Трусливое чувство пронзило меня. Я опустила взгляд в пол и повиновалась. Этому я тоже быстро научилась. Если Пэкстон не принимал душ со мной, он выступал в роли зрителя. Как в этот раз. Он облокотился на стойку, скрестив ноги в лодыжках, и пялился, пока я пыталась снять рубашку через голову. Он остановил меня очередным приказом, когда я наклонилась, чтобы снять аппарат с ноги.

- Повернись спиной и сделай это.

- Серьезно?

Прежде чем я успела моргнуть, Пэкстон излил ярость мне в лицо. Его ноздри расширились, вены вздулись. У меня перекрыло дыхание, когда он потянул меня за волосы сильным рывком.

- Тебе стоит остановиться, Габриэлла. Ты молчишь. Закрой свою пасть и делай, что велено. Поняла меня?

Я попыталась сдаться, отступить. Но не могла. Я честно считала, что он спутал меня с кем-то. Это не была моя жизнь. Не могла быть. Никто в здравом уме не связался бы с этим парнем.

- А что, если не поняла?

Пэкстон внезапно отпустил меня и отошел назад.

- Тогда иди. Выйди за дверь и иди, - он указал на дверь, пока я стояла на месте. Мой взгляд метнулся к его серьезному, суровому лицу, затем к двери.

- Куда, черт возьми, мне идти? Ты ни о чем мне не рассказываешь. Где мои родители? Моя сестра? Я знаю, что у меня есть сестра. Ты хочешь, чтобы я вспомнила, но не помогаешь мне. Я не твоя собственность. Ты не можешь владеть людьми, - выпалила я в ответ. Не могла сдержаться. Он был невыносим.

От волнения его лоб рассекли две линии, прямо над прямыми бровями - выражение, которое я видела уже много раз.

- Ты хотела этого. Знала, чего я ожидал, еще до того, как согласилась на что-либо из этого. Ты тоже хотела этого. Теперь же ты считаешь, что можешь просто так изменить правила. Это моя гребаная игра. Или ты играешь по моим правилам, или проваливай нахрен.

- Почему так сложно поговорить со мной, Пэкстон?

- Скажи мне, где была, и я скажу все, что ты хочешь знать, - ответил он, понизив голос до несвойственного ему спокойствия.

Я закрыла глаза с глубоким вздохом. Вернулись к начальной точке. Это было безнадежно. Пэкстону застилала глаза пелена. Пелена, от которой он не хотел избавляться. По крайней мере, не ради меня. Я была вынуждена следовать его капризам. Без причины. Просто потому что. Потому что Пэкстон так сказал.

Бросив на него "пошел ты" взгляд и качнув бедрами, я вывернулась из его рук и склонилась. Затем медленно расстегнула застежку. Ты хочешь сабмиссива, ублюдок...? Получи.

Я не спешила, стоя попой кверху и намеренно выставляя все прелести. Звук расстегивающейся текстильной застежки усиливался с каждой новой полоской. Сантиметр за сантиметром я снимала его. Когда мне нечем больше было заняться, я встала, снова не спеша. Я даже выгнула спину для лучшего шоу.

Скинув рывком волосы с плеча, я обернулась на него, ожидая увидеть его враждебный взгляд. Нет. Даже и близко. Пэкстон стоял, раздвинув ноги и скрестив руки, улыбаясь. Ему было весело. Я его развеселила. Опустив руку к своей промежности, он схватил себя и подошел ко мне. И опять-таки он не сделал то, чего я ожидала. Мышцы моей шеи уже сжались, защищаясь в ожидании его руки.

Это была первая порка, по крайней мере, на моей памяти. Я не ожидала ее, учитывая положение его тела. Его грудь была прижата к моему левому плечу, а рука с громким хлопком встретилась с моей попкой. Мое тело отреагировало на удар.

- Продолжай в том же духе. У меня появилась идейка на потом, - произнес он с угрозой, касаясь губами моей шеи.

Мое сердце колотилось, а мозг пытался осознать происходящее. Рука Пэкстона успокаивала щипание на моей попке нежными поглаживаниями. Я ничего не делала. Ничего не говорила. Ничего не чувствовала. Ошарашенная, я не знала, как реагировать.

- Потом? - выпалила я, словно квакнула, не понимая, почему это сделала. Я ведь даже не думала об этом.

- Да, потом. Сначала мы должны пойти к Лейну и Кэндес.

- Ох, - и опять это все, что я смогла придумать. - Могу я теперь принять душ?

- Ты спросила. Хорошая девочка. Это меня радует, а член твердеет. Думаю, я трахну тебя позже, - прошептал он горячие слова возле моей шеи, затем возле губ.

Он рывком притянул мое обнаженное тело к своему, держа одну руку на пояснице, а другую - на слегка щиплющей попке. Я отчасти растаяла в его поцелуе. Не хотела приписывать сюда эмоции, это просто случилось. Я расслабилась, прижимаясь к нему грудью и медленно проводя пальцами по его руке. Пэкстон сделал два шага, ударяя меня о стену душевой. Его поцелуй был отчаянным, чувственным.

Я не знала, что и думать. Голова закружилась, когда эмоции овладели телом. Чувства, которые мне не нравились. Которых я не хотела.

Чем более отчаянным был Пэкстон, тем больше эмоций поглощало меня. Зажглась страсть, взорвавшись в моей сердцевине. Мое тело растворилось в нем, и я наклонила голову, моля о большем. Его губы жадно пробежались по моему горлу, посасывая кожу.

И на этом он остановился.

Пэкстон удивленно посмотрел на меня, словно на мгновение его охватил шок.

- Собирайся, - приказал он хрипло. Прочистив горло, он вышел из ванной.

Я уставилась на него, выглядя еще более потерянной. Что, черт возьми, только что произошло? Мне казалось, что я в ловушке.

Я использовала время в душе для раздумий о том огне, что на мгновение появился между нами. Нечто эйфорическое и дурманящее. Не простая страсть. Что-то большее. Я ощутила то же, что и под воздействием дилаудида в больнице. Легкая и парящая. Мои пальцы нежно коснулись шрама на затылке, пока я пыталась осознать, что только что произошло.

Я сделала глубокий вдох горячего пара и тяжело выдохнула, переключая мысли. Вернусь к этому позже, когда смогу сообразить что к чему. Я вспомнила свой сон - высокий билборд с мамой и сестрой и комнату с желтыми занавесками. Где это было? Где были мои мама и сестра? Они были реальны. Воспоминания были настоящие. Это я знала без сомнения. Чего я не понимала, так почему все остальные не знали их или что-либо о них. Почему?

Пэкстона уже не было, когда я вышла из ванной, завернутая в полотенце. Увидев на кровати оставленную для меня одежду, я выдохнула. Этот мужчина должен был контролировать все. Я поскакала к кровати, без аппарата. Мои пальцы перебирали кружевные трусики, сделанные в основном из полоски ткани, пока я размышляла о его выборе одежды. У него был неплохой вкус. Мне нравился наряд. Белые шорты и красный топ. И один розовый шлепок в пару к синему аппарату. Волновало меня то, что он выложил эту одежду для меня. Зачем? Неужели ему так нравилась власть?

Я оделась перед стеклянной дверью. Океан разливался вдалеке под ярко-голубым небом. Впервые с момента потери памяти я чувствовала себя хорошо. Не эмоционально. Физически. Боль в бедре, казалось, уменьшилась, и я могла ходить без костылей, к тому же я не принимала обезболивающее уже больше двенадцати часов. Оно мне даже не нужно было. Теперь же, если мозг возьмет пример и нагонит, мне будет о чем поговорить.

Я высушила волосы перед зеркалом в ванной и собрала их с помощью резинки и заколки. Накрутила два локона, которые намеренно оставила вне прически, и накрасила ногти красным лаком - более темным оттенком, чем цвет кофточки. Мне нравилось делать девчачьи дела. Нравилось чувствовать себя красивой. На короткое мгновение мне показалось, что за мной следят, словно я лезла к чужим вещам. Не моим. Дорогая косметика была аккуратно расставлена на среднем столике, все на своих местах. Помады и тени всех цветов, розовые и красные румяна, основы разных оттенков для каждого сезона. Мечта любой девушки.

Я закончила свой образ красной помадой. Сначала я попробовала розовую, но она слишком сливалась с кофточкой. Красная же не была слишком яркой, скорее малинового оттенка с намеком на пурпурный. Надев массивный аппарат, я проверила свой вид в зеркале. Если не считать крошечного шрама над левым глазом, шрама вокруг колена и глупого аппарата, я выглядела хорошо. На самом деле, я выглядела горячо. Дорогой бюстгальтер, который я выбрала сама, творил чудеса с моей грудью. Заправленные края кофточки тоже помогли с этим, натягивая тонкую ткань.