Я видела, что он замерз. Вэйд потер щетину, примятую с одной стороны. Я не думала, что за ночь у мужчины может отрасти почти борода. Видимо, если с утра у него не было времени привести себя в порядок, он всегда выглядел подобным потрепанным образом.

Марк тоже его заметил и сейчас разговаривал с другим сотрудником. Кажется, они собираются вызывать полицию. Ну и ладно. Этот ресторан видел события и похуже, чем злой вер в пижаме.

Поставив стаканчик с кофе на стол, я улыбнулась Вэйду и почувствовала себя значительно лучше.

– Милые ботинки.

Вэйд разозлился еще больше.

– Набегалась уже? – сухо поинтересовался он. – Повеселилась утром, да?

Я сидела напротив него, и мы оба могли выглянуть в окно.

– Я убегала не от тебя, и да, я повеселилась этим утром. Было приятно прогуляться в одиночестве.

Он фыркнул. Я открыла пакет с булочками и положила его на стол.

– Хочешь? – спросила я. Он недоверчиво посмотрел на меня и сел ровно. Теперь он выглядел смущенно и оттого еще меньше вписывался в обстановку кафе. – Вот, кажется, ты замерз куда больше, чем я, – добавила я и пододвинула ему кофе. Честно говоря, меня немного мучили угрызения совести. Я, конечно, из церкви не сбежала, но и его не предупредила.

Вэйд взял кофе, сделал небольшой глоток и откинулся на стуле. Видимо, кофе ему понравился.

– Ты скотина, – определил он, ссутулившись и глядя на меня поверх стаканчика кофе. – Неудивительно, что твоя мать спятила.

Все мои добрые намерения мгновенно испарились, но я лишь спокойно надкусила булочку, наслаждаясь кусочками лимона в сахаре.

– Моя мать не сумасшедшая, – сказала я, жуя булочку. – Ей просто труднее подстроить свое мировосприятие под реальность остальных. Точно не хочешь булочку? Я купила три.

Он уставился на меня и продолжал смотреть, все сильнее хмурясь.

– Мне бы следовало прямо сейчас перебросить тебя через плечо и отнести домой. Не могу поверить, что ты ушла, не предупредив меня.

– Ладно, – произнесла я, качнув головой. – Давай поговорим об этом.

– Разве вчерашний вечер тебя ничему не научил? – крикнул он, и моя уверенность в себе окрепла.

– Помимо того, что ты накачанный тупой мужлан? Больше ничему.

Вэйд резко выкинул руку вперед, нацелив в меня палец.

– Хочешь выйти на улицу и разобраться? Только дай мне десять минут, чтобы одеться.

– Сейчас уже одиннадцать утра! – сказала я, не обращая внимания, что люди на нас пялятся. – А вчера ты так и не смог затолкать меня в машину. И ты продолжаешь утверждать, что способен защитить меня, но ты одеваешься не как положено телохранителю и не уделяешь своим обязанностям положенное количество времени, за которое тебе платит мой отец. Ко мне приходят люди, а ты никогда даже не спускаешь осмотреть их. И, судя по всему, спишь до последнего! Ты не относишься к делу серьезно, и да, мне не нравится, как ты справляешься со своими обязанностями.

– Так вот что ты думаешь? – он взвился. – Что я лентяйничаю? И не знаю, что происходит вокруг?

– Если кость не по зубам, смирись с этим, – отрезала я. Сердце колотилось, но голос звучал спокойно. – Я все еще жива лишь благодаря своим друзьям. Я знаю, что уязвима, но я не беспомощна и не люблю, когда мне пытаются что-либо доказать грубой силой. Вчера ты смог забросить меня на плечо и спустить по лестнице, и я не разбила тебе нос и не сломала запястье лишь потому, что не хотела навредить тебе!

– Что, правда?

– Да, правда, ты, большой тупой отморозок. Сейчас мне на тебя наплевать, можешь валить отсюда и сам объяснять моей маме, почему больше не стоит платить тебе, приятель.

Закончив, я откинулась на стуле. Я кипела от гнева. Черт побери, я опять не выпила свой кофе. И теперь мне придется пить то, что найдется в офисе ФВБ.

Скривившись, Вэйд глянул на мою сумку. Он знал, что вчера я сделала новые чары, знал, что сегодня я подготовлена, знал, что может оказаться на полу без сознания в одних трусах, без каких-либо документов при себе, и потом ему придется объясняться с ОВ. Прорычав в ответ что-то, недоступное моему слуху, он резко притянул стаканчик ближе, чуть не разлив его.

– Я сейчас допью кофе, – пробормотал он, – и если, когда я его допью, тебя не будет на сиденье этого байка, я увольняюсь. Серьезно, Рэйчел. Мне еще не приходилось работать с такой раздражающей, эгоцентричной…

– Я не эгоцентрична, – вклинилась я. – Я ведь отдала тебе свой кофе, разве нет?

– …наглой женщиной за всю свою жизнь, – закончил Вэйд. – И поверь мне, я насмотрелся на тупых пустышек, пока работал на концертах твоего отца. Думаешь, я чиню чердак только потому, что мне нравится высота? Я знал, что Маршалл ступил церковную землю, минуты на три раньше, чем ты. Я также точно знал, кто он такой, потому что пробил его по базе данных еще ночью, после того как ты упомянула о нем. Номер машины совпал, и решив, что ты права и тебе стоит дать хоть немного личного пространства, я решил не спускаться.

Что-что?

– Я знаю, как выполнять свои обязанности, – подвел черту он и указал на меня пальцем. – Настолько хорошо знаю, что ты и не замечаешь моей работы. Думаешь, твой отец послал бы какого-нибудь придурка-любителя охранять свою единственную дочь?

Щеки покраснели, и, смутившись, я сползла на стуле. Я так сильно сжала челюсти, что теперь только лом поможет мне снова раскрыть рот. Я и не предполагала, что он поселился на чердаке с подобным умыслом, и уж тем более не знала, что он проверяет приходящих людей.

– Но ты продолжал делать ошибки, свойственные новичку, – неубедительно продолжала я. – Вчера ты сломал нос тому офицеру. А сегодня гнался за мной в одних боксерах.

Вэйд ухмыльнулся, зажав кофе в руке, и откинулся на стуле. Он сканировал кафе, все еще оставаясь при исполнении.

– Я сломал ему нос, потому что он неуважительно отозвался о тебе и очень разозлил меня, – ответил он.  Я чувствовала себя полной дурой. – И еще – чтобы отвлечь немертвого вампира от Айви. Она уже почти избавилась от своей зависимости, и я не хотел, чтобы она снова поддалась влиянию немертвого. А вот боксеры... – Он умолк, и кончики его ушей стали такими же красными, как и отросшая борода. – Тут ты права. Это было ошибкой. Мне стоило сначала одеться. Я и не предполагал, что ты решишь уйти. Не сказав мне.

Обвинение было четким и обоснованным, и я вздрогнула.

– Мне правда жаль, – сказала я искренне. – Я и правда скотина, и я не буду осуждать тебя, если ты решишь уволиться. Но прошу, останься. Я больше не буду сомневаться в тебе.

Он резко наклонился через столик, и я уставилась на него. Он улыбался. Да, именно это я и люблю в верах. Главное говорить искренне, остальное не важно.

– Извинения приняты, – сказала он, почесав щетину. Сейчас он был похож на студента, прогулеваневшего всю ночь напролет. – Если ты готова работать со мной, у меня остался лишь один вопрос.

Я, сжавшись, замерла. Сейчас он мог спросить о чем угодно, и если учесть, насколько я раскаивалась, я знала, что отвечу ему только правду. Я ошибалась, так сильно ошибалась, а он все равно сидел передо мной и был готов все забыть. Я задолжала папе огромное «Спасибо», а Вэйду – куда больше, чем уважение.

– Почему ты утром сбежала? – спросил он, и я даже моргнула от удивления. – Вэйд положил руку на стол. – Уходить совсем одной было глупо. – Я резко выдохнула, и он добавил. – Ладно, ты не настолько беспомощна… как я полагал. – Он снова глянул на мою сумку. – Но твой поступок не вписывается в обычную схему «как погибают умные люди». И я хочу понять, зачем ты так поступила. Я не смогу защитить тебя, если не буду понимать, как ты мыслишь.

Плечи у меня резко опустились. Дерьмо.

Вэйд склонился ближе.

– Что случилось?

Избегая его взгляда, я повернулась к Марку, который расставлял по кафе блестящие рекламные кофейные стаканчики.

– Эй, сделайте еще кофе? – попросила я его, когда наши взгляды встретились. – И добавьте малины, ладно?