– Дженксу уже лучше, – сказала я. – Порой он, конечно, грустит, но он хотя бы стал улыбаться чаще.

– Хорошо, – Маршалл глянул на меня, потом на следующий амулет. – А как твои дела?

Мои?

– Ты про изгнание? – нервно спросила я. – Все нормально. Еще меня радует, что мне не приходится проводить все субботы в Безвременье. Даже как-то непривычно. Демоны считают, что я умерла, и я хочу, чтобы они продолжали так думать, – я встряхнула рукой, показывая серебряный браслет, и добавила, – и меня даже не волнует, что я не могу создавать лей-линейные чары. – Но если честно, меня это волновало.

Маршалл резко выпрямился, глаза гневно сверкнули.

– Носить его тебя заставил Ковен моральных и этических стандартов?

– Этот браслет? Нет. Я ношу его добровольно. Думаешь, мне нравилось каждую неделю мотаться в Безвременье? – Ал придушит меня голыми руками, если узнает, что я жива. Больше всего демоны не любят оставаться без средств к существованию.

Взгляд Маршалла сделался озабоченным, но он вновь склонился над амулетами. Он активировал еще два, и я стала складывать их в сумочку, один за другим.

– Еще раз спасибо, – произнесла я в повисшей тишине. Маршалл молчал, а значит, он что-то обдумывал, и это меня тревожило. – Я все еще могу творить земную магию. Только высшие чары не реагируют на мою кровь, и я не могу их активировать, с остальными проблем нет.

Он закончил с последним амулетом и посмотрел на меня, на лице его отразилось понимание.

– А, так вот что было не так с теми амулетами в прошлом году.

Я кивнула.

– Да. Я решила, что изготовила их неверно… но все дело было в моей крови.

Маршалл знал, что я не ведьма, он был рядом, когда я это обнаружила, но, судя по его посеревшему лицу, до настоящего времени он в это не верил. Он решил, что я назвалась демоном, чтобы избавиться от Ковена.

– Значит, ты правда не ведьма.

Его голос дрожал, и я присела, ощутив невероятную усталость.

– Да, я демон, – сказала я, отводя взгляд. Демон, неспособный творить демонскую магию. – Ну, спасибо тебе, – проговорила я: осознание сменялось  на его лице – куда уж хуже – жалостью. – Я просто не знаю других колдунов, кого можно было бы попросить об одолжении. Разве не забавно? – я попыталась рассмеяться, но вышло наигранно, и последовавшая тишина загудела в комнате.

Амулеты были активированы, но он продолжал стоять возле стойки, нас разделяли всего четыре фута и в то же время целая пропасть невысказанных слов.

– Нет, – произнес он тихо. Я посмотрела на него и увидела, как на его лице смешиваются жалость, страх и отвращение, превращаясь в отвратительную гримасу. – Рэйчел, мне жаль, что все это с тобой случилось. Я рад, что ты больше не изгнана. Мне не понравилось, как все между нами закончилось.

– Мне тоже, – сказала я, медленно отступая. Все внутри болело. Зря я его позвала. Я не могу обратить время вспять, я только что это осознала, и боль причиняли не столько слова Маршалла, сколько нахлынувшая тоска. Мне пора проститься с надеждой снова стать прежней. Нет, мне придется стать жестче, раз я теперь не могу притворяться.

– Именно поэтому я и пришел сегодня, – произнес колдун, но не уверена, что я ему поверила. – Дело не в том, что я думал снова начать встречаться. Мне просто хотелось убедиться, что ты в порядке, что ты живешь, а не выживаешь.

Я склонилась над раковиной. Поскорее бы он ушел. Я вовсе не собиралась выяснять, свободен ли он, но теперь я ощущала себя как никогда одинокой.

– Все нормально, – выдавила я. Мне хотелось крикнуть это ему в лицо.

– Выглядишь замечательно! – поддержал он, но прозвучало это неубедительно. Маршалл коснулся моего локтя, я отскочила, и он опустил руку. – Ты замечательно выглядишь, – повторил он, на этот раз нежно. – Я рад, что никто больше не запрещает мне общаться с тобой. Ты особенная женщина.

Желудок скрутило, я сжала руку в кулак и уперла ее в бок.

– Спасибо. Ты и сам ничего.

Черт побери, я не расплачусь.

– Ты заслуживаешь лучшего, – сказал Маршалл, но я заметила все ту же жалостливую улыбку. – Ты еще встретишь того, кто тебя достоин. Я действительно в это верю.

– Я тоже, – соврала я, загнав боль глубже. Душевные раны начали гноиться. – Я тоже рада, что у тебя все в порядке. И еще раз спасибо. За амулеты.

Я больше никогда ему не позвоню.

Маршалл потянулся ко мне, но я качнула головой. Мне даже видеть его не хотелось. Он похлопал себя по ноге, и в повисшей на кухне тишине звук показался мне куда громче обычного.

– Пока, Рэйчел, – сказал колдун, и я прикрыла глаза, чтобы не заплакать. Он склонился и целомудренно поцеловал меня в щеку.

– Пока, Маршалл, – ответила я. Голос прозвучал на удивление твердо, несмотря на то, что в груди, казалось, появилась дыра размером с пещеру. И дело было не в Маршалле, дело было во всем остальном, происходящем со мной.

– Можешь не провожать меня.

– Спасибо, – сказала я тихо. Затем подняла голову и увидела, как он выходит из кухни. Я глубоко вздохнула, уставившись в потолок, и взлохматила волосы. Они почти высохли. Я не ищу свою вторую половинку, сейчас мне хватило бы просто друга, чтобы заниматься всякой ерундой. Но не думаю, что теперь я смогу позволить себе это.

– Мне надо выбраться отсюда, – прошептала я. Я чувствовала, как стены сжимаются вокруг меня. Если я не займу себя чем-нибудь прямо сейчас, меня разорвет от концентрированной жалости к самой себе. Но я не хочу, чтобы поблизости околачивался Вэйд. Да, он прав, без лей-линейной магии я стала уязвима. И да, Трент тоже прав: подавляя свои способности, я подвергаю опасности всех, кто окружает меня. Но я НЕ беспомощна. Я пережила смертный приговор ОВ, семейку баньши, веров с пушками и политические интриги ведьм, и все без демонской магии в кармане. И вчера все сложилось бы совсем иначе, будь я подготовлена и имей при себе пейнтбольный пистолет. Наверное, пора просветить Вэйда на эту тему.

Я услышала, как захлопнулась входная дверь, и сложила оставшиеся амулеты в сумку, где уже лежал заряженный пейнтбольный пистолет. Мне надо сбежать отсюда. Ключи от машины остались у Вэйда – он вел прошлой ночью, но до здания ФВБ я могу доехать и на автобусе. Вэйд был уверен, что сумеет защитить меня, но, на мой взгляд, он не воспринимал ситуацию всерьез. Любой мог войти в церковь и выйти из нее, а Вэйд даже не досматривал визитеров. Вера нужно встряхнуть, и я достаточно подавлена, чтобы легко пойти на это.

– Айви? – позвала я. Она наверняка слышала всю нашу беседу. – Я поеду на автобусе до ФВБ. У меня с собой пейнтбольный пистолет и телефон.

После небольшой паузы сквозь стену послышался ее ответ:

– А что с Вэйдом?

– Думаю, он еще спит, – сказала я громко. Я была уверена, что он нас не слышит, и даже если бы услышал – напевать. Прошлой ночью я боялась причинить ему боль. Ставки были недостаточно высоки, и я ограничивала себя, а не трусила. Сегодня все будет совсем иначе.

Снова секундная пауза, за которой последовало:

– Позвони мне, как доберешься!

Я почувствовала прилив благодарности. Айви знала, что я не беспомощна. Уже чувствуя себя немного лучше, я схватила куртку, сунула ее в сумку и забросила последнюю на плечо. С телефоном в кармане штанов я прошла жилую часть церкви, направляясь к задней двери. Я почти весь год каталась на общественном транспорте и помнила расписание. Если поспешу, легко могу успеть на последний автобус, идущий в Цинци.

«Поймай меня, если сможешь, здоровяк», – подумала я, сунув ноги в потертые ботинки, и открыла заднюю дверь. Я как минимум задолжала Вэйду немного нервотрепки.

Поношенные садовые ботинки не совсем вписывались в наряд «для побега» – стоило выйти на крыльцо, как от них начали отваливаться комки грязи. Я прикрыла дверь, вздохнула и обернулась посмотреть на еще не просохший после дождя сад. Солнце грело, но на деревьях почти не осталось листвы. Растения выглядели унылыми доходягами – под стать моему настроению. Я плотнее запахнула куртку. По улице, нарушая спокойствие воскресного утра, проехала машина, и снова все вокруг стихло.