Рудоу повернулся к развалинам спиной и направился к расположению временного штаба летианской армии «Вторжение». Он знал о чем пойдёт речь. Этот пограничный город всего лишь крохотная часть плана наступления. Можно сказать, что сегодняшняя победа всего лишь репетиция грядущей победы, а уж она не дастся так легко. И Цепные Псы им не помогут.

Наступление началось далеко за полночь. Первым делом Рыбаки, операторы шурале, отдали приказ пираньям и те устремились к бетонным створам, отгородившим город от брошенных затопленных туннелей. Пираньи должны были навести шум и отвлечь внимание гореванов, и у них это хорошо получилось. Летиане вынудили гореван откачать воду из туннелей, чтобы избавиться от разрушающих все на своем пути пираний, и воспользовались моментом.

По туннелям к городу рванули полчища крысонор, последние рабочие особи. После их уничтожения резервациям долго придется работать, чтобы восполнить пробелы в популяции. Но Нимрод не торопился пускать по остальным туннелям живую силу летиан. Он выжидал, и солдаты не знали, чего ждёт их командир. О подрывной деятельности Цепных Псов внутри города никто из них не догадывался. Вскоре Поводырь получил ментальное сообщение от Цепного Пса об уничтожение верхушки командования гореванов, и доложил об этом лично полковнику Нимроду. Он и отдал приказ о немедленном наступлении. И началось.

Рудоу вошёл в город во главе своего отряда через Западные ворота на видавшем виды полковом грузовике. И первое что поразило его это безлюдность. На улице не было ни одного горевана, если бы не доносящиеся отовсюду перестрелки, можно было бы подумать, что город давно покинут.

Грузовик, перевозящий личный состав, вырулил на площадь и остановился. Рудоу заглянул через окошко в кузов и рявкнул бойцам, чтобы они вытряхивались наружу. Продвигаться дальше на колёсах по узким улицам, обрекать себя на раннюю гибель.

Рудоу открыл дверцу и выпрыгнул на землю, громыхнув бронедоспехом. Под ногами оказался настоящий асфальт, удививший капитана. Вроде бы дикари дикарями по норам под землей прячутся, а всё же почву заасфальтировали. Он осмотрелся по сторонам и тут же взял свои слова относительно «дикарей» обратно. Площадь окружали обжитые, но выглядевшие брошенными двух и трехэтажные дома. Животные не могли построить такие жилища. Правда где-то Рудоу слышал, что подземные поселения были выстроены тысячи лет назад, брошены и освоены новым поколением гореванов. Но так ли это, капитан не знал, и не брался судить. Одно он видел, их дома не были похожи на летианские. В основе летианской архитектуры лежал куб, а в основе гореванской шар. Вытянутые закруглённые строения, венчавшиеся куполами, с множеством непрозрачных окон окружали площадь со всех сторон. Невольно Рудоу залюбовался и чуть было не поплатился за это жизнью.

Обстрел начался неожиданно. Пули полетели со всех сторон, словно они уменьшились в тысячу раз и въехали на своём грузовике прямо в сердце осинника.

Рудоу пригнулся, подхватил с сиденья автомат и на полусогнутых перебрался под прикрытие машины. Водителю не повезло, он успел только дверь открыть и поймал сразу стаю пуль. Так и погиб за баранкой.

Оказавшись в относительной безопасности, Рудоу огляделся. На площади застряло десять грузовиков, личный состав летиан накрыло огнем, отчего они растерялись, впали в дезориентацию и стали похожи на многочисленное овечье стадо, запертое внутри горящего сарая. Положеньице не из весёлых. И если не выбраться отсюда сейчас, то паника постепенно проникнет в их сердца, расползется плесенью повсюду, а потом и прикончит их на месте. Гореванам останется только добить ещё живые, но безумные тела.

Рудоу приказал бойцам не высовываться, а сам, распластавшись по асфальту, стал разглядывать дома, пытаясь определить откуда по ним стреляют и почти сразу же нашёл три огневые точки. Гореваны засели в трех домах, вид из которых полностью перекрывал всю площадь и беспощадно расстреливали летиан.

Рудоу поднялся на ноги, осмотрел своих бойцов и выбрал из них четверых: Медведя, Везунчика, Хобота и Милка. Показал им одну из точек и приказал пробраться в дом и обезвредить противника. Потом выбрал еще четверых бойцов: Кудрявого, Щербатого (их разлучать нельзя, приказ капитана это приказ), Быка и Хмеля. Этих он взял под своё крыло.

С места рванули вместе. Их тут же заметили и открыли такой огонь, что воздух от испуга попрятался, дышать стало нечем. Но они петляли словно зайцы, пытаясь обмануть смерть, стучащую свинцом у них по пятам.

Из отряда Рудоу до прикрытия дома добежали не все. По дороге они потеряли Быка. Он споткнулся, сбился с ритма и тут же схлопотал очередь в спину. Так и остался лежать на простреливаемом пятачке, словно целеуказатель.

Ребятам Милка повезло больше. Шальной пулей зацепило Хобота в плечо, но он этого даже казалось не заметил. Только разозлился, да первым ломанулся в дверной проем.

Рудоу, убедившись, что группа Милка вошла, шагнул в здание, где на верхнем этаже засел враг, и захлопнул забрало защитного шлема, включая переговорное устройство.

— Рудоу вызывает Милка. Доложите обстановку!

— Вошли в здание. Продвигаемся вверх. По мере изменения ситуации буду докладывать.

Рудоу шёл первым. Они прошли пустой холл, поражающей скромностью обстановки, углубились в здание и наткнулись на чёрную лестницу, ведущую наверх. Стараясь не шуметь, они поднялись по ней. Всё отчетливее доносились звуки боя. Наконец они вышли в холл третьего этажа и оказались за спиной гореванов.

Их было трое в зелёной форме гореванских повстанцев с круглыми красными нашивками, отображавшими горящее дерево. Прильнули к окнам, высунули дула через щели на улицу и прицельно поливали пятачок площади свинцом. Два горевана средних лет с проседью, ссутулившись, сосредоточенно следили за улицей. Третий совсем мальчишка, лет пятнадцать можно дать, если расщедриться.

Рудоу вошёл в зал первым. Ребята еще толклись в холле. На звук шагов мальчишка обернулся, побледнел, закричал и вскинул автомат. Игра на опережение. Кто кого? Кто окажется первым, тот заслужил дыхание и сердцебиение. Рудоу думал только о том, что не хочет умирать, когда давил курок. Он успел. Мальчишка запнулся, удивленно вытаращился на своего убийцу и прокашлялся кровью. Пошатнулся и упал.

Остальные гореваны уже обернулись и стреляли. Только Рудоу их не видел. Он ничего не видел и не слышал рядом с собой. Реальность сделала шаг в сторону, уступив место шоку. Он убил человека. Он в первый раз убил человека. Пусть пропаганда и полощет мозги, что гореваны не люди, а дикие животные. Но он видел его перед собой, живого из плоти и крови, и вполне разумного, чтобы устроить засаду и пользоваться автоматом. Он убил человека. Мальчика, годившегося ему в сыновья. Теперь он лежал перед ним искупительной жертвой, бездыханный, жалкий, поломанный. И Рудоу никак не мог понять, почему мальчишка должен был умереть. Ради чего.

Сейчас шагая по разорённому городу, Рудоу понимал, насколько ему тогда повезло, что его не убили. Разъяренные гореваны палили без разбору по летианам. Пал мёртвым Хмель, ранили в лицо Щербатого, а его пули облетали стороной. Дважды чиркнули по доспеху, не оставив даже царапины.

Всё остальное время Рудоу провёл словно в забытьи. Он сражался и вёл за собой отряд по улицам огрызающегося чужого города, ненавидевшего их за вторжение. Они потеряли ещё двух бойцов, погибли Милк и Комар. Милка было не жалко. Два дня назад Нимрод узнал, что он в Форте штатный осведомитель. И именно от него командование в Мирграде узнало всё о побеге пришельцев со звезд. Комар хорошо играл на гитаре и пел песни собственного сочинения. Толковые песни про войну и любовь. Его было жалко.

Рудоу остановился перед крытой просторной палаткой полевого штаба, охраняемой двумя бодрыми легионерами с отсутствующими взглядами и двумя усталыми летианами с потухшими глазами. При его приближении, они отсалютовали ему. Из палатки доносились спорящие голоса.

Рудоу постоял на пороге, обернулся назад, бросил последний взгляд на завоеванный город и шагнул внутрь.