поцеловать меня в щеку.

– Но ты заслуживаешь любви в сотню раз больше, чем Меган Трегонийская, –

прошептала она.

Я рассмеялась. Сестра выпрямилась на стуле и посмотрела на прикроватные часы.

– Мне уже пора идти, – сообщила она. – Хотелось бы, чтобы ты ужинала с нами за

столом. Но матушка сказала…

– ...что меня лишают развлечений на целую неделю, – хмуро продолжила я. – И если я

не буду себя вести как подобает…

– Я знаю. Матушка мне сказала. Знаю, она тебе не нравится, Кори, но, пожалуй, она

права. Пока ты здесь, то должна вести себя чуточку больше похоже на леди. Ради себя

самой.

– Так леди Грета ищет мне мужа? – требовательно спросила я. – Кто еще считает, что

Джексон привозит меня сюда за этим?

– Все, глупышка, – опять улыбнулась сестра.

– Ну так я не позволю втянуть себя в какую-то глупую женитьбу с каким-то глупым

парнем из непонятной северной провинции, в которой я даже ни разу не была, – угрюмо

заявила я. – Я вообще не хочу замуж! Хочу жить в домике бабушки и стать всем нужной и

доброй женщиной. Для этого мне совсем не надобен брак.

– Никто не хочет выдать тебя замуж за того, до кого тебе нет дела, – возразила

Элисандра. – И в любом случае впереди еще годы.

– И кто бы женился на мне, хотелось бы знать? – продолжила я, воспрянув духом. – Ни

один сын благородных родителей не возьмет в жены дочку ведьмы, рожденную вне

брака…

– Ты Хальсинг, – с благородной гордостью напомнила сестра. – В Оберне это вторая по

значимости фамилия. Твой дядя один из самых богатых людей восьми провинций, и он

дал знать, что твое благополучие ему ценно. Ты куда больше востребована на ярмарке

невест, чем представляешь себе, дорогая.

– Если ты в таком свете это выставляешь, – осторожно сказала я, – я скорее выйду

замуж за конюха.

Элисандра засмеялась и встала:

37

38

– Через много дней, как и я. Однако у некоторых из нас нет выбора.

– Не уходи пока, – взмолилась я. – Я тебя не видела столько дней.

– Я должна идти. Уже опаздываю. Но завтра…

– Завтра утром по настоянию твоей матушки я должна прийти на урок в ее покои.

– Тогда завтра днем. Поедем кататься на лошадях. Я точно не меньше матушки могу

научить тебя премудростям истинной леди.

Она еще раз поцеловала меня и удалилась, взмахнув ворохом серебристых юбок. Я

снова распростерлась на кровати и стала думать над всем, о чем мы говорили. Итак, они в

самом деле собирались выдать меня замуж за какого-нибудь мелкого лорда, пожелавшего

подлизаться к дяде. Обещанная с рождения Брайану Элисандра лучше всех знала, что

значит быть проданной за земли и родословную. Впрочем, Элисандра по крайней мере

выйдет замуж за самого подходящего и желанного мужчину во всем королевстве, тут грех

жаловаться.

Я перевернулась на живот и подперла голову кулаками. Но, возможно, парень, которого

найдут мне, тоже окажется красивым и удалым. Разумеется, не столь блестящим, как

Брайан, но широкоплечим, с живым взглядом, храбрым в битве и горячим в любви. Может,

мне и найдут какого-нибудь благородного отпрыска, подходящего этому описанию. И

может статься, я со временем буду испытывать к нему нежные чувства, хотя никто не

заменит в моем сердце Брайана.

А если я не полюблю избранника, то никто не сможет меня заставить выйти за него

замуж, твердо решила я сию же минуту. Может, я наполовину Хальсинг, но и наполовину

ведьма, а женщины в моей семье по материнской линии всегда с трудом поддавались

угрозам. Никто не мог заставить меня делать то, что я не хочу.

Успокоившись при этих мыслях, я перевернулась на бок и снова принялась за чтение.

Следующие несколько дней были крайне изнурительными. С утра я сидела с леди

Гретой в ее покоях, позволяя вдалбливать мне манеры, исправлять осанку и речь – ей не по

нраву был мой южный акцент, о чем она не раз твердила в прошлом. Элисандра лишь

однажды ускользнула от своих обязанностей и совершила со мной верховую прогулку. А

Кента, на которого временами можно было рассчитывать, чтобы поиграть в карты, нигде

не было видно.

Однажды я наткнулась на Родерика, который заканчивал махать мечом во дворе вместе

с другими молодыми гвардейцами. Я не могла судить, хорошо ли он владел оружием или

плохо, однако он все еще сражался в последней схватке, когда кое-кто уже выбыл из игры.

Я присоединилась к дюжине зевак, сидевших или подпиравших широкий деревянный

забор, что окружал оружейный двор. По большей части здесь были кухонные служанки,

строившие глазки молодым воинам, либо старые служаки, подошедшие, чтобы кинуть

оценивающий взгляд. Поблизости не наблюдалось никого благородных кровей или даже

наполовину благородных.

Я удивилась, когда Родерик выступил вперед и, стянув шлем и обнажив взлохмаченную

русую голову, приветствовал меня. Я бы никогда не подумала, что Родерик заметит меня

среди толпы в моем неприметном будничном платье.

– Ну вот, ты научилась хитростям охоты на алиор, – заметил он, опершись локтем на

верхнюю перекладину забора. Я взгромоздилась туда же и стала болтать ногами, несмотря

на весьма возможную вероятность потерять равновесие и свалиться. – И что дальше?

Собираешься заняться фехтованием?

Я сморщила нос и возмутилась:

– Фу! Учиться убивать людей? Ну уж увольте.

Родерик послал мне ленивую улыбку: судя по выражению лица, он забавлялся.

– Ну, тебе не придется убивать всех подряд. Просто разоружить. Немного попугать.

– А ты умелый воин? – напрямик спросила я. – Я не могу судить.

38

39

Он пожал плечами и кратко ответил:

– Я стараюсь.

Это мне ничего не дало, поскольку Родерик, похоже, не из тех, кто хвастался своим

мастерством. Придется расспросить Кента.

– Вчера мне задели плечо, потому что зазевался. – Он попробовал согнуть руку и на

секунду помрачнел от боли. – Болит больше, чем мне представлялось.

Теперь мне стало интересно как целительнице.

– Ты его перевязал? Наложил мазь? – спросила я.

Родерик помотал головой:

– Кровь почти не течет. Через день-другой пройдет.

Большая часть зевак к этому времени разошлись, а оставшиеся гвардейцы о чем-то

толковали меж собой. Похоже, на нас никто не обращал внимания.

– Дай-ка мне взглянуть на твою рану, – попросила я.

Снова лицо его озарилось улыбкой. Без возражений и лишней стыдливости он

расшнуровал кожаный жилет и расстегнул полотняную рубашку под ним. Рана на плече

снова закровоточила от полуденных занятий и вовсе не показалась мне незначительной

царапиной, как это представил Родерик. Ничего смертельного, если только не начнется

заражение, однако этот порез из тех, что причиняют большие неудобства.

– У меня есть лекарство, могу тебе дать, – предложила я. Став ногами на верхнюю

перекладину, я соскочила на землю. – Пойдем в мои покои, я дам тебе мазь.

Родерик не двинулся с места.

– В твои покои? – эхом откликнулся он. – И не подумаю.

Одной ногой я уже была на дороге к замку. Само собой разумеется, глупая девчонка.

Даже такой близкий друг моей сестры, как Кент, редко заходил в комнаты, отведенные

Грете, Элисандре и их служанкам. Дворецкий и лакеи проживали в комнатах по другую

сторону замка, а посередине располагались королевские покои. По своему положению

гвардейцы, каковым являлся Родерик, почти никогда не бывали в замке, они жили в

казармах, которые стояли ближе к конюшням, чем к бальным залам.

– Леди Грета права, – признала я с улыбкой, поворачиваясь обратно к Родерику. – Мне

никогда не уразуметь этикет королевского двора.

Родерик снова зашнуровал жилет.

– Заживет как на собаке.

– Нет, я все-таки дам тебе лекарство. Встретимся у конюшни через двадцать минут.