- Воу! - внезапно воскликнула Иззи, когда шум становился все громче и громче. Самолет был достаточно близок, чтобы прочесть надпись. Он пролетел над нами с молниеносной скоростью. Я всегда думала, что самолеты летали медленно. Всегда казалось, что они едва движутся в небе. Ну, по крайней мере, до той ночи. Самолеты были быстрыми. Молниеносно быстрыми.

- Пожелайте им удачи, - крикнула мама, размахивая рукой. - Пока, веселого и безопасного путешествия.

Мы с Иззи сделали то же самое, выкрикивая прощания и размахивая в воздухе бутербродами. Мы были так близко. Гигантский самолет появился прямо над нашими головами и исчез, оставляя нам порыв ветра и изумление. Мгновение, которое я никогда не забуду.

Никогда не ощущала себя в большей безопасности. Пятнадцать метров над землей. Но я чувствовала безопасность. Мама все говорила о следующих наших пунктах назначения, прерываясь на взлеты и посадки. Мы с Иззи по очереди рассказывали бессмысленные шутки, пели песни и считали звезды, слушая маму, рассказывающую о вещах, которых я не понимала. О вселенной и случайностях. Что мы всегда должны быть счастливыми. Добрыми ко всем, кого встречаем, и всегда прислушиваться к инстинктам.

Нормальных девочек в шесть лет учили выполнять работу по дому и нести ответственность. Нас с Иззи учили, что ответы приходят изнутри. Не из учебников. Не от учителей или докторов. Ответы всегда приходили изнутри. Мы с Иззи всегда соглашались. Обе лгали, что понимаем. Но это было не так. Никто из нас не понимал. Было похоже на то, что она нас готовила. Словно она знала. Хотела, чтобы мы были счастливы, не избалованы. Она ненавидела барахло, и поэтому у нас его никогда не было.

Даже дома.

- Прислушивайтесь к этому голосу. Первому инстинкту. Он всегда прав, девочки. Слышите? - твердила мама серьезным тоном, сжимая наши руки. Она часто проповедовала нам о звездах, глядя в никуда. Мы провели весь вечер на вершине мира, слушая безумные разговоры нашей счастливой матери и наблюдая за самолетами.

Как только на окрестности опустилась темнота, на нас обрушилось совершенно иное чудо. Ясная ночь с сияющими звездами и яркие огни самолетов открыли нам совершенно другое загадочное измерение.

Когда мы с Иззи устали, мы положили головы маме на колени. Каждая на одну ногу. Мы часто так делали. Засыпали вот так, где-нибудь в Соединенных Штатах. Мы заснули, пока мама перебирала наши волосы. Она часами смотрела в небо, но рано или поздно ложилась вместе с нами. Нас даже не беспокоил шум. Будучи рядом с мамой и держась с Иззи за руки, мы спали счастливым, мирным сном. С гулом парящих над нашими головами самолетов.

Глава седьмая

Изо дня в день мне становилось лучше. И изо дня в день я ничего не вспоминала. Помнила какие-то моменты, события и голоса. Маму и Иззи. Помнила их и больше ничего. Помнила путешествие через горы на поезде с бродягой по имени Бу. Он нравился нам с Иззи. Он играл на губной гармошке, пока мама танцевала с нами вокруг машины. Он даже поделился с нами пачкой картофельных чипсов. Моими любимыми. Я также помнила наше путешествие в Мэн. Мы с Иззи взбирались на высокие валуны, наверно, даже выше того билборда.

Я многое узнала, задавая вопросы девочкам, пока Пэкстона не было дома. Когда они прекращали носиться под солнцем, играя во всё, что угодно, мы узнавали друг друга. Меня завораживало каждое их движение, и я чувствовала безумную, глубокую любовь к ним. Обеим.

Я много времени провела в одиночестве, пока они были заняты, но в субботу Пэкстон заставил меня пойти на детский бейсбол. Я была не против. Кроме походов к доктору, я никуда не выбиралась. Даже на прогулку на пляж. Мне не терпелось сделать это.

- Вставай. У нас полно дел сегодня, - услышала я сквозь глубокий сон. Пэкстон раскрыл занавески, и яркое солнце заполнило комнату. Прищурившись, я посмотрела на часы. Семь тридцать. Детский бейсбол не начинался с первыми лучами солнца.

Я потерла лицо и села, замечая, что впервые сделала это с легкостью. Никакой резкой боли или ноющих мышц.

- Я всегда позволяю тебе указывать, что мне делать?

- Да, с первого дня, - признался он, выгнув брови и широкими шагами направляясь ко мне. Положив руку мне на грудь, он толкнул меня назад, заставляя лечь. Простыни слетели с меня, и пояс был расстегнут. Рутина. Каждое утро, перед тем, как я могла пойти в ванную, Пэкстон снимал мой охранный подгузник. Когда он раздвинул мои ноги и провел пальцем по моим складкам, уже не было такой влажности, как в предыдущую ночь. И все же он делал это. Каждое утро.

Закатив глаза, я мысленно покачала головой, раздраженная.

- Мне нужно пописать.

Мне уже не нужна была его помощь, но Пэкстон, тем не менее, помог мне подняться и последовал за мной.

- Я бы хотел, чтобы ты снова начала заниматься домом. Начнем с мелкого, но я не могу делать все сам, а Трише больше платить за это не собираюсь. Ты можешь возить девочек. И с этого дня будешь готовить.

- Я готовлю?

- Конечно, готовишь. Думаешь, получаешь все это ни за что? - спросил Пэкстон грубым тоном, жестом обводя руками комнату. Да. Дом был хорош. Очень хорош, но это был не дворец. Наверно, высший слой общества среднего класса. Он мог засунуть себе его в задницу.

Пэкстон взял мою зубную щетку и принялся чистить зубы. Меня это не заботило. А почему должно? Он оставил свой яд у меня во рту прошлой ночью. Не похоже, что я от него чем-то заразилась. Очевидно, я была тупицей в прошлой жизни.

Внезапная вспышка перед глазами заставила меня потерять дар речи на пару секунд. Слова Пэкстона влетали мне в уши, но я его не слышала. Комната с тонкими желтыми гардинами стояла перед глазами. Они висели перед стеклянной дверью и развивались на ветру.

- Ты меня слышала? - спросил Пэкстон все тем же злым тоном.

Что за черт?

- А?

- Дом. Я только что сказал, что он был в ужасном состоянии, что мне пришлось платить, чтобы его убрали. Тебе пора начать помогать. Ты мне не нужна, если не можешь выполнять свои обязанности.

Я поковыляла к нему без помощи костылей. Новый аппарат, который дал мне доктор на последнем осмотре, сильно помогал. По крайней мене, моя нога не была больше недвижима. Он хотел, чтобы я начала разрабатывать колено, и назначил терапию на следующий понедельник.

- Мне кажется, я нормально справляюсь с обязанностями. Несмотря на травму головы. Я не умею готовить, - усмехнулась я, сжимая челюсть и бросая на него взгляд.

- У тебя есть планшет. Найди рецепт и ознакомься с ним, или же мне придется приложить усилия, прежде чем мы уедем. - Его слова источали угрозу, даже когда он касался губами моих губ. Это испытывало меня - сколько еще дерьма Пэкстона я была способна выдержать? В одно мгновение он унижал меня, в другое - совал язык мне в горло. Он совершенно мне не помогал. Я не могла спросить его о том, кем была ранее. Получала в ответ одно и то же. Скажи мне: где была, с кем и куда собиралась. Но я не могла ему этого сказать. Я, черт возьми, не знала.

Девочки и соседи могли помочь в определенных рамках, они не знали нас. Не настоящих нас. Они видели фасад. Что-то ненастоящее. Иллюзию. Они не были здесь с самого начала. Триша была моей единственной подругой или соседкой. Я бы не называла ее пока подругой. Не знаю, были ли мы действительно ими. Она сказала, что мы были подругами, и это все, на что я могла опираться.

- Не думаю, что ты хочешь, чтобы я готовила для тебя или для кого-то еще. Мне кажется, будто ты меня похитил и пытаешься дать мне жизнь, которая не является моей. Не чувствую я себя той, которая подчинялась бы.

Пэкстон приложил палец к моим губам, заставляя замолчать тихим "тшш".

- Заткнись. Уверяю тебя, ты именно тот тип, что подвластен контролю. Поэтому ты сосешь мой член. Поэтому твои ноги разводятся, когда бы я ни подошел к тебе. Ты шлюха. Моя шлюха. Я владею тобой, - сказал он тихим, пылким голосом, проводя пальцами по шее. Ком встал в горле, когда он нежно обхватил пальцами мою шею. Его хватка сжалась, а губы встретились с моими. - Тшш, молчи, детка. Повернись и прими душ, как тебе велено.