– И печеньку, – сказала я печально. Подлетели дети Дженкса и отвлекли внимание малышки. Она всем телом тянулась к ним, ей нравились их шумные крылья и веселые голоса.

Я медленно двинулась к церкви, проходя сквозь облака пиксиной пыльцы, и задаваясь вопросом, безопасна ли наша кухня для ребенка? Правда придется переложить мой пейнтбольный пистолет.

Ку’Сокс теперь на свободе, Кери и Пирс мертвы, а Трент вновь в рабстве у демона, который снова не связан проклятьем.

О чем я только думала?

Послеобеденное солнце уже не освещало кухню, когда я уселась за стол и подавленно уставилась на неработающий амулет, который сжимала в руке. Я была не в лучшем расположении духа, чтобы пытаться вдохнуть жизнь в мертвый уже как десять лет амулет, но мне не помешает практика, прежде чем я приступлю к реанимации редкой эльфийской «единой в своем роде» фамильной ценности.

Я уже нашла в брошюре подходящий амулет и сверила описанную владельцем мощность вещицы с информацией в книгах, принесенных Трентом. Квен должен завести амулет, когда приедет забрать Люси. Он немного опаздывал, но думаю, все в порядке.

– Кольца, – произнесла я кисло, глядя на амулет, болтающийся на руке. Ну почему они не зачаровали меч, хлыст или что-нибудь острое? Так нет, эльфам подавай именно кольца. Набор, что я подобрала, подходил идеально, позволяя наладить прочную связь и объединить силы с Квеном или Трентом. Они были созданы до войны, и я надеялась, что эльф и демон смогут воспользоваться ими. Я даже не надеялась, что Ал успеет достаточно восстановиться к нужному времени.

– Если, если, если, – пробормотала я, глядя на амулет в руке. Не люблю это слово. Отведенное мне время все сокращалось и «Если», грозило превратиться в «Нет». Я начинала ненавидеть это короткое слово.

Я решила, что лучше попрактиковаться в оживлении старых заклинаний и оставалось лишь надеяться, что в процессе я не запарю старые папины амулеты один за другим. Я пыталась настроиться и не обращать внимания на посторонний шум, но ничего не получалось: в церковной части Дженкс читал Люси книжку, а прямо на кухне кучка пикси игралась в пыльной папиной коробке, хохоча и вереща планируя очередную проказу. Нелегко было сосредоточиться, когда из соседней комнаты доносится прилипчивая мелодия, под самым носом не перестают приглушенно хихикать пикси, а в голове крутиться одна мысль: «Дженкс наверняка спрятал папины часы, чтобы я не попыталась воскресить Пирса».

Нерешительность сделала меня раздражительной, но я решила, что если бы Пирса можно было снова вызвать в наш мир, он бы вовсю менял мелодии у меня на мобильном. Но мой мобильный был до одурения молчалив. Кери и Пирс умерли, и мое сердце болело больше. чем я ожидала.

Я с трудом удержала желание чихнуть, и глубоко вздохнув, начала раскачивать в руке неработающий амулет и одновременно проталкивать в него свою ауру. Странная мысленная гимнастика по последовательному изменению цвета моей ауры с каждым разом проходила все легче, но остававшаяся беззащитной рука начинала побаливать.

– Эй! – крикнула я, когда створки коробки резко распахнулись и чуть не ударили меня. Из коробки разлетелась пыль, и я чихнула, заработав шестикратное визгливое «Будьте здоровы», от хохочущих внутри пикси. – Так, а ну ка все вон! – Они взмыли вверх, удерживая амулет, и начали извиняться, прося разрешить им остаться. – Вон, – повторила я, протянув руку, и они уронили в нее амулет. Тусклое серебро вместе с теплой золотой пыльцой упало мне на ладонь, пока они продолжали извиняться.

– Вон, и не лезьте к Люси! Она только недавно успокоилась! – крикнула я им вслед, но они уже улетели, вылетев на улицу через дымоход, судя по радостному верещанию Люси. Я немного расслабилась, услышав тихое ритмичное бормотание Дженкса, и положила амулет обратно в коробку. Прикрыв лицо, я снова чихнула, просто от пыли. Я не ожидала услышать Ала до самой последней минуты. Теперь вся ответственность легла на мои плечи, и если подумать, казалось забавным, что эльфы помогут мне спасти Безвременье и весь демонский род.

Вдохнув, я очистила разум, и, сконцентрировавшись на металлическом колечке, лежащем на ладони, представила, как собираю под ним тончайшее облачко красного. Легким толчком я направила к амулету мельчайшую частичку своей ауры. Задержав дыхание, я видела, как моя аура приблизилась и символы, вытравленные в чарах, начали светиться. Сердце забилось быстрее, и я прищурилась, чувствуя, как гудящая энергия приблизилась к амулету, почти коснувшись металла. Светящаяся дымка двигалась все быстрее и когда моя аура коснулась чар…

– Ауч! – крикнула я, когда руку свело судорогой. Импульс энергии ударил по пальцам, и моя аура ринулась покрывать незащищенную руку. Пришлось отпустить чары. От окна послышался звук разбиваемого стекла.

– Ты в порядке? – крикнул Дженкс. Следом послышался голос Люси – она идеально скопировала его тон, хотя в словах были другие.

– Все нормально! – воскликнула я, и, нахмурившись, посмотрела в сторону окна. Бокал для бренди разбился и теперь куколка Ала лежала среди крупных осколков. – Чудесно. – Отложив не работающий амулет, я поднялась и сморщила нос, почувствовав резкий запах жженого янтаря исходящий от куколки.

– Рэйчел? – послышался из прихожей голос Квена, и следом дверь ударилась в стену. – Ты в задней части церкви?

Горечь вперемешку с радость нахлынула на меня, и, подобрав из раковины большой кусочек стекла, я бросила его в мусорку.

– Да! – крикнула я, и Люси снова повторила тон моего голоса.

Резкий звук каблучков в коридоре удивил меня, но потом я поняла, что это, наверное, Элласбет. Я едва успела пригладить волосы рукой, как быстрый стук каблучков затих, и в проеме появилась эльфийка – глаза горят, губы приоткрыты, волосы в беспорядке и пуговицы на пальто застегнуты не правильно.

– Где она? – выпалила она, осмотрев кухню и заметив, что мои руки пусты.

– Абба? – позвала Люси из гостиной, и Элласбет резко обернулась. – Абба! – требовательно на этот раз крикнула Люси, и женщина метнулась в коридор.

– О, моя крошка! – воскликнула она, выбегая, и я осталась одна, гадая, чем все это закончится. Люси, наверное, не помнит ее. Как я и думала, из гостиной донесся испуганный, расстроенный голос Люси, а следом наигранные всхлипы Элласбет. – Люси! Ты в порядке? Я так по тебе скучала! Боже мой, от тебя ужасно пахнет, но я так по тебе соскучилась. О, ты так подросла!

Наверное, от меня тоже воняет Безвременьем, так что я приоткрыла окно, и холодный весенний воздух потянулся по полу. В задней комнате Люси протестующе начала хныкать, ее возмущенные возгласы были почти не слышны среди восклицаний Элласбет.

– Это лишь усложнит ситуацию, – послышался из коридора приглушенный голос Дженкса, вперемешку с шагами Квена. – Значит, придется быть более осторожными.

Дженкс и Квен вошли в кухню, и я отвернулась от окна. Рей сидела на бедре у Квена, выглядя очаровательно в клетчатом килте и шляпке, и с распущенными волосами. Мысли о Кери снова нахлынули на меня, и зрение затуманилось от слез. Черт побери, я ведь не хотела плакать, но видя Квена и осиротевшую Люси, и осознавая, что девочка вырастет без любви и заботы Кери, я не смогла себя сдержать.

– Не надо, – сказал Квен надломленным голосом, и Дженкс неуверенно завис у него над плечом. Я распахнула глаза, моргая и заставляя слезы уйти. У Квена глаза тоже блестели, и в них отразилась вся та бесконечная боль, терзающая его душу. – Прошу, не надо, – сказал он стоически. – Я буду скорбеть, когда война закончиться. Сейчас я не могу позволить себе этого.

Я кивнула и, опустив голову, оттолкнула боль в сердце подальше. Война. В этом он прав. Квен выглядел способным на что угодно в его коротком кожаном пиджаке и кепке, напоминая плохого парнишку катающегося на Харлее 79 года и выросшего в доме с гаражом на три машины и огромным долгом по закладной. Даже ребенок на его бедре отлично вписывался в картину. Скорбь проскальзывала в напряженном подбородке и загнанном взгляде.