Клуатом и другими стражниками, поддавшись на мгновение ощущению уюта в их

ненавязчивом присутствии. Бодрствуй они, то точно так же, как и алиоры, были бы мне

рады. Предложили бы свои фляги, позволили сыграть с ними в карты. Приютили бы меня,

рассмешили, и, будь это в их силах, защитили от огорчений и бед. Нет причин чувствовать

такое опустошение только потому, что Крессида ушла. В этом мире все еще можно найти и

любовь, и дружбу.

Хотя было тепло, я внезапно задрожала, а желудок напомнил мне о своем недовольстве,

еще раз болезненно скрутившись. Я понеслась обратно в замок, мимо фонтана, мимо

спящих у входа стражей, вверх по безмолвным лестничным пролетам. В комнате меня еще

раз вырвало, а затем я долго лежала на кровати и дрожала. Только перед самым рассветом

я наконец смогла сомкнуть глаза и заснуть. Знай я заранее, сколько промаюсь без сна,

отхлебнула бы из фляг стражников, когда пробиралась мимо них. Этой ночью мне бы не

помешало немного безмятежных сновидений.

Утром меня разбудил гневный вопль. Солнечные лучи лениво золотили комнату, и свет

был так ярок, что я поняла: час уже поздний. Я не сразу сообразила, почему же так устала,

и откуда у меня чувство, словно сегодня откроется нечто ужасное. В коридоре кто-то

крикнул, в ответ прозвучало несколько возгласов. Я приподнялась на кровати. И тут

вспомнила.

Я вскочила и выглянула за дверь, даже не потрудившись одеться. По коридору без

пользы сновали туда-сюда люди. Я приметила леди Грету, Дарию и несколько

высокородных гостей.

– Что такое? В чем дело? – выкрикнула я. Дария поспешила ко мне.

– Какой ужас! – воскликнула она. – Все болеют, а алиоры исчезли, и регент обвиняет

какого-то знатного господина в небрежности с ключами…

– Что? Что? Кто заболел? И алиоры? Они пропали? Но как?

Дария горячо закивала.

– Именно это все и хотели бы узнать. Кандалы грудой лежат на полу в их комнате.

Дирксон Трегонийский обвиняет лорда Мэттью, мол, он все это нарочно подстроил, а

принц жаждет пуститься за ними в погоню, но он так плох, что не может подняться с

постели…

Тут я встрепенулась.

– Брайан болен? Что с ним?

– Желудок. Принцесса говорит, он не спал всю ночь из-за… неприятных происшествий,

– деликатно закончила она. Вероятно, не хотела оскорбить мои чувства, сообщив, что

принца выворачивало наизнанку.

– Как странно. У меня тоже были небольшие неприятные происшествия прошлой

ночью.

Снова кивок.

– Да, как и у многих гостей. Регенту и лорду Кенту тоже нездоровилось, но, кажется,

принц страдал больше всех. Он до сих пор слаб и не может даже подняться. Хотя

принцесса сказала, он намерен участвовать в погоне за алиорами…

Алиоры! Если Брайан на самом деле так болен, что не может сесть на лошадь, вряд ли

лорд Мэттью устроит погоню вместо него. Не то чтобы регент не хотел вернуть алиор так

же сильно, как и Брайан, но если принц действительно плох, лорд Мэттью не станет

рисковать и оставлять замок. Это подарит беглецам полдня, даже целый день... возможно,

подарит свободу. Конечно, какой-нибудь другой лорд может возглавить погоню... Если

только не заболели все?…

– Кто еще заразился? Гизельду позвали? Она назвала болезнь?

– Она у принца с раннего утра, но говорит, что не возьмет в толк, что это за недуг. У

него еще и жар, а на лице появились красные пятна.

170

171

– А. – Я обдумала услышанное. Жар, тошнота и сыпь – признаки множества болезней, и

опасных, и нет. Кажется, один из наших очаровательных гостей из какой-то провинции

принес с собой вредоносную заразу, которая обрушилась на замок. Я улыбнулась,

вспоминая, как винила за свои собственные ночные «неприятные происшествия»

волнения и излишнюю пищу.

– Как думаешь, Гизельде нужна моя помощь? – спросила я Дарию. – Передай, что, если

ей интересно мое мнение, я готова прийти. Мне нужно одеться, но на это уйдет всего

несколько минут.

– Конечно, леди Кориэль.

Я мотнула головой в сторону нескольких благородных дам, которые все еще причитали

и перешептывались в коридоре.

– Что это были за вопли? Кто только что так визжал?

Дария с трудом спрятала улыбку.

– Это матушка моей госпожи. Леди Грета обнаружила, что этим утром ей придется

одеваться без помощи Крессиды. Она была не очень довольна.

– А я уж решила, кто-то умер.

– Нет, но она очень расстроена.

– Полагаю, тогда тебе придется помочь ей одеться.

Дария встревожилась.

– Я должна без промедления вернуться к принцессе, – тут же отозвалась она.

– На твоем месте я бы так и поступила, – рассмеялась я. – Но сначала передай Гизельде

мои слова.

Я вернулась в свои покои и принялась торопливо одеваться. Без Крессиды, готовой

набрать мне теплую ванну, мне пришлось обойтись холодной водой из кувшина, который

стоял в комнате. Решив вымыть волосы позже, я заплела их в косу, надела простое прочное

платье и отправилась за новостями.

Взволнованные дамы уже разошлись, и мне пришлось отправиться дальше, дабы найти

хоть какие-то признаки жизни. В комнате для завтрака мне повезло: там была Анжела с

родителями, и она тотчас же подошла поздороваться.

– Рассказывай, что происходит, – тихо потребовала я, когда мы нашли стол немного в

стороне. Никогда еще не видела в столь ранний час в комнате для завтрака так много

людей. Видимо, ночные происшествия заставили многих поменять свои привычки и

растерянно и беспомощно сбиваться в кружки.

– Ты знаешь про Брайана? И алиор?

– Да, но в самых общих чертах. Брайан заболел? Опасно?

Анжела взмахнула руками.

– Гизельда сама точно не знает. Его рвало всю ночь, и сейчас у него сильный жар и эта

черная сыпь…

– Черная сыпь, – перебила я. – Черные крапинки? В центре красных пятен или

отдельно?

– Черные крапинки внутри красных пятен, – выпалила она без запинки, ибо,

разумеется, все знала. – На руках, лице и, что удивительно, на ступнях. И хотя он горит от

лихорадки, руки и ноги у него страшно холодные, и никак не удается их согреть.

Каждое слово заставляло меня холодеть. Я чувствовала, как от страха и неверия

покалывает в затылке и по спине бегут мурашки.

– А дыхание какое? – спросила я, сама едва не задыхаясь. – Одышка? Кашель?

Анжела удивленно посмотрела на меня.

– Только этим утром у него начались трудности с дыханием, – подтвердила она. – Но,

кажется, Гизельда больше беспокоится из-за сыпи.

Я кивнула. Словно каменная статуя, которую поставили в зимний сад, холодная и

заледенелая, я не могла пошевелить ни головой, ни рукой, ни ногой.

171

172

– А Дамьен заболел? – удалось выдавить мне.

Анжела покачала головой.

– Нет, лорд Мэттью его первого проверил сегодня утром, когда узнал о болезни

Брайана. Дамьен сказал, что ночью у него болел живот, но к утру он уже был здоров.

Я покачала головой, поскольку все это просто в голове не укладывалось.

– Ты уверена?

– Кажется… Ну, вряд ли регент мог ошибиться насчет такого! Итак, Гизельда считает,

что это какая-то оспа из дальних провинций, хотя никогда прежде и не встречалась именно

с этой формой. Она совсем измоталась, бедняжка, потому что, конечно, заразился не

только Брайан. Но, кажется, так страшно никто больше не болеет – только у Гоффа

Килейнского сильный жар. А сыпь так вообще лишь у принца.

Мне надо было подумать. Что-то предпринять. Гизельда не узнала признаки, не узнала

сей подарок из дальних провинций. Только вот это была не болезнь. Яд. Если дать

противоядие немедленно, человека можно спасти, но раз сыпь уже выступила, для

Брайана, скорее всего, слишком поздно.

– Где сейчас лорд Мэттью? – шепнула я одеревеневшими губами.