– Очень рано, – неловко ответила я через плечо, поскольку Кент все еще держал меня за

руку. – Иначе нам придется добираться до Саути четыре дня. Если же выехать рано и ехать

до темноты, то уложимся в три.

– Мой отец подготовил свиту гвардейцев, – сообщил Кент.

Я понимающе кивнула. Будь все как прежде, дядя Джексон непременно прибыл бы в

замок, дабы доставить меня домой. Но они с лордом Мэттью до сих пор не наладили

отношений.

– Мои вещи уже на конюшне. Я готова выехать утром.

– Мы будем скучать по тебе, – повторил Кент.

Затем он удивил меня (и всех присутствовавших), наклонившись и поцеловав мне руку.

В прикосновении его губ не ощущалось наигранности, но когда Кент выпрямился, он

улыбался.

– Просто, чтобы ты не забыла, как кокетничать с благородными господами, – объявил

он.

После этой сцены я сбежала при первой же удобной возможности и провела остаток

вечера у Элисандры, болтая о пустяках и глядя, как Дария кружит по комнате и скупыми

хозяйскими движениями наводит порядок. Как бы мне хотелось либо по-настоящему

возненавидеть ее, либо сдаться и проникнуться к ней симпатией! Она очень напоминала

Милетту – у нее было то, чего я не могла иметь, и поэтому я испытывала к ней неприязнь,

хотя и понимала, что винить в этом следовало только себя.

Вздохнув, я наконец заставила себя встать.

– Не поднимайся утром, – шепнула я на ухо Элисандре, обнимая ее на прощанье. –

Проспи мой отъезд.

– Ты будешь грустить, если я не помашу тебе, – сказала она.

– Мне будет грустно в любом случае.

– А я уже грущу, – призналась сестра.

Спала я плохо, встала рано, побросала последние вещи в котомку и тихо вышла в

пустой коридор. Из комнаты Элисандры не доносилось ни звука, и я надеялась, что сестра

еще спит. Чем ниже я спускалась, тем большее оживление наблюдала, а на нижнем этаже

замка уже царила суета. Я позавтракала на скорую руку в маленькой столовой, где снова

попрощалась с родителями Анжелы и с Дорин. После прошла через большой зал и

спустилась по главной лестнице. Меня ожидали четыре гвардейца и небольшой экипаж. Я

заспешила, дабы не томить провожатых.

Только я сделала несколько быстрых шагов, как вдруг услышала свое имя, долетевшее

откуда-то издалека.

– Кори! Кори!

Повернувшись, я увидела, что Элисандра и Дария, высунувшись из окна, отчаянно

машут руками. Сестра посылала воздушные поцелуи. Ее распущенные волосы

развевались, словно знамя; она выглядела так, будто только выскочила из постели. Я

засмеялась, помахала и отправила пару воздушных поцелуев в ответ.

А затем торопливо подошла к карете и бросила внутрь котомку с вещами и сумку с

зельями.

– Собрала все, что нужно? – раздался позади меня голос. Я удивленно обернулась и

расцвела.

117

118

– Родерик! Ты тоже будешь меня сопровождать?

Он слегка улыбнулся и кивнул.

– Если честно, сам не напрашивался, но лорд Мэттью сказал, что ты важная персона и

тебя нужно беречь как зеницу ока. Вот Критлин и выбрал меня.

Родерик помог мне забраться в карету и тотчас отпустил мою руку.

– Но это же замечательно! – воскликнула я. – Теперь ты сможешь познакомиться с

Милеттой!

Он рассмеялся и решительно захлопнул дверь.

– Жду с нетерпением.

Я высунулась в окно, чтобы взглянуть на Элисандру и Дарию, по-прежнему глазевших

сверху.

– До встречи! – крикнула я и еще яростнее замахала рукой. – Пиши мне!

Родерик оглянулся, чтобы посмотреть, к кому я обращалась, а потом быстро отдал

честь, приложив кулак ко лбу. Элисандра и Дария дружно махнули в ответ, словно могли

разглядеть моего спутника с такого расстояния. А может, и могли. Вероятно, Дария все

время знала, кто поедет со мной в деревню к бабушке, и только по этой причине подошла

к окну.

Не то чтобы меня это волновало.

Через пару минут мы тронулись в путь. Пусть и маленькая, карета радовала мягкой

ездой. Мелькнула мысль: так путешествовать мне могло бы и понравиться. С Джексоном у

меня обычно не было иного выбора, лишь скакать верхом, что радовало только в самом

начале. Вскоре же поездка становилась по-настоящему утомительной. Но теперь в карете я

могла читать, мечтать или спать. И первые пару часов я провела именно за последним

занятием.

Мы отлично провели время в пути, и я, по своему обыкновению, подружилась со всеми

гвардейцами. В нашем караване были две запасные лошади, и часть дня я предпочитала

ехать верхом. Родерик не претендовал на все мое внимание, так что мне выпал шанс

познакомиться с остальными тремя гвардейцами. Один из них, совсем юный и юркий,

напоминал мне Шорро, остальные двое были тихими, но добрыми малыми. Они все мне

понравились.

Самый интересный разговор состоялся на второй день после полудня, когда рядом со

мной ехал Родерик. Мы праздно болтали о постоялом дворе, на котором провели

предыдущую ночь, и о том, где остановимся вечером. Потом я спросила Родерика, куда он

направится, после того, как оставит меня у бабушки.

– Обратно в замок, – удивился он. – Куда же еще?

– Ты недалеко от Веледора, – заметила я. – Мне показалось, что тебе захочется

заглянуть домой.

– Я думал об этом, – признался Родерик. – Но сейчас самое время жатвы, на полях

богатый урожай зерна, и каждую ночь будут устраиваться праздники сидра...

– Звучит восхитительно! – воскликнула я. – Поезжай!

Бросив на меня косой взгляд, он сказал:

– Так заманчиво, что я боюсь не найти в себе сил вернуться в Оберн.

Мгновенье я в молчании размышляла над этим.

– Ты думаешь о том, чтобы покинуть ряды гвардейцев?

– Думаю, – сознался он. – Отец прямо сказал, что был бы рад видеть меня дома. Я

скучаю по тому, от чего раньше стремился сбежать.

– Но ты говорил... Как насчет той девушки? Той самой, что держит тебя в замке?

– Я никогда не говорил, что тут замешана девушка.

– Ладно, не говорил, но подразумевал, – нетерпеливо ответила я. – Так как насчет

девушки? Я считала, что ради нее ты и остаешься в замке.

Родерик ненадолго затих.

118

119

– Себе на погибель, – наконец произнес он беспечно. – Это все безнадежно.

Я ощутила, как сердце внезапно дрогнуло, готовое выскочить из груди.

– Тогда... вероятно, мы видимся в последний раз? Вероятно, тебя не будет в Оберне

следующим летом?

С легкой усмешкой Родерик снова искоса посмотрел на меня:

– До следующего лета я продержусь. Надо же увидеть свадьбу принца. Такое событие

достойно того, чтобы узреть его воочию, и неважно, какие чувства упомянутый принц

вызывает.

Обдумав сказанное, я заключила:

– Ты не любишь Брайана.

– Это мягко сказано.

– Именно поэтому ты хочешь вернуться в отчий дом.

Родерик кивнул.

– Если берешь у человека деньги, следует уважать его. Если не уважаешь, не следует

насмехаться над ним за спиной. Мне становится все труднее вести себя должным образом.

Так что настала пора уходить.

– Что он натворил, что ты его возненавидел?

Я и сама могла назвать с десяток причин для ненависти, но сколько из них было

известно Родерику?

– Он слаб и жесток, – не колеблясь, ответил гвардеец. – Он ранит зверей на охоте, а

потом не утруждает себя поисками, дабы положить конец их страданиям. Он не способен

слушать других. К тому же он глуп.

Я широко распахнула глаза – слишком пламенная речь для человека, чье положение

неизмеримо ниже положения принца.

– Надеюсь, ты не болтаешь о таком в казармах.

Он тихо засмеялся.

– Нет. Раньше я ни с кем об этом не говорил. Я могу лишиться не только службы, но и

головы. Но ты достаточно благонадежна. В любом случае, ты тоже от него не в восторге.