Я вздрогнула, вновь ощутив ароматы места преступления. Голова немного кружилась. Рядом негромко переговаривались полицейские. Я убрала руку с лица мага и медленно поднялась.

— Ну что? — тут же услышала за спиной нетерпеливое.

— Никогда не срезайте путь через темные подворотни, — ответила философски, натягивая перчатки.

— Что это значит? — не понял Оллир.

Я медленно повернулась на его голос.

— Его убили с помощью того же артефакта, что и Вернита.

— А убийца?

— Его лица было не видно. Но он опять никуда не спешил. И на этот раз был куда хладнокровнее.

— Втянулся, — пришел к выводу следователь. — Убитый его знал?

— Нет. Он просто решил срезать путь до дома. Но убийца шел за ним. Скорее всего, он заранее выбрал мага в качестве жертвы.

Оллир помолчал.

— Если убитый его не узнал, значит, убийца не работает в магической школе. Но определенно имеет к ней какое-то отношение.

— Может, кто-то из родственников там работает или учится, — предположила я.

— Возможно, все возможно, — вздохнул следователь. — Что-то еще?

— Нет. Это все.

— Сегодня мы в ваших услугах больше не нуждаемся, эста Рин, — сообщил Оллир. Он тщательно пытался скрыть в голосе усталость, но я все равно ее заметила. — Но завтра утром ждите курьера. Мы начнем допросы в магической школе.

— Хорошо, — кивнула я.

— Вас отвезут домой, — вместо прощания произнес следователь.

Когда я вернулась домой, там пахло мясным пирогом. Несмотря на свое отношение ко мне, готовила Тайрин очень хорошо. Но после посещения последнего места преступления аппетит у меня пропал надолго, поэтому первым делом я забралась в душ, чтобы смыть с себя вонь подворотни. Казалось, что она въелась в кожу и волосы. Пришлось несколько раз хорошенько вымыть голову и долго стоять под потоками воды. Когда я, наконец, прошла на кухню, Тайрин уже не было. Но пирог нашла без проблем. Он был еще горячий, с хрустящей корочкой и сочным мясом внутри. Я сварила большую кружку лаффе и устроилась за столом. После многолетнего заточения в спецшколе с постоянным голоданием за малейший проступок я любила вкусную еду и никогда не отказывалась от хорошо приготовленного блюда. Пожалуй, это было единственное, за что Тайрин все еще работала у меня. И к слову сказать, страсть к пище никак не сказывалась на моей фигуре.

Когда был съеден третий приличный кусок пирога, и я задумалась, а не отрезать ли еще немного, почтовый ящик в гостиной коротко пискнул, принимая письмо. Это мог быть только ответ из архива. Аппетит пропал сразу же, вытесненный волнением. Я медленно поднялась из-за стола и, вытерев руки о полотенце, прошла в гостиную. Прежде чем принять письмо, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Нащупать кнопку на почтовом ящике получилось не сразу. В ладонь упал конверт. Тонкий и почти невесомый. Отправляя запрос, я указывала, что ответ должен быть звуковым. Теперь оставалось только вскрыть письмо. Возможно, сейчас до встречи с семьей меня разделял всего один шаг. Сердце в груди забилось часто и ладони стали влажными. Трясущимися пальцами я разорвала конверт. Тут же в гостиной раздался мужской голос, который равнодушно и монотонно сообщил:

— Здравствуйте, эста Рин. На ваш запрос подготовлен ответ. Указанные вами лица за последние шестнадцать лет не прибывали в город Линст. Информация о них в центральном городском архиве отсутствует. Конец ответа. Желаем вам всего наилучшего. До свидания.

Внутри меня все упало. Пальцы смяли конверт. Снова провал. Где искать своих родных, я теперь не имела ни малейшего понятия. Открылась дверь, впуская в комнату прохладу, и тут же закрылась. Тяжелые шаги подсказали, что это вернулась Тайрин. Мне не хотелось, чтобы она видела меня расстроенной и подавленной, а надевать маску хладнокровия не было сил, поэтому я просто ушла в спальню. Нет, не плакала. Зачем, если это ничего не изменит? В голове даже мелькнула мысль обратиться за помощью к Оллиру, но я тут же ее с горькой насмешкой отбросила. Ему не зачем мне помогать. Да и показывать следователю свое слабое место не хотелось. Не в тех мы были отношениях. Что ж, придется смириться и жить дальше. Едва я подумала так, как внутри поднялась волна протеста. Смириться! От меня требовали смирения четырнадцать лет! Теперь надо мной не висит тень наставника. И проверки мне не грозят. А значит, никто не помешает отыскать семью. Даже если придется методично отправлять запросы в каждый город империи!

Ночью мне снова снились кошмары. Эст Натриг преследовал меня, не давая скрыться, загоняя, как дикого зверя, лишая сил и воли. Я то и дело просыпалась от собственного крика и его злого шепота:

— Набегалась?

Под утро мне уже казалось, что он стоит возле моей кровати и вот-вот сорвет с меня одеяло, силой стащит с постели и снова примется наказывать. За что? Да хотя бы за то, что не сдаюсь, не смиряюсь, продолжаю чувствовать. Конечно, бывший наставник никак не мог об этом знать. Ведь теперь я не проходила никаких проверок, значит, можно было немного расслабиться. Но мне все время казалось, что он стоит за спиной и дышит в затылок. Куда бы я ни пошла и что бы я ни делала.

Утро я встретила бессонницей и с тяжелой головой. А впереди были допросы в магической школе. Значит, к вечеру головная боль будет обеспечена. Тайрин еще не пришла, когда я уже полностью готовая к работе, вышла на кухню. Есть не хотелось. Но в чашке горячего крепкого лаффе отказывать себе не стала. Я устроилась с ней в кресле у прогоревшего камина. Успела сделать только несколько глотков, когда за мной приехали. Маску непроницаемости на лицо. Перчатки на руки. Спину выпрямить. Голову выше.

— Я готова, — произнесла я, открыв дверь. От Айриса пришло раздражение. Сегодня оно меня никак не тронуло, как и опять моросящий дождь.

В коридорах магической школы было шумно. Но как только замечали меня, разговоры и смех тут же стихали. Эмоции, которые преобладали в самом начале — веселье, нетерпение, грусть и местами злость и раздражение, — резко сменялись на страх и недоумение. А за ними волной следовала тишина. За нашими спинами она превращалась в шепот. Слишком громкий для того, чтобы скрыть свое отношение к появлению видящего. В кабинете, который директор школы вежливо предоставил под допросную, пахло пылью и затхлостью. Судя по всему, помещением давно не пользовались.

— Доброе утро, эста Рин, — поприветствовал меня Оллир, едва я перешагнула порог помещения. — Вы готовы сегодня активно поработать? Список допрашиваемых внушителен.

И в голосе ни капли заботы. Только насмешка. А из эмоций — тревога. Странное сочетание.

— Я всегда готова к работе, Оллир, — бросила небрежно, расстегивая пальто.

— Тогда, пожалуй, начнем. Ваше пальто и шляпку.

Какая внимательность! А сколько в голосе пренебрежения! Но я сделала вид, что ничего не заметила.

— Прошу, — следователь помог мне устроиться на стуле.

— Кто первый? — спросила я, разглаживая складки на платье.

— Секретарь директора, Риала Гринерт. Как не она лучше всех знает сплетни и слухи, что бродят в закулисье школы.

— Собираетесь покопаться в грязном белье преподавателей? — теперь пришла моя очередь насмехаться.

— Иногда грязное белье может рассказать гораздо больше, чем его владелец, — без тени обиды ответил Оллир и тут же велел пригласить секретаря.

Ждали молча. Не знаю, чем занимался в это время следователь, но его эмоции были окрашены в мрачные тона: беспокойство, волнение, опасение и… тоска. Он сегодня просто являл собой образец противоречий. Может, снова ненаглядная устроила ему сцену ревности? Я никогда не понимала, что держало Оллира возле столь склочной и неуравновешенной особы.

Мои размышления прервал звук открывшейся двери и стук тонких каблучков. Пара шагов — и он резко стих. Я не шелохнулась, но прислушалась к эмоциям вошедшего. Недоумение, растерянность, страх.

— А… ее присутствие обязательно? — дрогнул женский голос.

— Да, — коротко ответил Оллир. И сразу стало понятно, что возражения никто принимать не собирается.

Я почувствовала сильное недовольство и страх. Они шли плотной волной со стороны эсты Гринерт, постепенно перерастая в ужас и панику. А еще духи — приторно сладкие, густые. Даже в горле запершило. Терпеть не могу духи вообще. Особенно такие. Они всегда напоминают мне о бывшем наставнике. Он тоже любил острые, пряные ароматы, от которых у меня зачастую кружилась голова.

— Прошу вас, эста Гринерт, присаживайтесь, — вежливо произнес следователь. Я снова услышала неуверенный стук каблуков, который очень быстро стих. Скрипнул стул. — Как давно вы работаете в магической школе?

— Я…, — дрогнул голос секретаря, — пять, нет шесть лет.

— Вам нравится то, чем вы занимаетесь?

— Д-да.

Неуверенность и удивление — женщина не понимала, почему Оллира интересовало ее отношение к работе.

— Наверное, за столько лет работы, вы успели перезнакомиться со всеми учителями школы.

— Ну да, конечно, — в ее голосе появилось больше уверенности.

— И со всеми, наверняка, в хороших отношениях.

— Нууу, — протянула эста Гринерт, — не со всеми, конечно.

Я уловила смущение и легкое раздражение.

— Разве это возможно? — удивился Оллир. — Мне кажется, к вам невозможно относится плохо.

Я чуть не расхохоталась в голос. Неприкрытая лесть. Слишком явная и оттого звучащая неправдоподобно. Но женщина этого, похоже, не заметила.

— Но некоторые меня не понимают и считают, что я занимаюсь ерундой, — возмутилась она.

— Как это? — не понял следователь.

— Ну что моя работа не так важна, как работа преподавателя. А как бы они обходились без меня? Кто наводил бы порядок в документах, напоминал о совещаниях, готовил ответы на запросы? Да они бы погрязли в этой бумажной работе.

— Полностью согласен. И кто же так неуважителен к вам эста Гринерт? Директор?