- Проще всего отдать то, чего они хотят.

     - Давай сразу вариант Бэ.

     Он задумался.

     - Будет сложно, но можно.

     - Знаю. Всегда есть пути-выходы. Главное людей правильных знать. Говори, что делать.

     - Это будет неприятно.

     - Мне плевать, кому там будет неприятно. Ближе к теме.

     - Тогда поступим так.

     Тяжёлая ночная духота давит на плечи. Комары тоненько жужжат над ухом и мелькают в свете фонаря. Луч  света пытается выкопать нору в чернильной тьме, но лишь бессильно скользит по поверхности. Зато моя лопата мелькает сноровисто и быстро. Комья тяжёлой рыхлой земли шлёпаются наверху, а я уже загребаю новую порцию и отправляю за предыдущей.

     Сзади замелькали лучи фонарей. Видимо охранники нашли мою машину. Затопали по земле тяжёлые шаги. Я не обратил внимания и продолжил работу. Лучи фонарей скрестились на моей блестящей от пота спине.

     - Эй ты! А ну стой!

     Странно, я вроде не убегаю. Никуда не тороплюсь. Я выбросил очередную порцию земли, и лопата глухо стукнула о крышку гроба.

    - Бросай лопату! Эй…!

     Я продолжал копать. На мгновение остановился и проворчал.

     - Даю вам шанс убежать. Минута пошла.

     Мой голос звучал негромко, но они меня услышали. Охранники замолчали, что-то напряжённо обдумывая. Я отбросил последнюю лопату земли и сказал.

     - Ну вот, и могилка освободилась.

     Лучи света исчезли с моей спины и послышались удаляющиеся шаги. Но я уже забыл о них. Выломал крышку гроба и распахнул. Взял с края фонарик и направил луч света на почерневшее лицо. Глаза ввалились, из ноздри вылез червяк. Одной руки нет. Мой старый знакомец.

     - Ну чё, пошли погуляем, раз ты такой прыткий.

     Я вытащил его из гроба, перевалил через край могилы и вылез следом. Подхватил тело под руки и потащил. Тяжёлый, но терпимо.

     Машина ждёт на дорожке, ближе не подъехать. Я бросил труп рядом и открыл багажник. Там уже валяется мертвец с полосой вокруг шеи. Я подхватил безрукий труп, перевалил в машину и хмыкнул.

     - Тебе не привыкать в багажнике ездить. Можете поболтать пока.

    Я захлопнул багажник и сел за руль. Скинул шлёпки и вставил ключ зажигания. Машина покатила по тёмным дорожкам кладбища.

     В свете фар промелькнули какие-то фигуры. Если охранники пытались записать номер, зря. Он заляпан грязью.

     Без приключений для ментов и других терпил добрался до нужной полянки и заглушил мотор.

     На лобовое стекло шлёпнулась лягушка. Распласталась по стеклу, прижалась брюшком и, похоже, вполне счастлива. Я стукнул по стеклу. Тварь квакнула и сползла к дворникам. Я глотнул пива из стоящей между сиденьями бутылки и рыгнул.

     Трупы перетащил на лужайку в белый свет фар. Лягушка сидела на капоте и внимательно наблюдала за моими действиями. Её горло равномерно двигалось, но она больше не квакала. Зато все кузнечики, цикады, сверчки и прочая гадость вдруг подняли гвалт. Я почти оглох от тонкого пронзительного стрекотания. Поковырял пальцем в ухе. Подхватил пакет с пассажирского сиденья и подошёл к трупам. Они лежали рядышком, строгие и торжественные, в костюмчиках, гнилые как зубы бомжа. Я ковырнул пальцем картонную обёртку одной из коробочек и начал сыпать круг вокруг тел. Остро завоняло смесью уксуса, крови и животных экскрементов, серая кладбищенская пыль, какой-то болотный запах и ещё что-то неясно незнакомое.

     К хору сверчков присоединился хор жаб. А ещё писк комаров. Откуда-то из-за леса даже волк завыл, хотя последнего волка здесь видели лет сто назад.

     Я облокотился о капот и закурил сигару, выпуская в тёмное небо кольца белого дыма. Фары проложили световые дорожки к месту, где отдыхают трупы. В траве сидели лягушки и квакали на меня. Я добродушно подмигнул одной из них, и она залилась возмущённым кваканьем. Ну, чисто курица квокохчет.

     Над трупаками закружил рой насекомых, и я выключил фары. Полная луна породила светлый тёмный мир вокруг. Мир сверчков, волков, и мой мир тоже, если вдуматься.

     Насекомые танцевали в воздухе, строили фигуры и быстро распадались. Концерт смолк. Зазвенела тишина, способная запугать кого угодно. Кроме меня.

     В воздухе начал формироваться светящийся череп. Видимо светлячки, тоже приняли участие в общей стройке. И вскоре над полянкой висел огромный череп, в котором копошились миллионы насекомых. Они постоянно переползали, меняли места, из-за чего казалось, что черты черепа постоянно плывут, но остаются теми же самыми. Он ухмыльнулся мне белоснежной улыбкой. Один зуб составлен из чёрных жуков, из-за чего кажется щербатым. Часть насекомых приняли форму сигары, и начала дымить облачками мошкары.

     Череп пристально смотрел на меня пустыми глазницами.

     - Хрр-рр. Отдай-рр, наше-рр. Наше-рррр!

     В кругу копошились две мёртвые фигуры, скреблись о барьер из порошка. Но не могли сдвинуть с места ни крупинки.

     - Хррр-ррр. Он надолгоррр нас не остановит-рр. Мы-ррр. Выейдем-рррр.

     Трупаки начали рыть землю когтями, отбрасывая комья земли. Над ними колыхался и благодушно улыбался череп.

     - Ладно, ладно, пацаны. Вы правы.

     Я вышел перед машиной и поднял руки в знаке примирения. В одной из них дымилась сигара. Щелчком отбросил её в сторону.

     Трупы остановили работу и теперь смотрели на меня набыченные как хищные звери, готовые к прыжку.

     - Наше-ррр.

     - Вашер, вашер. Был не прав, признаю свою ошибку, готов возместить ущерб. Спокойняк, пацаны. Я верну вам чемоданчик. Давайте без нервов.

     Я подошёл к пассажирскому сиденью и вытащил металлический чемоданчик, обтянутый кожей. С его рукоятки до сих пор свисали наручники. Поднял его перед собой.

     - Вам это нужно?

     Мертвецы протянули грязные когти.

     - Наше-рррр.

     - Вашер, вашер.

     Я пошёл по траве и лягушки отпрыгивали с моего пути. Приблизился к кругу и бросил чемоданчик в нетерпеливые лапы мертвецов. Они скалились белыми зубами, проглядывающими из-под гниющих щёк.

     Я отошёл обратно к машине, снова прислонился к капоту и скрестил руки на груди.

    - Ну чё, теперь в расчёте?

     Мертвецы довольно урчали. Серый елозил пальцами по замку, который я закрепил и начал приподнимать крышку.

     Я покачал головой. Надеялся, что до этого не дойдёт.

     Спрятанная в чемоданчике пружина распрямилась, колбочка разбилась, а петарда взорвалась. Чемоданчик распахнулся, пламя полыхнуло расстояний на несколько вокруг. Дыхнуло раскалённым воздухом и мертвяков охватило призрачное красно-синее колдовское пламя.  

     Череп оскалился и выронил сигару, которая тут же разлетелась облаком ос и светлячков. Он быстро терял в размерах, но зубы поменялись. Вместо светлячков, он скалился на меня огромными острыми зубами каких-то жуков. Круг разрушился, и череп полетел прямо на меня роем обозлённых насекомых. 

     Я вынул из-под сиденья обрез и направил на монстра.

     - Привет с Карибов!

     Обрез бухнул смесью картечи и мелких пластмассовых фигурок, каждая из которых изображала вудуисткого духа. Череп раззявил пасть, но выстрел смёл его. Призрак рассыпался в воздухе дождём горящих насекомых.

     - Хана вам, гнилозадые.

     Я сел за руль и вывернул на знакомую тропинку. Не оглядывался. Завтра уберу золу и выкину в болото. Там уже много чего хранится.

     Дом встретил меня тоскливыми скрипами и стонами, будто просил сделать ему милосердную эвтаназию. Сжечь его и окончить мучения старичка. Но не выйдет. Мне здесь нравится.

     Я сел за стол и включил лампу. Тусклый свет очертил чёрную шкатулку из-под сигар, куда я переложил содержимое чемоданчика. Медленно отбросил крышку. Полюбовался содержимым. Впервые за день я улыбался. Моё.

     Прикрыл крышку и запер на замок. В углу комнаты, под ковром, люк в погреб. По скрипучим ступеням я спустился вниз. Здесь холодно как в гробу. Дёрнул за веревочку, и загорелась лампочка. Три стены заставлены банками с огурцами, помидорами и прочими закрутками. Третья пуста. Я нажал тайную кнопочку  под лестницей, и каменная стена отошла в сторону. Зашёл в закуток. Там тоже полки. На них шкатулки различных форм, размеров и возрастов. А ещё плетёнки, чемоданчики наподобие того, что я отдал мертвецам, кувшины и амфоры. Я поставил шкатулку на свободное место, и провёл ладонью по гладкой лакированной поверхности.