меня. Выглядит как вино, так что никто не сможет сказать, что я не переношу выпивку.

Я с благодарностью припала к сладкому напитку, который сейчас казался лучше урмы.

– Как странно. Я всегда думала, что ты обладаешь всеми качествами знатного

господина.

– Мне многого не хватает, как радостно поведал бы тебе мой отец, – скривился Кент. –

Но, по-моему, пьянство едва ли является достижением, хотя способность сохранять

100

101

ясность ума не помешает, если придется выпивать. Брайан находит забавным, что я не

люблю вино.

Я смаковала каждый глоток сока, зная, что все еще буду хотеть пить, когда он

закончится.

– С другой стороны, чувство юмора Брайана иногда оставляет желать лучшего. Каких

еще качеств тебе не хватает?

– Каких качеств... – Я застала Кента врасплох, но он быстро опомнился и улыбнулся: –

Я не дипломат, как мой отец. Не нахожу удовольствия ни в спорах, ни в грубости, что

является необходимым, если хочешь настоять на своем. Вежливая ложь дается лучше, но

ненамного.

– И? – Я сделала еще глоток.

– И? Ты спрашиваешь, какие во мне еще изъяны?

– Да.

Кент задумался:

– Иногда я понимаю точку зрения другого человека. Из-за этого я куда менее

безжалостный, чем хотелось бы отцу.

– Твой отец время от времени бывает немного бестактным.

– Да, мой опыт говорит то же, – холодно согласился Кент. – Справедливый, но не

особенно участливый.

– Что заставляет меня гадать, как ты получился таким.

– Каким же именно?

– Справедливым. Терпеливым. Честным. Умеющим слушать. – Я отхлебнула еще. –

Отзывчивым.

Кент пожал плечами и устроился на краю вазы с огромным растением.

– Иногда мы становимся теми, кого видим. Иногда мы делаем из тех, кого видим,

пример, на который отказываемся походить. Иногда всего понемногу.

– Это означает, что отчасти ты похож на отца?

– О да. Мой отец никогда не солжет. Даже ради победы над соперником. И насилие он

приемлет лишь в самых крайних случаях. И ценит умных людей. Прислушивается к ним.

Вот от кого это во мне.

– Ты умный. Тебя он ценит?

Кент выглядел удивленным моим вопросом.

– Большую часть времени, – осторожно ответил он. – До тех пор, пока не сталкивается

с одним из моих якобы недостатков.

– Недостаток дипломатии, – улыбнулась я. – Недостаток беспощадности.

Кент улыбнулся в ответ:

– И неумение флиртовать с дамами.

Я широко распахнула глаза:

– Не то чтобы он сам был в этом хорош!

– Он уже женат и произвел на свет наследника, – рассмеялся Кент. – Ему нет нужды

завоевывать невесту.

– Я бы не сказала, что тебе предстоит прямо-таки «завоевывать», – глубокомысленно

заметила я. – Если меня рассматривают как стоящую невесту лишь за мою кровь

Хальсингов, подумай, насколько более привлекателен ты. В конце концов, ты в одном шаге

от трона.

– Это слишком длинный шаг.

– Достаточно короткий, чтобы сделать тебя ценной добычей, – нахмурилась я. – И не

говори мне, что не пользуешься успехом у дам, потому что я видела, как Меган

Трегонийская и Лиза Веледорская – да, и Дорин, и Мэриан, и Анжела тоже –

подлизываются к тебе, словно ты сам Брайан.

Сравнение его позабавило, но ответ прозвучал серьезно и обдуманно:

101

102

– Полагаю, следовало сказать, что отец недоволен тем, сколь мало меня заботят

подобные вещи. Он бы хотел, чтобы я уже давно выбрал себе невесту.

– И почему ты еще не выбрал?

На мгновение мне показалось, что Кент не ответит. Что при всей странности нашего

разговора было непонятно, ведь прежде не случалось, чтобы он не отвечал на мои

вопросы.

– Почему медлишь? – повторила я.

Кент заглянул в свой пустой бокал:

– Еще одно мое отличие от отца. Я не хочу жениться на той, которую не люблю.

– И во всех восьми провинциях ты не нашел той, которую смог бы полюбить? – поддела

я.

– В этом-то и суть. – Теперь Кент смотрел на меня, и лицо его было серьезным. – Есть

одна девушка.

Внезапно я вспомнила, как он наблюдал за вышагивающей по комнате Элисандрой в

тот день, когда она вернулась из Трегонии. Вспомнила, как в тот же день он – от имени

моей сестры – послал всадников на мои поиски. Вспомнила, что проводя время в

компании Элисандры, я проводила его и с Кентом.

– И думаю, я знаю, кем она может быть, – мягко произнесла я.

На его лице появилось выражение, которое сложно было прочесть – в конечном итоге я

приняла его за саркастическое недоверие, что удивило меня.

– Очень в этом сомневаюсь.

Я несколько раздраженно отодвинулась от колонны:

– У меня есть глаза. И я выпила зелье, которое увеличивает мою способность видеть

правду.

– Не в последнее время, – сухо заметил Кент.

– Тогда скажи мне, кого ты любишь, и увидишь, что я права.

Он рассмеялся, сразу утратив всю свою резкость:

– Лучше ты скажи мне имя дамы, по которой, по-твоему, я чахну.

– Моя сестра.

– Нет. – Он намеренно медленно покачал головой, дабы я ничего не упустила. – Не

Элисандру я люблю.

– Разве, Кентли? – завела я насмешливо. – Кажется, ты впервые мне врешь.

По его губам скользнула улыбка, пропала и снова появилась.

– Леди Кориэль, – сказал Кент, – я никогда не вру.

– Я тебе не верю.

Он поднялся и предложил мне согнутую в локте руку.

– Тогда, видимо, мне придется жить, зная, в чем ты меня подозреваешь. Могу я

сопроводить тебя обратно?

Я досадовала: до этого момента разговор был интригующим, даже немного

безрассудным, а теперь Кент посмеялся надо мной и все разрушил. Я не припоминала,

чтобы до этого лета мы с ним так плохо ладили. Однако отделываться от него не хотелось:

по крайней мере сегодня буду выше этого. И я положила свою руку поверх его:

– Конечно, можешь.

– И потанцевать следующий танец?

– Если хочешь.

– Отца порадует, – пояснил Кент с улыбкой, – что я танцую с самой популярной дамой

вечера.

Следовало приструнить его взглядом за подобные слова, но когда он рассмеялся, я не

смогла не рассмеяться в ответ. И, кажется, я наслаждалась этим танцем больше всех

остальных. Потому что отлично знала Кента. Потому что мне не нужно было с ним

флиртовать или отбивать ему охоту флиртовать со мной. Потому что я танцевала с ним

102

103

всю свою жизнь и могла не беспокоиться, что мне оттопчут ноги или мы споткнемся.

Потому что оркестр играл мою любимую мелодию – по всем этим причинам.

К окончанию танца стало ясно, что Кент нарочно вел меня куда-то, и я позволила ему

направлять нас туда, куда он стремился. Мы оказались возле Элисандры и ее партнера,

Дирксона Трегонийского. Пока мы кружились рядом, наместник осыпал сестру крайне

льстивыми комплиментами.

Элисандра отвечала ему с обычным спокойствием:

– О, спасибо, милорд. Вы оказываете мне слишком большую честь.

На лице Дирксона мелькнуло раздражение, когда мы остановились возле них, и Кент

решительно взял Элисандру за руку, пожурив:

– Тебя весь вечер не поймать. Ты танцуешь даже чаще, чем твоя сестра.

Дирксон прямо-таки нахмурился – непривлекательное выражение для его почтенного

возраста – и заявил:

– Я надеялся убедить леди Элисандру подарить мне следующий танец.

– Если она чье предложение и примет, то мое, – парировал Кент. – Я за весь вечер ни

разу с ней не танцевал, а вы уже раза три или четыре.

Я подумала, как примечательно, что он замечает партнеров Элисандры.

– У вас больше возможностей пригласить милую леди Элисандру, чем у меня, коль уж

вы живете в одном замке, – одновременно с недовольным видом и с неуклюжей

галантностью сказал Дирксон.

– Мне хочется сегодня и именно на этот танец, – сказал Кент. – Однако Кори будет