– Была в восторге, – протянула я. – До этого лета.

– Почему так долго?

– Полагаю, потому что он очень красив и полон жизни. Потому что я привыкла его

обожать. Но, похоже, в последнее время все поголовно бросают эту привычку. Кент

сказал... – я остановилась и пожала плечами.

– Что сказал Кент?

– Не думаю, что Брайан пользуется успехом среди наместников короля, – промямлила я

с запинкой.

Родерик кивнул.

– Даже меньше, чем ты себе представляешь. Во время летнего празднества все

наместники привезли с собой собственных стражников. Простой люд треплет языком за

вечерней игрой в кости, причем говорит словами хозяев. Никто из приезжих не отзывался

о принце благосклонно.

– Но... – начала я, но не могла придумать дальнейшего вопроса.

Мельком взглянув на меня, Родерик, казалось, решил перевести разговор в другое

русло.

– Не волнуйся об этом, – небрежно бросил он. – Все изменится, когда твоя сестра

станет его женой. Она очаровательная девушка и всеобщая любимица. Господа считают,

что она сумеет держать его в узде.

– Если она выйдет за него, – произнесла я очень тихо.

– Они поженятся. Они прошли слишком долгий путь, чтобы повернуть обратно.

Поженятся, а я останусь посмотреть, а потом... потом, может быть, вернусь на ферму. Кто

знает, что принесут ближайшие год-два?

119

120

«Еще меньше счастья, чем я полагала», – сказала я себе, однако вслух не произнесла ни

слова. Всякий раз, стоило мне задуматься о будущем, оно представлялось мне все более

мрачным.

На следующий день, незадолго до заката, мы подъехали к дому моей бабушки.

Разумеется, первой, кого я увидела, была возившаяся в саду Милетта. Бросив свое занятие,

она глазела, как подъезжает кавалькада. Вероятно, бабушкина ученица еще никогда не

видела столь внушительного зрелища, как королевский экипаж в сопровождении четырех

человек в мундирах. Я с удовольствием отметила, что одета она в самое старое свое

платье, лицо испачкано грязью, а волосы забраны на затылке весьма невыгодным

способом.

– Я снова вернулась к старому другу, – шепнула я Родерику, пока он помогал мне

выбраться из кареты. Рассмеявшись, он поставил меня на землю.

Милетта, не тушуясь, устремилась ко мне с приветствиями.

– Кори! Я и не знала, что ты так быстро вернешься! Я-то думала, тебя здесь не будет

еще по крайней мере месяц.

Я тотчас же рассердилась.

– Нет, я здесь, и всегда возвращаюсь домой в конце лета. Я написала бабушке, чтобы

она меня ожидала.

– Наверное, она забыла об этом упомянуть.

Я выразительно посмотрела на Родерика, чье лицо стало совершенно непроницаемым.

– Куда прикажете отнести вещи, миледи? – спросил он, и я еще никогда не слышала,

чтобы он говорил таким торжественным и почтительным тоном.

Опешив на мгновение, я поняла, что гвардеец старается произвести впечатление на

Милетту, и была ему очень признательна.

– Позвольте, я провожу вас.

Я провела его через маленький, неприбранный дом. Милетта шла по пятам и болтала,

пока Родерик заносил в комнату мой дорожный сундук.

– Твоя бабушка ушла в деревню на весь вечер. У этой девчонки, Кленси, не сегодня-

завтра родится ребенок. Я приготовила ужин, но на двоих его вряд ли хватит.

– Тогда мне придется самой себе приготовить, – любезно заметила я. – Извини,

Милетта, но я хотела бы осмотреть еще раз карету и убедиться, что ничего не забыла.

Она опять потащилась за нами на улицу, хотя я надеялась попрощаться с другом без

посторонних глаз.

– И твою комнату сто лет не убирали. Я просто уверена, что там скопились клубы пыли.

На этот раз я не потрудилась ответить. Заглянув в карету, я быстро огляделась.

– Нет, все забрала, – сказала я, и, приосанившись, отвесила Родерику царственный

кивок. – Спасибо, что проводили. Я сообщу лорду Мэттью, что довольна вами.

Сохраняя серьезнейшее выражение лица, мой спутник приложил кулак ко лбу и

поклонился так низко, что подмел волосами землю.

– Это честь для меня, миледи, – провозгласил он.

Вскочив в седло, он снова отсалютовал и дал команду выдвигаться. Мне хотелось

проводить его взглядом, пока он не скроется из вида, но я заставила себя повернуться к

Милетте, которая оторопело наблюдала за происходящим.

– Он обращался к тебе, как к знатной даме, – сказала она.

И мне показалось, что я уловила нотки зависти в ее голосе.

– Это ничего не значит, – сказала я беззаботно. – Вся прислуга в замке именно так

обращается к знатным особам.

– Но ты не... – начала было она, но резко захлопнула рот.

– Мне недосуг тратить время на пустую болтовню посреди дороги, – заявила я,

направляясь к двери. – Я голодна и хочу что-нибудь себе приготовить.

120

121

Следующую пару недель я уныло привыкала к размеренному течению сельской жизни

и выясняла, насколько отстала от Милетты в обучении. Полагаю, и она, и моя бабушка

немало удивились тому, с какой решимостью я наверстывала упущенное, проводя

множество ночей в своей комнате за чтением ветхих книг и приготовлением смесей на

жаровенке в своей комнате. Мне единственной было известно, почему я с таким усердием

изучаю все, что нужно знать знахарке и целительнице: мне совсем не хотелось

становиться разменной монетой в игре регента.

Тем не менее я скучала по сестре и друзьям, и постоянное общество самодовольной

Милетты не способствовало приятному пребыванию в доме, который я считала родным.

Бабушка, казалось, была весьма рада моему возвращению, – впрочем, не более, чем

обычно, – и я, безусловно, не чувствовала себя нежеланной гостьей. Но мое положение как

будто еще больше пошатнулось. Я повсюду чувствовала себя чужой.

По мере того как природа окрашивалось в осенний багрянец, все в домике постепенно

привыкали к моему присутствию, и жизнь вновь начала доставлять удовольствие. Я

присоединилась к бабушке и Милетте на ежегодном деревенском празднике урожая, и мы

прекрасно провели время. Были ряженые, состязания, песни, пляски, катания на возу с

сеном, благодарственные завтраки и полуночные пиры – непрерывная череда событий.

Несколько молодых людей, в которых я смутно признала сыновей фермеров, явились на

эти сборища в нарядных батистовых рубашках и кожаных бриджах, и выглядели

свежевымытыми, гладковыбритыми и более привлекательными, нежели я помнила. Я

надела красное шелковое платье на один из танцевальных вечеров под звездами и

произвела, если можно так выразиться, настоящий фурор. Меня очень порадовало, что я

могу обойтись без перешептываний о королевском приданом, чтобы стать главной

красавицей местного бала.

На этом празднике Милетта обзавелась собственным кругом поклонников. Хотя я не

претендовала ни на одного из них, мне стало интересно, не прибегла ли она к помощи

магии, дабы слегка усилить действие своих чар, поскольку она не обладала какими-то

особыми достоинствами, а была просто в меру привлекательной, не слишком яркой

девушкой. Впрочем, как и ее обожатели.

Как и мои. Но эти ребята были по-щенячьи дружелюбны и по-детски счастливы, и мне

не требовалось гадать, не скрывается ли за каждым их словом какой-то тайный смысл. Я

отдыхала, слушая добродушные шутки и лихо отплясывая в их объятиях деревенские

танцы, и веселилась больше, чем когда-либо в замке Оберн.

Я могла бы провести здесь остаток жизни. Здесь, или в каком-то другом, очень похожем

на наше селение. И я не собиралась соглашаться на любого жениха, которого предложит

лорд Мэттью.

Элисандра прислала письмо, добросовестно описав произошедшие при дворе события.

В замке с визитом побывали Дирксон и Меган, но на сей раз Меган, кажется, положила