Дай о всевышний покой в мире грёз,

Тому, кто был нашим братом.

Со следующими строками волна скорбящих поющих голосов охватила всех, кто знал слова прощальной песни.

В это же время ракета стартовала, оставляя на земле чёрные следы.

Ветер поёт, прощаясь с тобой,

Капли дождя омывают.

Смелый и сильный повержен бедой,

И стихии об этом знают.

Нет, не поверить, что нужно закрыть

Крышкой тяжёлой тебя от неба.

Мог бы ещё ты так долго жить,

Твоей быть должна победа.[1]

По традициям зернийцев, как только ракета выходит за пределы планеты, она взрывается, рассыпая прах. Этот народ верил, что одна из миллионов частиц почившего, разлетаясь в разные стороны по космическому пространству, сможет найти себе новое пристанище, возродившись уже на другой планете.

Пока ракета скрывалась в пурпурных облаках, одна из жриц, стоявшая каменной статуей, резко повернула голову, всматриваясь в одно из относительно невысоких прямоугольных зданий. Мгновение и её глаза приобрели небесный цвет, сканируя плоскую крышу.

Вальгард, благодаря своей малумнийской крови мгновенно почувствовал сильный всплеск магии, а потому в нём стали пробуждается инстинкты. Ему пришлось издать тихий рык, чтобы совладать с собой, ведь тот винный эликсир ещё не был готов.

— Что случилось? — склонился над ней Орвэль, находящийся позади девушки. Он также поворачивал голову, изучая дом, но ничего так и не смог рассмотреть.

— Ром, — ответ был тихим, но его услышали все стоящие рядом.

— Что ты сказала? — не поверила Анна.

— Там Ромальв! — зло и раздраженно отозвалась жрица, не понимая их спокойствия. — Неужели никто из вас не чувствует его запах?! — яростные небесные глаза, вместо зрачков которых бушевали вихри, пронзили каждого.

Некоторые из мужчин, в том числе и Рэнни с Рунгарном, невольно взглянули на графа, таким образом желая подтверждения. Конечно, жрица Воздуха вполне могла чувствовать и запахи не хуже зверей, призвав магию, но в таком состоянии она могла также и ошибиться.

Хранителю не понравились эти взгляды, будто собачонке приказали искать след, но как не прискорбно было для самого себя признавать, ему также было интересно убедиться в словах девчонки. Медленно, глубоко совершил вдох, чуть приподняв подбородок. Для полноты ощущений пришлось прикрыть веки. Всё же он до некоторых пор жил как человек, а не как зверь, вынюхивая территории. Множество запахов ударили в нос. И из тысячи посторонних, нужно было определить один настоящий.

— Жрица ошиблась, — вынес свой вердикт, прозвучавший весьма строго, грозно и безапелляционно, напомнивший скорей приговор.

Алина не поверила словам. Она сейчас вообще ничему не могла верить. Стихия билась внутри ураганом, желая вырваться. И в тоже время прекрасно ощущала запах, присущий только Ромальву. Не доверять собственным ощущениям было невозможно, а потому, зная о соперничестве, допустила мысль о лжи хранителя временных врат.

Глаза девушки вспыхнули злостью на хранителя, у которого постепенно возрастала тьма. Её магия лилась через край, заставляя пробуждаться и его звериную сущность, жаждущую насытиться столь сильной живительной энергией.

Темно-зеленые глаза покрыла чёрная оболочка. Мужчина глубоко и тяжело дышал, вдыхая манящий аромат магической энергии. Его хищный взгляд устремлён исключительно на девушку, которая бездарно расплескивала магию.

В тоже мгновение Хэджоу едва коснулся пальцами лба жрицы, и та, уходя в стазис, упала на руки агенту Орвэлю. Витем же толчком в грудь ладонью, на которой имелись едва видимые искры, также лишил потомка малумнов сознания.

— Замечательно! — недовольно буркнул Таиль. — Жрица-то лёгкая, а его кто понесёт? — указал на бессознательное мужское тело.

— Лучше так, чем произошедший у этих двоих срыв, — прокомментировал Хэджоу.

— Да, — кивнула Анна, спокойно наблюдая за лежачем на железном выступе мужчиной. — Малумны прекрасно чувствуют магию. А у нас здесь новоиспечённый хищник, не умеющий контролировать свой голод, и жертва, не осознанно заманивающая себя в ловушку.

[1] Стихи А.Студенниковой