы не хотели... Даже сейчас она не признавала свою вину. Разве могла она быть виноватой перед маменькой? Ну уж нет! Лучше пусть Грета думает о всех дочерях плохо, чем только о ней одной.

— Не реви корова. Все равно уже ничего не исправить. Бабай!!! — закричала ведьма так, что девочки вздрогнули, — собери нас в путь. Еды положи побольше. Придется тебе тут пока одному пожить. Солдатам спуску не давай... знаю, что дом займут.

— Неужели ничего нельзя сделать маменька? — тревожно спросила Проклятие.

— Против целой армии? — она сделала паузу. — Не сейчас! Не сейчас дети...

4

В ночь, четыре одиноких фигуры, закутанные в теплые вещи, брели по заснеженному лесу. В небе завывал заунывно ветер. Лес словно спал в ледяном плену.

Лица путников скрывали пуховые платки.

Снег хрустел под ногами, так, как будто бы валенки жевали его. Девочки шли друг за другом и каждая о чем-то мечтала. Впереди их ждала тяжелая жизнь в пещере без уютных кроваток, теплой печи и услужливого бабая, а значит все предстояло делать самим. На душе было грустно и тяжело.

— Нам надо замести следы, чтобы нас не нашли. Ablatione!!! (исчезновение) — громко крикнула Грета — ударила клюкой о снег.

Сверкнула молния, в воздухе запахло жженым, и все следы словно корова слизала языком. Ни одного не осталось на белом "покрывале".

Грета сказала, что это слово способно не только заметать следы, но и при правильных погодных условиях позволять ведьме исчезать самой. Лучше всего во время тумана, метели или дождя. Тогда ее тело могло принимать обличие оных осадков. В таком виде убить ведьму было практически невозможно. Горе тому, кто способен навлечь на себя ее гнев. Ибо то, что нельзя потрогать, как можно убить мечом?

* * *

Через несколько часов пути усталые и замерзшие они достигли заваленной снегом медвежьей берлоги давно покинутой хищником и забросанной еловыми ветками. Там в глубине сокрытый от глаз, словно нора, скрывался лаз в замаскированную пещеру.

Девочкам не составило труда, чтобы туда забраться, а вот Грете пришлось ползти на четвереньках, цепляясь спиной за потолок туннеля.

Внутри оказалось добротно, особенно когда ведьма при помощи Игниса зажгла все факелы. На полу тут повсюду росли поганки, земля была достаточно сухой для жилья — с корневищами. Никаких насекомых внутри не водилось. Грета их вытравила волшебными средствами еще позапрошлой осенью. Здесь можно было прятаться от холодов. Тут стояла даже миниатюрная самодельная печка с трубой, выходящей наружу, возле которой можно было спать, греться и готовить пищу. Жилище с виду хоть и походило на кротовую нору, но в целом все было лучше, чем жить в шалаше на поверхности.

Старуха велела Ворожбе помочь ей натаскать снега в котел, чтобы приготовить какой-нибудь суп из взятой провизии. Еды должно было хватить на какое-то время. В животе дочерей стало заметно теплее, когда они увидели детские конечности вываленные матерью из мешка на разделочный столик. Ручки и ножки оставались после последнего новогоднего шабаша. Грета хранила их в снегу, чтобы не испортились.

Увидев довольные лица дочерей, колдунья сурово сказала:

— Я рада, что вы уже не воротите носы от младенцев. Мы ведьмы, а не люди! Едят ведьмы человеческую плоть. Едят! Так же, как и любое другое мясо. А плоть младенцев отличается особой нежностью. Как мясо молодого ягненка. Помните? Я как-то зажарила его на праздник несвятой Донны?

Девочки вспомнили, как полгода назад в летнюю ночь, Грета зажарила им молодого ягненка. Несвятая Донна была демоницей суккубом, крадущей влюбленные сердца мужей. Причем крала она их в прямом смысле слова — вырывая когтями из груди. В ее день принято было есть сердце какого-нибудь животного или человека. Вот Грета и жарила тогда целого ягненка. Одним сердцем-то сыт не будешь!

Пока Ворожба таскала снег с улицы, а Грета шинковала кусочки на суп, Веда и Рыжик готовили спальные мешки. Грета хранила их прямо здесь на такой случай. Как она любила говаривать: у настоящей ведьмы всегда должен быть запасной дом. Ибо никогда не знаешь, как поведет себя разъяренная толпа.

* * *

Под светом факела блеснули вдруг взволнованно глаза Проклятия:

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — дрожащим голосом робко начала она.

— Конечно сестра, ты можешь мне полностью доверять.

— Только прошу тебя, не рассказывай Ворожбе. — Проклятие схватила Веду за плечи, прижала ее к стене, так что земля посыпалась. Ее дыхание стало учащенным —каким-то даже тревожным.