— Вы пытались расшифровать ментальное послание гореван? — уточнил лорд Врамус.

— Нет. То есть пытались, — тут же поправился Конрад, поняв что сморозил глупость. — Только, к сожалению, ничего не получилось. Наших знаний не достаточно для этого.

— Выведите шурале. Нам нужно знать, чем они пытаются нас засеять, — распорядился лорд Врамус.

— Слушаюсь, — Конрад сделал новые пометки в блокнот.

— Меня также очень беспокоит участившиеся нападения на Резервации. За последний месяц двенадцать раз были атакованы Резервации. Сонная Лощина, Лунная Долина, Тихая Заводь это не полный перечень пострадавших Резерваций. Дважды случались прорывы и захваты шурале и лишенцев. Проработайте этот вопрос, Рамп, — приказал лорд Мёбиус.

— Мы немного отвлеклись от основной темы. Почему вы считаете, что с гибелью Прелата, придет конец гореванам? — напомнил лорд Врамус.

— Конец им придет, только не так скоро. С гибелью духовного лидера начнется вырождение гореван. И лет через пятьдесят-сто, надо просчитать модель, популяция гореван вымрет окончательно. Он для них стержень…

— Пятьдесят, сто! — хмыкнул возмущенно лорд Мёбиус. — Меня тогда уже не будет. Сдохнут гореваны, так туда им и дорога. Давно пора от этих недочеловеков избавиться, на мыло и абажуры их.

— Это не понравится многим корпорациям. По сути наша цивилизация строится на использовании бесплатного рабского труда. Гореваны из резерваций задействованы на производстве и добыче. Если мы уничтожим Прелата, это может негативно сказаться на их воспроизводстве, а как следствие этого, мы не сможем получать новые рабочие ресурсы, — разжевал очевидное Конрад.

— Не будут плодиться, будем выращивать, — тут же отозвался лорд Мёбиус. — Надо атаковать город. Слишком много пользы мы получим. Слишком много дополнительных очков. К тому же скоро выборы, напомню. Мы должны не осрамиться.

— Уверен, что значение Прелата вы переоцениваете, — сказал лорд Врамус. — Умрет один, они изберут другого.

— Прелата не избирают, после смерти Прелата, его душа переселяется в нового горевана и продолжает путь. Гореваны находят нового Прелата и возводя на трон, — поправил лорда Врамуса Конрад. Тот недовольно поморщился.

— Это неважно. Изберут или найдут. Пусть хоть из дерьма слепят.

— Еще ни разу ни один Прелат не был убит. Это может повлечь за собой вымирание. Для гореван это будет чудовищным поражением, — попытался возразить в последний раз Конрад.

— Они промывают нам мозги, скоро половина города перебежит в леса, а мы будем подтирать задницу Прелату! — возмутился лорд Мёбиус.

— Уничтожение города, и возможно Прелата, отвлечет гореван от их деятельности по облучению наших горожан, да и на Резервации перестанут нападать. Мы должны воевать, — сказал последнее слово лорд Врамус.

Конрад сдался. Больше он ничего не мог сделать.

— Подготовьте соответствующий приказ, Рамп. Для затравки мирного населения, недурственно было бы провести в Мирграде акцию, только жертвы по необходимости. И подготовьте коммерческое предложение для наших партнеров. Война это бизнес, а бизнес должен работать.

Конрад сделал необходимые пометки в рабочем блокноте.

В кузове грузовика нещадно трясло, воняло тухлыми портянками и было душно как в парилке. Капитан Рудоу своей задницей чувствовал все неровности дороги, все ухабы, и булыжники, попадающие под колеса. Только он был к этому делу уже привычный, чего нельзя было сказать об отряде новобранцев, порученных полковнику Нимроду на воспитание. Новобранцев, только что призванных в армию Мирграда, надлежало сопроводить до Рубежного форта и поставить на службу родине, и так поставить чтобы каждый на своей шкуре прочувствовал в полной мере насколько родина их любит и чтит. И главное чтобы запомнили на всю жизнь.

Рудоу было скучно и от скуки он разглядывал тревожные лица новобранцев, пытаясь разгадать кто из них кто, и чем на хлеб с маслом на гражданке зарабатывал. Конечно, он мог бы прочитать об этом в личных делах. Для этого всего лишь нужно было нагнуться, достать из-под скамьи железный несгораемый ящик и открыть его. Но это было скучно, а так выходила игра, съедающая время.

До Рубежного форта дорога неблизкая. По железке на скоростном они бы в миг домчались, но ближайший скоростной в верном направление надо было ждать до конца недели, а командование не желало терпеть их так долго в городе. Вот и поспешило избавиться по быстрому. С глаз, как говорится, долой, из сердца с корнем.

Игра в угадывания увлекла Рудоу. Он старался запомнить свои версии, чтобы потом на месте проверить. Заодно капитан придумывал на какую работу новобранцев определить. В Рубежном форте у каждого бойца было свое штатное место, за работу которого он отвечал головой.

Прямо напротив капитана Рудоу сидел хмурый толстяк с отвисшей нижней губой и массивным пористым носом. За внушительный нос парни уже успели прозвать его Утконосом, правда схожести Рудоу не видел, но кличка вещь очень прилипчивая. Стал толстяк Утконосом, теперь ему суждено с этим именем жить до самой смерти. Утконос был явно не с мирградского дна, очень уж ухоженным и причесанным выглядел. За ним всю жизнь присматривали и подтирали, и то что он оказался здесь скорее всего чистая случайность, погорячился паренек, решил в героя поиграть, записался в добровольцы. Может своему отцу профессору наперекор, а теперь и сам не рад.

Утконос выглядел наиболее испуганно. Неудивительно. Накануне их отъезда террористы взорвали одну из станций метро, двадцать летиан погибло, еще столько же госпитализировано. Среди них были дети. Вот Утконос и дрейфил отчаянно. Если эти проклятые гореваны смогли в самом центре Мирграда, подземную станцию взорвать и их никто не остановил, то они и его кишки на штык намотают, никто не спасет. Вот о чем думал толстяк, обливаясь потом.

Рядом с ним сидел крепкий мускулистый парень с квадратной челюстью и глазами робота. Такой убьет, не вздрогнет, просто потому что ты у него на пути встал. Чувствовалась закалка улиц. Вероятно один из щенков рабочих кварталов, бедняцкие трущобы редко взращивали ученых и врачей, оттуда выходило неплохое пушечное мясо, и бандиты всех статей и мастей. Если бы парнишку не забрали, то рано или поздно он оказался бы на скамье подсудимых, а там печать лишенца в лоб и урановые рудники до кровавых соплей. Так что если вдуматься, то ему еще повезло. Рудоу усмехнулся. Раз ему повезло, то будет он теперь у него Везунчиком.

Чуть вдалеке сидел еще один примечательный тип с черными кудрявыми волосами. Вцепился в вещмешок с пожитками и не выпускает из рук. Не знает, дурак, что в первый же вечер по прибытии на Лобной площади форта будет разведен большой костер, куда каждый новобранец обязан будет кинуть все вещи, привезенные с гражданки. Такова традиция. Хороший солдат должен помнить только о своем долге перед Родиной, нацией и солдатским братством. Плохой же солдат живет памятью об оставленном доме. Время от времени Кудрявый доставал из кармана куртки бумажник и заглядывал внутрь. Сидел долго, фотографию своей девушки разглядывал, потом тяжело вздыхал и убирал. Один доброхот перед погрузкой в машину заметил фотографию и посоветовал Кудрявому:

— Забудь. Когда ты вернешься, ее уже другой драть будет.

За это Кудрявый выбил ему передние зубы. Еле разняли, а то вообще размозжил бы ему голову об асфальт. Тогда бы Кудрявый не то что девушки, света белого бы очень долго не увидел. Лишенцы, попадающие на урановые выработки, выбираются на поверхность только когда их списывают на кладбище. А кладбище для лишенцев — братский погребальный костер, да выгребная яма за Резервацией.

Рядом с Кудрявым трясся тот самый доброхот. У него теперь в зубах сияли заметные прорехи. Рудоу развел бы бойцов по разным машинам, только не полковник Нимрод.