– У меня нет на это времени, – сказала Нина нетерпеливо. – Извините.

С вампирской скоростью она приблизилась к двери и вытащила из нее замок. Гленн и мистер Келуэй шарахнулись от нее в разные стороны. Не успел отзвучать жуткий металлический скрежет, как запорный механизм уже упал на пол. Нина подняла его и бросила в открытый лифт. Она выглядела довольной.

– Заходим? – спросила она, поправляя рукав блузки.

Гленн был оскорблен, и ему не нравилось, что следы уничтожены. Мистер Келуэй молча смотрел на вампира.

– Конечно, – ответил он слабым голосом.

Наверное, он только сейчас понял, что Нина – вампир.

Гленн открыл дверь и скользнул в темноту. Я ощутила покалывание на коже. Нина вошла неспешно, с прямой спиной и прогулочным шагом. Я подумала об изуродованном трупе в  Вашингтонском парке и на секунду замешкалась.

– Все чисто, – послышался голос Гленна, и я двинулась, чтобы войти перед мистером Кэлэуэем.

Помещение было высотой как минимум в два этажа. Мерцали только что включенные люминесцентные лампы. По стенам высились шкафы. В центре комнаты находилась хижина – бревна почернели, дымоход был поврежден.  Окна представляли собой ничем не заделанные отверстия, стены местами разваливались. Она  выглядела уродливо, ужасно, и я была рада, что нас от нее отделяло стекло. Возможно, мистер Келуэй был прав – посетителям это показывать нельзя. От постройки шло невыносимо много эмоций.

Я задрожала и прошла дальше. Мистер Келуэй ошеломленно смотрел на пустое  место у противоположной стены. Я могла видеть почему:  в одном месте стена была раскурочена, а на полу валялся  толстый кабель и из него торчали свежеоткушенные провода. Кажется, еще недавно он был к чему-то подсоединен.

Не было никаких тел, никакой крови, комната выглядела безжизненно. «Возможно, слишком безжизненно», – подумала я, и в этот момент мистер Келуэй закричал.

– Их украли! – орал он, дрожащим пальцем указывая на развороченную стену.

Гленн, поглощенный созерцанием хижины для рабов, резко повернулся.

– Что украли? – внезапно агрессивно спросил детектив ФВБ.

– Оборудование! – завопил мистер Келуэй. – Приборы украли! Их не стало!

Я пила какао – теплое, приятное и успокаивающее, слушала болтовню парней из ФВБ,  напоминающую его звуковой эквивалент, и вполглаза наблюдала за офицерами, которые заканчивали осмотр места преступления: все объекты уже успели пропылесосить, сфотографировать, измерить и взять все образцы, которые можно взять. Интересно, как криминалистам удается не выглядеть при этом чудаковатыми? Мне разрешили остаться, только когда я пообещала, что буду просто сидеть на столе в дальней части комнаты. Я вела себя как хорошая девочка, и, думаю, они даже успели забыть обо мне. Улики собирались уже почти четыре часа.

Мое внимание привлек квадратный участок пола, который был светлее остального. Интересно, почему никто больше не обращает на него внимания? Даже Айви и Дженкс, которым было разрешено участвовать в сборе улик, попросту игнорировали этот квадрат.

Поставив на стол стаканчик со смесью порошковых сливок, сахара и какао, я подтянула колени к груди и обхватила их руками. Я не смогла сдержать усталый вздох. Айви, как утенок, ныряющий в воду, не останавливаясь, подбирала с пола улики и сразу вносила их в базу данных, а Дженкс замечал мельчайшие вещи и мог протиснуться в самые маленькие отверстия, оставляя после себя только пыльцу. Их помощь в равной степени ценилась сотрудниками ФВБ. Даже к двум криминалистам из ОВ, которые стояли в стороне и просто наблюдали, относились лучше, чем ко мне. Каким-то образом между расследованием в конюшнях Трента года два назад и недавним осмотром дома, где баньши и ее спятивший муж убили молодую пару и присвоили их личности, я успела заработать репутацию разрушительной силы, которую ни под каким предлогом нельзя допускать на место преступления.

– Они же уникальны! – воскликнул мистер Келуэй, когда офицер ФВБ попытался вывести его в коридор. Улыбнувшись, я опустила голову на колени. У хранителя явно выдался ужасный день, от опрятного внешнего вида оставалась все меньше и меньше. Забавно было наблюдать за его мелкими вспышками гнева, направленными на Гленна – тот признал, что вернуть похищенное у музея имущество почти невозможно. Мне показалось странным, что мистера Келуэя больше занимают пропавшие приборы, чем тот факт, что шестеро человек прожили здесь почти неделю, и никто об этом не знал. Впрочем, наверное, он прав, и пусть даже устройства застрахованы, заменить их вряд ли удастся. Никто больше не производит оборудование и программное обеспечение для определения принадлежности генетических образцов.

«Хотя, наверное, у Трента есть такой аппарат», – подумала я. Обязательно поинтересуюсь, не пропадало ли у него подобное устройство. Надо только сначала  спросить, знает ли он чары, блокирующие стирание памяти.

Я подняла голову, почувствовав слабое покалывание на шее и, взглянув в другой конец огромной комнаты, увидела пробирающуюся ко мне Нину. На лице у нее отразилось удивление, что я смогла ощутить ее взгляд, и я приняла более профессиональную позу, свесив ноги со стола, хотя до пола было еще добрых полметра.

– Могу я составить тебе компанию? – спросила она формально, и я кивнула, хотя мне не нравилось находиться так близко к ней. Нина лишь раз покидала комнату, чтобы сделать звонок, а все остальное время просидела в стороне, наблюдая за работой людей. Я покорно ждала, когда меня пустят осмотреть улики, а вот ей просто хотелось самой убедиться в тщательности работы людей из ФВБ.

Она устало вздохнула и прислонилась бедром к столу. Вздох прозвучал так по человечески, что я с удивлением на нее уставилась.

– Уже не злишься на меня? – спросила я, и она хмыкнула.

– Еще слегка раздражена, – проговорила она, растягивая слова, и обхватила себя руками. – Да, теперь дело веду не я, зато я могу наблюдать, как работаешь ты. – Искоса поглядывая на меня, она нагло ухмылялась. – Но учти, если ФВБ не смогут поймать злодеев, и название ЛПСО будет продолжать мелькать в заголовках газет, то все убийства повесят на тебя.

Я и сама это понимала. Разозлившись, я стала постукивать каблуками по дверце стола, на котором сидела.

– Уже освоился? – невесело спросила я, имея в виду тело Нины.

Она покраснела и нахмурилась, но потом улыбнулась, показав небольшие клыки живого вампира.

– Нина – сама благодарность, – сказала она намного тише, чем я ожидала. – Ей было суждено стать моим вместилищем, и по окончании дела в ее памяти останется бесчисленное множество полезных знаний и немного мудрости. Другие вампиры это сразу заметят и признают ее равной. Я чрезвычайно ускорил ее развитие, а также сильно увеличил ее шансы пережить сорокалетний барьер после того, как она познает свою первую смерть.

Я разговаривала напрямую с немертвым вампиром. По телу пробежали мурашки.

– Ага, и почему же тогда ты не делаешь так постоянно? Значит, и здесь есть свои минусы.

Нина отошла в сторону.

– Как же вы правы, мисс Морган.

Я ждала продолжения, но он/она лишь молча наблюдал/а, как криминалисты ФВБ осматривают мешки с пылью, которую они пылесосами собрали с пола.

– Давай баш на баш, – поддразнила я.

Нина напрягалась. Все так же буднично опираясь на стол, она медленно обернулась ко мне, и я заметила у нее на лице слабые признаки беспокойства.

– А мне-то какая выгода?

Я заключала сделку с дьяволом, и мое сердце бешено колотилось в груди.

– Ринн Кормель считает, что я могу сохранить душу Айви после ее смерти, – я посмотрела на Айви, которая вместе с Дженксом разглядывала какую-то распечатку. – Он верит, что я смогу удержать ее душу в теле и что у нее пропадет жажда крови. Информация от тебя может мне сильно помочь, – я нервно облизнула губы и поняла, что впервые рассказала тому, кто не был мне другом, почему мастер города и бывший президент США объявил нас с Айви неприкасаемыми для всего вампирского сообщества.