Куратор резко выпрямился и шагнул к Нине.

– Рабовладение отвратительно само по себе, офицер Гленн. А когда в игру вступают деньги, люди с нечеловеческой жестокостью готовы защищать свои инвестиции.

Видно, для хранителя это был больной вопрос, но и Гленн, разозлившись, повернулся к нему лицом и отчеканил:

– Я детектив Гленн. И кто дал вам право судить, что можно выставлять напоказ, а что нет?

Мистер Келуэй, сузив глаза, уставился на крупного мужчину перед собой, но не сдвинулся ни на дюйм.

– Я могу провести для вас персональную экскурсию, и очень сильно удивлюсь, если после нее вы не измените своего мнения.

Опустив глаза на амулет, я направилась в сторону другого коридора. Амулет засветился ярче, пульс подскочил. Нина, заметив мою реакцию, с радостным блеском в глазах подошла ближе.

– Думаю, нам в эту сторону, – сказала я, и мистер Келуэй протестующе замахал руками.

– Там же ничего нет, – удивился он, но амулет утверждал обратное.

Мы двинулись вперед и уперлись в… стену. Ни двери, ни лестницы. Ничего.

– Не понимаю, – произнесла я, уставившись на ровную стену, и вспомнила похожую ситуацию, случившуюся пару месяцев назад в лаборатории Трента. В тот раз мне потребовалось подключиться к лей-линии, чтобы воспользоваться невидимой дверью и пройти в находящуюся за стеной комнату. Но сейчас я не могла этого проделать и, переведя взгляд с зачарованного серебра на Гленна, ощутила, как заболела голова.

Гленн провел рукой по гладкой окрашенной стене.

– Что за ней находится? – спросил он.

Мистер Келуэй на секунду задумался.

– Там хранилище, в котором хранится деревянная хижина.

Гленн напрягся.

– Так наверху выставлен муляж?

– Конечно! – воскликнул куратор.

– И почему вы ее прячете? – наседал Гленн.

На другом конце коридора, прислонившись к стене, стояла Нина и выковыривала что-то из-под ногтей. Типично мужское поведение смотрелось ужасно странно, ведь у нее был идеальный маникюр. Ох, добром это все не кончится.

Мистер Келуэй резко ответил Гленну:

– Я ничего не прячу. Да, настоящая хижина – за этой стеной, но к ней легко можно спуститься на лифте. Если бы вы мне сразу сказали, что нам надо туда, я бы отвел вас, не задумываясь. Следуйте за мной.

Гленн от злости сжал челюсти, и Нина, прикрыв глаза, с наслаждением впитывала его ярость. Отвернувшись, я поплелась за мистером Келуэем в сторону большой блестящей двери лифта. Он демонстративно вставил ключ в отверстие, вызвал лифт и уставился на нас. Кабина, поскрипывая и дребезжа, спускалась вниз. Двери лифта открылись, и я дернулась, увидев огромную кабину, в которой поместился бы и слон.

– Неправильно прятать часть нашей истории в подвале, где никто не сможет ее увидеть, – промямлил Гленн, войдя в лифт следом за мной.

Последним вошел мистер Келуэй и, вставив второй ключ, включил панель.

– Есть несколько причин, почему мы не экспонируем подлинную хижину, детектив Гленн, – произнес он сухо. Мы все ждали, пока панель включится и лампочки на ней перестанут мигать. – Одна из них – сохранение бесценного исторического памятника, а еще мы не хотим навредить ничьей психике.

Психике?

– Нельзя скрывать от людей правду, – настаивал Гленн.

Тут хранитель разозлился не на шутку.

– Мы ничего не скрываем, – рявкнул мистер Келуэй. Нина поднесла руку к губам, пряча улыбку. – Мы просто не ставим ее на экспозицию! Оригинальные надписи внутри хижины бесценны, но они ужасны. Эти символы похожи на магические знаки, именно  их мы и скрываем от людей. Там знаки черной магии.

Все внутри свело от напряжения, и я, переглянувшись с Ниной, заметила, что вампирша тоже мгновенно насторожилась. Черная магия в подвале музея? Может, и в хаосе есть порядок? Многое объясняет.

Разозленный хранитель резко ткнул кнопку, лифт начал опускаться.

– Было решено, что маленькая ложь – копия хижины – лучший выход. Публика может потрагать ее, посидеть в ней, взаимодействовать с ней. Оригинал пришлось бы поместить за стеклом, а значит, лишить людей любой возможности интерактивного взаимодействия с ней, которое несет бесценный опыт, – проговорил мистер Келуэй, и кончики его ушей покраснели. – Сейчас сами все увидите.

Гленн мялся, переступая с ноги на ногу и глядя прямо перед собой.

– Да не может все быть настолько плохо.

По спине побежали мурашки и, обернувшись, я наткнулась на пристальный взгляд Нины.

– За тобой так приятно наблюдать, – пробормотала она, но ее услышали все, и все заметили оттенок соблазна в голосе, исходившего от немертвого, который владел Ниной. – Любая мысль сразу же отражатеся у тебя на лице.

– А-ага, – растягивая гласные, произнесла я и попыталась припомнить, от кого еще я это слышала.– Ты всегда борешься с преступностью в грязной обуви? – спросила Нина, и в задней части лифта раздался кашель Гленна.

– Да уймись ты, наконец! – рыкнула я, пытаясь незаметно расправить складки на рубашке. – Я просто пошла попить кофе со своим телохранителем. Я же не знала, что потом отправлюсь охотиться за плохими парнями. Кожаная одежда днем смотрится вульгарно.

– Кроме того, – пробормотал мистер Келуэй, – если бы настоящая хижина стояла наверху, она бы развалилиась на части в первые двадцать лет. В фондах она хранится в огромном помещении с климат-контролем, – сказал он гордо. – Именно поэтому в свое время было решено разместить музей в этом здании. Первоначально здание принадлежало университету.

Я удивленно приподняла брови. Ничего себе.

Не заметив вспыхнувшего у меня интереса, мистер Келуэй продолжал:

– Некоторые устройства все еще находятся в подземных помещениях, и мы порой пускаем сотрудников университета для работы с ними. В комнате имеются собственные системы обогрева и охлаждения, а также запасной генератор на случай отключения питания.

Устройства? Подумала я, заставив себя стоять ровно, хотя внутри меня распирало.

– Мистер Келуэй? А какие именно устройства расположены в подземных помещениях?

Воодушевление моментально испарилось, и он вздрогнул.

– Мм, мне говорили, что их используют для идентификации генетических образцов, – сказал он, и Гленн что-то проворчал. – Все совершенно законно, – заверил мистер Келуэй.

Двери лифта открылись в такой же с виду коридор, только в конце его находились огромные двойные двери. – Ничего сомнительного, – продолжал куратор. – Порой мы используем их, чтобы определить, кому принадлежал артефакт, рабовладельцу или рабу. Технологии устаревшие, поэтому оборудование может работать только в постоянно охлажденном помещении.

Герметичная комната. Черная магия. Генетика и полулегальные технологии. Мне не нравилось то, что можно было сотворить в подобной комнате, и я последовала за Гленном к запертой двери. Амулет горел ярко-зеленым. Мы пришли куда надо, и я почувствовала, как напряжение сковывает тело.

– Туда, да? – спросил мистер Келуэй и перевел разочарованный взгляд с моего амулета на связку ключей. Первый ключ не подошел, и Гленн начал терять терпение. Второй ключ тоже оказался не от этой двери, и когда хранитель решил снова попробовать первый, Гленн был уже на грани.

– Немедленно откройте дверь, – резко окрикнул он. – Или я позвоню в участок, чтобы они достали ордер, а сам буду сидеть здесь, пока его не привезут. Рэйчел, встань вон там.

– А я что делаю! – огрызнулся куратор, и я покорно отошла, куда указал Гленн.  Мне хотелось показать, что я умею играть в команде и даже иногда подчиняться. А еще – я знала, что нас ждет в пустой комнате. – Ни один ключ не подходит, – сказал мистер Келуэй и сунул связку под нос Гленну. – Или кто-то выкрал ключ, или сломан замок.

Гленн сел на корточки и внимательно изучил замок.

– Замок намеренно испорчен, – тихо произнес он, вставая. – Видите новые царапины на краске. Надо вызывать криминалистов, чтобы они засняли следы.

– Нет, я не разрешаю! – воскликнул оскорбленный мистер Келуэй. – Я – куратор!