- Очень великодушно с твоей стороны, - произнесла Медисон с понимающим видом. Она чувствовала, насколько он был возбужден, и собиралась воспользоваться этим: поставив его на колени и заставив умолять ее, и он будет наслаждаться каждой долбаной минутой происходящего.

- У меня мало времени, детка, - напомнил он, борясь с желанием прижать ее к стене и жестко оттрахать. Если бы она не носила его детей и не была слегка непредсказуемой из-за гормонов, он бы так и поступил, но Ефраим понимал, что сейчас ей требовалось устроить шоу. Поэтому он справился с желанием взять все в свои руки, осознавая, что может умереть, если тотчас не дотронется до нее.

- Сегодня полнолуние, - непринужденно сообщила Медисон, медленно опуская тонкие бретельки белого платья в цветочек, в которое недавно переоделась.

- Да, - согласился он с нажимом, жадно пожирая глазами ярко-голубой, кружевной бюстгальтер без бретелек, который выставлял на показ больше, чем скрывал.

Ефраим облизал губы, не отрывая глаз от больших темных сосков, выпирающих через кружево, и знал, что может довести Медисон до оргазма, всего лишь их пососав.

- Впереди очень долгая ночь, - размышляла она, сбрасывая платье вместе с мелькнувшими на мгновение трусиками в тон и оставшись всего лишь в бюстгальтере, от вида которого Ефраим чуть не задохнулся.

Медисон прислонилась к нему, прижавшись большой упругой грудью, и обвила его шею руками.

Ефраим положил руки на ее обнаженные бедра и чуть не застонал, скользнув руками вниз, обхватил ее теплую попку и притянул ближе.

- Ефраим, ты слышал, что я сказала? - спросила Медисон, привлекая внимание, но снова его отвлекла, потеревшись об член.

Весь воздух вылетел из его легких, когда она прижалась к его паху именно так, как ему нравилось.

Задолго до встречи с Медисон, он оттрахал много женщин, все они знали правила игры и умели получить желаемое, но ни одна не могла сравниться с его потрясающе красивой, сексуальной женой.

Даже через десять лет он не мог поверить, как невероятно ему повезло ее найти. Она была любовью всей его жизни, его лучшей подругой, совестью, родственной душой и самой прекрасной матерью, иметь которую был бы счастлив любой ребенок, Ефраим не мог представить себе жизнь в вечности без нее.

- Думаю, опасно позволить тебе кончить, -

- заметила Медисон, привлекая к себе его внимание.

- Да ну? - спросил он, едва ли понимая смысл ее слов: Медисон терлась об него, одновременно играя с его волосами.

- Мммхмм, - протянула она, слегка покачивая бедрами, словно не в силах противостоять искушению. - Ну, из-за полнолуния и всего остального, к тому же нужно еще обучить пару Криса, я подумала, что ты должен быть в форме сегодня ночью, - предположила Медисон, ее голос звучал хрипло от усилий сдержать стон.

- Понимаю, - пробормотал Ефраим, наблюдая, как ее красивые, карамельного цвета глаза становятся огненно-красными.

Он перевел взгляд на ее губы, один взгляд на видневшиеся клыки чуть не поставил его на колени. Он обожал заниматься с ней любовью, глядя в ее красивые глаза цвета карамели, и с ума сходил от желания, когда видел, как она теряет контроль.

- И что ты предлагаешь мне делать, чтобы оставаться в форме? - спросил Ефраим, улыбнулся и наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы.

- Думаю, - начала говорить Медисон и замолчала, легко коснулась его губ, а затем слегка отстранилась, - тебе нужно постараться, чтобы я прокричала твое имя как минимум два раза, прежде чем ты уйдешь, - сказала она, немного задыхаясь.

- Но... - подтолкнул он ее, Ефраим уже понял, куда она ведет, и ему это нисколько не нравилось.

- Но, - продолжила она, перестав ласкать изнывающий от наслаждения член, и скользнула рукой по груди вверх, пока не дотронулась до его плеча, - тебе придется уйти отсюда неудовлетворенным, детка, так ты будешь в наилучшей форме этой ночью. Мне нужно, чтобы ты помогал Крису присматривать за Изабеллой, - произнесла она, легонько сжав его плечи.

- Я и так собирался за ней присматривать, - признался Ефраим, наклонился и нежно ее поцеловал. Он так чертовски сильно любил эту женщину. Не было ничего, что он не сделал бы для нее, и она об этом знала.

- Да, но так ты будешь на пределе, и мне не придется беспокоиться о том, что ее ранят, - промолвила она ему в губы.

Ефраим отодвинулся и посмотрел в ее глаза, снова ставшие красивого цвета карамели, и вздохнул. 

- Ты и правда о ней беспокоишься?

Медисон покусывала свою нижнюю губу неострыми, человеческими зубами, а затем неохотно кивнула.

- Я знаю, что она- Защитник, и, наблюдая за Крисом, когда все началось, знаю, что все они обладают природными способностями, но..., - она умолкла, непринужденно пожав плечами.

- Но что, детка? - спросил он, притягивая ее ближе, чтобы успокоить. Он ненавидел видеть ее расстроенной. Мысль, что его жена была несчастна, неважно по какой причине, причиняла ему боли больше, чем все, что с ним делал Николс в том чертовом подземелье.

Он сделал бы все на свете, чтобы у нее больше никогда не было поводов для огорчения.

- Но она такая маленькая, - тихо проговорила она, заслужив в ответ усмешку.

- Ээ, дорогая, - протянул Ефраим и, улыбнувшись, поцеловал в лоб, - Может быть, она и маленькая, но ты должна помнить, что ей даровано все необходимое, чтобы выполнять свою работу. В ее случае невинная внешность может оказаться очень кстати.

- Потому что они недооценят ее, - задумчиво произнесла Медисон.

- Точно!

- Ее обучение начнется сегодня? - поинтересовалась она, рассеянно потирая его плечи.

- Да, и, если мы ненароком нарвемся на проблемы, ее способности должны резко проснуться в первые несколько минут, - пообещал Ефраим, чмокнув Медисон в кончик милого, маленького носика.

- А разве на нее не напали сегодня утром? - напомнила Медисон. - Почему тогда ее способности не проявились?

Ефраим задавался тем же вопросом, поэтому подкараулил Эрика одного на улице, когда тот шел к машине. Бросив один взгляд на свою новую сноху и услышав туманное объяснение Эрика о том, что случилось утром, Ефраим был не слишком настроен доверять способностям маленькой женщины прикрывать спину его сына.

Так как это та самая женщина, которая должна защищать его сына, когда он сам не сможет, надо сказать, что Ефраим был немного раздражен и удивлен, когда обнаружил ее, выйдя, чтобы купить вагон шоколада для Медисон. Она была не только очень маленькой, но и смиренно воспринимала свое пленение.

Вместо того, чтобы драться и попытаться удрать к чертовой матери, она позволила надеть на себя наручники, засунуть свою маленькую задницу в самолет и вывести за пределы штата. Все сопротивление, что она оказала, исходило от маленькой беспомощной женщины, а не от Защитника, и понимание этого пугало его до чертиков.

Он любил всех свои детей, но Крис...

Крис занимал особое место в его сердце, куда даже Медисон не было доступа .

Он - первый ребенок Ефраима, его умник-сын, который в эти дни был слишком серьезен, его лучший друг, первый человек, на которого он мог рассчитывать, единственный во всем мире, кому он не колеблясь доверял, когда дело касалось безопасности его семьи. Крис отдаст свою жизнь за того, кого любил, не раздумывая ни мгновения.

Эта мысль все еще не давала Ефраиму спать по ночам, даже несмотря на то, что в каком-то смысле он чувствовал себя спокойнее, уверенный в безопасности семьи, но он просто не мог себе представить потерю кого-то из детей и даже не собирался.

Ничто и никто не мог забрать одного из его детей. Любой, кто попытается, будет разорван на части, кусочек за кусочком.

Что касается Марка и будущих сыновей-близнецов, то ему остается лишь с нетерпением ждать, когда они пройдут трансформацию в шестнадцать лет.

Тогда он научит их, как защищать себя, чтобы ни с одним из них не случилось ничего, похожего на подземелье Николса. Ефраим надеялся, что они также помогут заботиться об их братьях и сестре, которых он так хотел превратить в Стражей, но не мог.