Так, мало-помалу доход от шулерства сделался хоть скромным, но стабильным. Монет в кошеле Джилроя не прибавлялось, однако и сквозь пальцы они больше не утекали. На неприятности веллундец тоже больше не нарывался. Лишь один раз, вскоре после игры, встретился ему на улице какой-то костлявый типчик с лукавыми глазенками. И сообщил, что ведает о жульничестве Джилроя… а потому неплохо было бы поделиться.

«А Ханнар-то знает, что делиться надо?» — нашелся тогда Джилрой. Имя предводителя столичных воров явно произвело на костлявого вымогателя впечатление. Потому как он вполне себе мирно отвалил и более шулеру-веллундцу не докучал.

Так игра следовала за игрой, карта за картой. Пока не настал тот вечер и тот судьбоносный в жизни Джилроя миг, когда один из участников игры заявил: «Отыграться хочу! Денег, правда, уже нет… но могу поставить карту. Выиграл ее у одного пирата. Место, где клад зарыт, указывает».

И ведь надо же было согласиться!

Трактир, по пути примеченный Крогером, оказался большим бревенчатым двухэтажным домом, стоявшим у лесной опушки. Крыша дома была покрыта темной древесной корой. Причем покрыта, судя по виду, многие годы назад. Потому как успела она порасти ярко-зеленым мхом, даже издали отчетливо видимым на темном фоне. Столбы, подпиравшие козырек над входной дверью, стояли, чуть ли не сверху донизу оплетенные побегами вьюнка. А над самой крышей нависали кроны могучих, раскидистых, близстоящих дубов.

Из-за всего этого трактир выглядел не столько искусственным творением разума, сколько гармоничной частью леса, росшего поблизости. Чем-то вроде исполинского пня или просто дерева чрезвычайно причудливой формы.

Впечатление это — единения с природой — не особо портил даже двор с парой груженых повозок и отнюдь не пустовавшей коновязью.

Под стать было и название этого заведения, жирными большими черными буквами выведенное на дощатой табличке сбоку от входной двери. «Белый олень». Для людей, незнакомых с грамотой, по соседству с надписью еще красовалась картинка: голова животного с ветвистыми рогами. Причем намалеванная почему-то опять-таки черной краской.

Когда Ролан и его телохранитель дошли до трактира, наступил вечер. Самое время для всех усталых путников хотя бы задуматься о ночлеге. А для людей, обремененных товаром — позаботиться о сохранности этого товара хотя бы на ближайшую ночь.

Потому-то, вполне ожидаемо, придорожное заведение не пустовало. Так что, переступив порог и оказавшись в полутемном, просторном, но душном, помещении обеденной залы, Крогер первым делом принялся осматриваться в поисках свободного стола. Или хотя бы пары мест за столом. Шарил внимательным и сосредоточенным взглядом по зале да по наполнявшей ее пьющей-едящей-галдящей людской массе и сэр Ролан. Хотя, как впоследствии выяснилось, интерес у него был несколько иной, чем у телохранителя. Не ограниченный сиюминутными нуждами.

Что до ответного интереса других постояльцев трактира, то на визит в это затерянное в глубинке заведение особы, приближенной к королю, они едва ли обратили внимание. Что конфидент, что его телохранитель одевались в дорогу скромно и практично. Так что при их появлении на пороге лишь обернулись два или три человека, сидевшие ближе всех к выходу. Как-то же выделять Ролана и Крогера из общей массы гостей-прохожих никто и не подумал. Ну, пожаловали под крышу «Белого оленя» еще двое, и что? Двумя больше, двумя меньше.

Наконец высмотрев, что искал, конфидент зашагал через залу, мимоходом отстраняя зачем-то вышедшего навстречу трактирщика. Путь Ролан держал к длинному столу, за которым сидело семеро мужчин. Все как один бородатые или усатые, в почти одинаковых кожаных куртках с металлическими заклепками, они что-то вполголоса обсуждали, склонившись над столом.

Род занятий этой семерки угадать не составляло труда. Достаточно было заметить оружие среди их личных вещей. У одного — обоюдоострая секира, поставленная кверху древком и приваленная к стулу. У другого ножны, даже в трактире не покидавшие пояса. У третьего лук и колчан, полный стрел, лежавшие перед ним на столе, у четвертого арбалет. И так далее.

Тем не менее, Ролан счел нужным убедиться. А может, просто решил именно таким образом завести разговор.

— Скажи-ка, — окликнул он одного из семерых постояльцев, — ты хорошо владеешь оружием?

Вся компания, все как один покосились на конфидента со смесью недовольства и подозрительности. Тем более что прозвучал голос сэра Ролана резко, громко. Особенно на контрасте с еле слышной беседой семерки.

Тот же из вооруженных постояльцев, к кому и был обращен вопрос, недовольным взглядом не ограничился.

— Хорошо, — огрызнулся он, — достаточно, чтоб порезать тебя на гуляш. Поверишь… или хочешь проверить?

— Попридержи язык, — подал голос Крогер, неотступно следовавший за конфидентом.

Двое или трое из семерки вооруженных постояльцев посмотрели на него внимательно так, оценивающе… и с некоторой опаской. Так, наверное, стая волков смотрит на волка одинокого, но могучего, заматеревшего. Или на иного хищника-одиночку — например, медведя. Да, сладить с одной, даром что внушительной, зверюгой стае вполне под силу. Но и шансы, что после этой схватки и сама стая поредеет, тоже велики. А попадать в безвозвратные потери самому вряд ли кому-то хочется: что зверю, что человеку.

— Спокойно, — Ролан вскинул руку в примирительном жесте, раскрытой ладонью вперед, — мы здесь не для выяснения отношений. Тем более, в нашем деле нам не обойтись без дополнительных сил. Так что… господа, я готов поверить вам всем на слово. И не подвергать сомнению ничьи воинские умения. Но есть у меня к вам еще один вопрос. За что вы, доблестные воины, готовы идти в бой. За долг-честь-устав и клятву? Или…

Молвив последнее слово, он, едва уловимым движением фокусника выхватил небольшую золотую монету и бросил ее на стол. Монета волчком закрутилась на неровной дощатой столешнице, заманчиво поблескивая. Пока один из семерых — обладатель густых усов пшеничного цвета — не накрыл ее ладонью.

— Или, — коротко, но веско произнес он, — Ардалом меня зовут.

Представляясь первым, он словно бы давал понять, что во всей этой компании — главный. То есть имеющий право вести переговоры от имени остальных.

— О каком деле идет речь? — не откладывая в долгий ящик, почти сразу поинтересовался Ардал, — и на какую… сумму мы можем рассчитывать?

— О, насчет последнего — даже можете не волноваться, — с подчеркнутой небрежностью отвечал сэр Ролан, — цену вы назначите сами…

— Ха! Это хорошо! — радостно воскликнул, чуть ли не взревев, перебивая его, другой наемник — дюжий и чернобородый, — только чтоб без обмана… деньги на бочку. Никаких обещаний, расписок и прочей шелухи. Не то зарубим и будем правы.

При слове «зарубим» он еще похлопал по древку секиры, приваленной к стулу.

— Так о чем мы? О деле, да! — сказал Ардал, — кто ваш… а, следовательно, и наш враг, господин? Чью кровь предстоит проливать?

— Разбойники, — последовал ответ Ролана, — банда, орудующая здесь, в окрестностях… на лесной дороге.

— Знамо-знамо, — с усмешкой отозвался еще один, самый молодой из семерки наемников, — ни простым путешественникам от них житья нет… ни караванам. Ну, тем, которые к Вольным Городам и обратно товары везут. Мы, кстати, сами сюда направились, об этой шайке прослышав. К какому-нибудь купчине напроситься хотели. Лишние-то клинки в охране не помешают…

— …думали мы, — перебил его Ардал, словно заканчивая последнюю фразу молодого компаньона, — думали мы, что не помешают. Но торгаши какие-то беспечные пошли. Один нам отказал, другой отмахнулся. А может, мы просто дорого запросили. Такой намек… э-э-э, милостивому господину понятен?

— Как я уже говорил, — отвечал сэр Ролан, — об оплате договоримся. Цена для меня не так уж важна. Только вот… речь идет не об охране, не о сопровождении. Я привык считать, что лучший способ защиты — это напасть первым. В крайнем случае, просто… напасть.