Подойдя к распахнувшейся двери, пропустил меня, устремив вперёд свой взгляд. Как только мы оказались наедине от лишних глаз и ушей, в тишине от больничной суеты, замерла, боясь и дальше пройти и повернуться.

— Не молчи, — голос дрогнул, не в силах больше выносить его тяжёлое дыхание.

— У меня… всего лишь один… вопрос, — с трудом проговаривал каждое слово.

— К-какой? — быстро прошептала я, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.

— Ты желала его?

Вопрос был задан на одном дыхании, ровно, без эмоций, спокойно. Только у меня тело покрылось неприязненными мурашками.

— Кого? — повернулась, притворно не понимая, о чём меня спрашивают.

— Ребёнка.

Такой же спокойный ровный ответ, только вот синие глаза впервые более не смотрели на меня. Что-то внутри оборвалось, оставляя ледяной след страха потерять ещё одного дорогого мне человека. Инопланетный агент Эрха Орвэль Кристер всегда обращал свой взгляд на меня, начиная с самой нашей первой встречи. Был ли он оценивающий, добрый, строгий, изучающий, плотоядный, укоризненный… А сейчас его глаза находили любую точку, лишь бы не касаться стоящей перед ними девушки.

— Хотела, но не сейчас же! — вскинулась. — Чтобы я ему сейчас дала!? Какое воспитание, образование…

— Да или нет? — безапелляционно прервал агент.

Я не знала, на кого из нас троих больше всего злюсь. На себя? Что действительно не хотела иметь конкретно сейчас детей. На Витема? Что, несмотря на мой запрет, всё рассказал. Или на Кристера? Что не только не подумал о контрацепции, будучи старше меня на много… — много лет, но и не давал никаких надежд на совместное будущее, а теперь старается обвинить в случившемся???

— Что за вопросы! — голос внезапно осип от подкатившего кома в горле. — У меня ни работы, ни мужа, ни даже нормального парня не было, — нападая на самого любимого мужчину своей жизни, таким образом хотела защититься от его холодности, что резала душу без ножа.

Орвэль медленно перевёл на меня осуждающий взгляд, и также медленно, четко, равнодушно повторил:

— Да? Или. Нет?

— Нет, — краткий тихий ответ, от которого самой стало холодно и зябко, что пришлось приобнять себя руками.

Наступила тишина, которая стала душить меня. Мне хотелось плакать, реветь в голос, просить прощения, но болезненный ком в горле был слишком огромен. Глядя на мертвое холодное синее море в глазах мужчины, было ясно о его ярости из-за моего поступка. Сгустившиеся тучи непонимания, недомолвок, не до конца выясненных между нами отношений привели к трагедии, совершенной мной же. Медленно подошла к нему, прижалась всем телом, спрятав лицо на груди, желая сейчас только одного — его крепких, тёплых объятий.

— Ты злишься на меня? — спрашиваю осторожно, вполголоса, продолжая ожидать объятий.

— Нет.

Едва заметно, очень медленно выдохнула.

— Я разочарован.

…Это был первый раз, когда мой мир рухнул, разбившись на миллиарды осколков, оставляя глубокие порезы на душе, сердце и моего сознания. Солнце в моей жизни склонилось к закату, и неожиданно на ясном небе стали появляться чёрные грозовые тучи, поглощая теплоту и свет…

Кристер буквально выдохнул эти слова, по-прежнему сохраняя привычное для него спокойствие. Но в них скопилось столь холода, искреннего безразличия, горечи, что стало сразу понятно о прекращении между нами любых отношений. Несмотря на обиду, потому что не один он был разочарован, мои руки всё же начали обвивать мужское тело.

— Прости, но мне пора возвращаться, — отступил на краткий шаг, и дверь, издав шипящий звук, тут же открылась.

Это я должна говорить «прости», только не говорю, потому что на тот момент не считала себя виноватой. Да и сейчас не считаю, потому что моим первым порывом было спасти жизнь друга. Искренне не понимала, почему тогда Орвэль предпочёл обвинить меня, вместо того, чтобы посмотреть на ситуацию с моей стороны. А то, что случилось, видимо, должно было случиться, ведь до сих пор перед глазами стоял пример с Аней, которая практически весь первый триместр находилась в подавленном состоянии, а после ещё и сражалась с древним чёрным магом.

Человеческие отношения, особенно между мужчиной и женщиной — это очень хрупкий мир, который может разбиться от неверно произнесённого тона, от случайно пророненного слова, от действий или, наоборот, бездействий. Порой проще и легче быть одной, чем постоянно производить стратегию своих поступков и произнесённой речи, а порой и самих мыслей, дабы сохранить мир и не перейти в противостоящую борьбу. Только вот кто-то нас создал существами социальными, не могущими без общества, без общения, пусть даже круг твоих друзей составляют только домашние питомцы. Поистине сильные люди — способные переносить стойко одиночество, находящие в нём умиротворение и душевное равновесие.

Я к таковым не отношусь.

— Возвращайся на Эртх, к Анне. Здесь небезопасно для жриц, — сказал агент, выйдя из палаты и направившись вдоль больничного коридора.

— Не дождётесь! — дерзко бросила я. — Мало того, что вы все скрыли от меня появление малумнов, так и теперь будете пытаться сослать обратно?! Я им не прощу того, что они сотворили с Ромальвом! — выкрикнула ему вслед.

Мужчина остановился. Медленно повернулся всем корпусом. Смерил меня предостерегающе-убийственным взглядом, от которого невольно вытянулась по струнке. Четко, безапелляционно, строго приказал:

— Возвращаешься на Эртх.

Будь я послушной собачонкой, села на задние лапки, преданно виляя хвостом, и последовала приказу. Несмотря на то, что ему согласно кивнула, не собиралась подчиняться.

Орвэль скрылся, оставив меня одну со своей горечью, которая больно билась в районе груди, разрывая все внутренности. Глядя уже на чужих инопланетян, среди которых нет моего с карамельными волосами и синими глазами, вспомнила фразу Ромальв.

«Я бы расстроился, узнай, что моя женщина не хочет вынашивать моего ребёнка».

Кем я была для Кристера? Считал ли он меня своей женщиной? Слухи на Эртхе распространялись очень быстро, и даже местные журналисты писали в газетах о неугомонной девушке, что не может перестать бегать за одним из завидных холостяков ГильтЭрры. Меня это не волновало, пока сам Кристер обнимал, целовал и не выгонял, по крайней мере, открыто последнего не делал. Хотел ли он быть со мной? Или это всё же я навязалась ему, что начал так думать? Может сейчас ему нужно просто время? Вдруг всё наладится?

Вопросы, одни вопросы, и ни одного ответа. Ну уж нет. Так дело не пойдёт. Мы не расстанемся, пока я не выясню всю правду. Моя гордость, что и без того растаяла при появлении Орвэля, не пострадает нисколько, а если это и будет унижением, то хотя бы буду точно знать, что он никогда ничего не испытывал ко мне.

А сейчас не помешало бы что-нибудь перекусить, отдохнуть, и ближе к вечеру снова навещу Ромальва. Он хоть и находится за семью замками, зато могу наблюдать кривую линию его бьющегося сердца!!!