призрака у него на глазах. Меня вдруг охватило мимолетное сомнение в том, что у него и

впрямь хватит смелости подлить зелье девушке, в которую он влюблен. Впрочем, я

предоставила товар, за который мне заплатили, а остальное не в моей власти.

– Какое оно на вкус? – спросил Клуат.

– Никакое. Как вода. Она его не заметит, – покачала головой я.

Клуат кивнул:

– Что ж, хорошо, – сказал он и больше ничего не добавил.

– Еще чего-нибудь? – поинтересовалась я у всех сразу. Просьб или вопросов больше ни

у кого не оказалось. – В таком случае я пойду. Но буду иногда заглядывать, чтобы вас

проведать. Мне интересно, чем закончится эта любовная история.

Направляясь обратно ко входу в замок и на этот раз пренебрегая удовольствием

пройтись по бортику фонтана, я на минуту задумалась о том, какое действие зелье может

оказать на меня. Предполагалось, что оно делает тебя чувствительной к невысказанной

любви, позволяя распознать томление, которое иначе могло бы остаться незамеченным.

Оно должно раскрывать глаза. Моим глазам предстояло раскрыться, однако, по-моему, я

уже начала замечать вещи, которые должна была увидеть давным-давно. Так что я не

слишком верила в то, что колдовство покажет мне что-то новое.

В конце недели вернулась Элисандра. Когда подъехала кавалькада, я была в северном

саду, но, заслышав шум, побежала во двор. Я успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как

Кент помогает Элисандре выйти из кареты. Казалось, она на мгновение задержалась,

опираясь на него, хотя ноги ее уже оказались на земле. Даже издалека было видно, что она

невыразимо устала, так что я не стала выбегать навстречу, ведь Элисандре, без сомнения,

предстояло уладить великое множество дел, прежде чем у нее найдется время для меня.

Я подождала, пока процессия вошла в замок, и медленно поднялась по лестнице в свою

комнату, решив, что подожду там, пока сестра пришлет за мной. Однако не успела я дойти

до нашего коридора, как встретила Кента, шедшего откуда-то со стороны покоев леди

Греты.

– Вот ты где! – воскликнул он. – Элисандра не перестает о тебе спрашивать.

– Правда? Я думала, она захочет отдохнуть…

Он нетерпеливо покачал головой и схватил меня за руку.

– Никто не знал, где ты, и мне пришлось сознаться, что я почти не видел тебя в

последние два дня… кстати, где ты пряталась? Я ни разу не видел, чтобы ты выезжала по

утрам с тех пор, как приехала. Я целый час проторчал в конюшне сегодня утром, думая,

что ты появишься.

Я в это время спала, но мне не хотелось в этом сознаваться.

– Я была занята. Думала, что и у тебя полно забот.

– Больше, чем хотелось бы. – Кент протащил меня по коридору к покоям Элисандры. –

Однако для тебя у меня время есть.

Там царила суматоха. Леди Грета распекала юную девушку, которая оправдывалась с

мягким акцентом уроженки западной части страны. Это, наверное, новая горничная,

предположила я и осталась довольна тем, что ее, казалось, не пугал скверный нрав леди

Греты. Повсюду стояли коробки, а в углу двое слуг как раз опускали на пол большой

обитый кожей сундук. Вазы со свежесрезанными цветами были расставлены по всей

комнате, наполняя воздух сладким ароматом лета. Кто-то – скорее всего, Крессида – знал,

что Элисандра возвращается сегодня.

Командовавшая слугами с сундуком Элисандра при виде меня поспешила навстречу.

74

75

– Кори! Мне так жаль, что я была в отъезде, когда ты приехала! – воскликнула она,

заключая меня в крепкие объятия. Мной овладело странное чувство, что она на мгновение

оперлась на меня, пытаясь сохранить самообладание; что ей, обычно самой безмятежной и

спокойной, вдруг понадобилась моя помощь в минуту отчаяния. Но тут она подняла

голову и улыбнулась. Это была прежняя Элисандра, все такая же спокойная и

умиротворенная, без каких-либо тайн в темных глазах.

– Только посмотри на себя, – восхитилась она, как и все остальные до нее в этот мой

приезд. – Ты так выросла! И выглядишь настоящей леди.

Леди Грета прервала поток обвинений ровно настолько, чтобы бросить в нашу сторону:

– Вопрос только, станет ли она вести себя как настоящая леди, – и тут же продолжила

распекать служанку.

Элисандра пропустила слова матери мимо ушей.

– Ты кажешься выше. Ты подросла? И… оформилась…

Я страшно покраснела. Кент же заулыбался.

– Да, некоторые молодые люди уже заметили ее красоту. Думаю, на приеме в

следующем месяце она будет пользоваться большим успехом.

По лицу Элисандры пробежала тень – столь мимолетная, что я едва не решила, что мне

показалось.

– О, он уже так скоро? – спросила она. – Прием, на который приедут все наместники?

– Всего через несколько недель, – весело подтвердил Кент. – Ты, разумеется, тоже

будешь пользоваться популярностью. Как всегда.

И на это замечание она не обратила внимания. Продолжая смотреть на меня, Элисандра

сказала:

– Я привезла тебе подарок из Трегонии. Если, хоть это и кажется невероятным, мы

когда-нибудь закончим разбирать вещи, я тебе его отдам. Как ты провела зиму? Поверить

не могу, как сильно ты выросла.

– Зима была трудной, но весна прошла хорошо. Ненавижу Милетту, – призналась я,

ведь Элисандре, разумеется, было все известно о моей сопернице.

– Тебе придется накормить ее лягушачьими глазами и желудками сов или самыми

скверными зельями, что только можно приготовить, чтобы от нее избавиться, –

рассмеялась Элисандра.

– Не могу, – мрачно ответила я. – Я не знаю темной магии.

На этих словах леди Грета развернулась, подлетела к нам маленьким белокурым

облаком нетерпения и с раздражением произнесла:

– Эта дуреха говорит, что ты не привезла с собой ту чудесную шаль, что тебе подарил

Борган. Конечно же, она ошибается. Я хочу, чтобы ты надела ее сегодня к ужину, чтобы

Брайан и его дядя увидели, каким успехом ты пользуешься у других мужчин…

Элисандра взглянула на мать со столь свойственным ей невозмутимым видом.

– Это правда. Я не взяла с собой шаль.

– Что ты сделала? – До сих пор мне не приходилось слышать, чтобы леди Грета

визжала, хотя несложно было представить, что она владеет сим умением. – Не может

быть! Негодная девчонка! Что подумает Дирксон?.. Что скажет его сын?..

– Ты не слышала слов, с которыми мне преподнесли шаль, – невозмутимо ответила

Элисандра. – Принять ее означало бы себя скомпрометировать. Потому я ее не взяла.

– Скомпрометировать! Каким же это образом… да будет тебе известно, регенту это не

понравится…

Так плавно, что я едва заметила его движение, Кент обхватил леди Грету за плечи и

отвернул от Элисандры:

– Расскажите мне, в чем проблема, и я в точности доложу отцу, что произошло. Обещаю

проявить такт и хитрость, так что у него не будет причин сердиться на вас или на

75

76

Элисандру. – Не снимая руки, он проводил протестующую леди Грету до двери. До меня

доносились отзвуки ее жалоб и его утешений, пока они удалялись по коридору.

Я изумленно посмотрела на Элисандру:

– И что же такого сказал тебе Борган Трегонийский, преподнося свой чудный дар?

Она с минуту помолчала, будто собираясь мне ответить, но затем покачала головой,

словно бы отмахиваясь от незначительной проблемы.

– Да ничего, ничего, я просто не захотела принимать этот подарок, – бросила она. –

Кори, познакомься с моей новой горничной, Дарией. Она из Килейна. Я просто обожаю ее

акцент.

Дария шагнула вперед, с почтением, но без застенчивости, и присела в неглубоком

реверансе.

– Значит, вы – леди Кориэль, – произнесла она с приятным говорком. Западным, как я и

думала. – Госпожа часто о вас рассказывает.

У Дарии были типичные для выходцев из Килейна белая кожа и светлые волосы, а