Теперь же давно подавляемая магия, бурлила внутри нее, готовая взорваться.

Она закрыла глаза. Нет. Возможно, по ее венам и текла Ансилийская кровь, но она не станет поддаваться ежеминутному порыву и делать больно другим, потому что сама испытывала боль. Это была не для Беллы и никогда не будет.

Может она в состоянии сделать что–то хорошее. Может вместо того, чтобы отпускать проклятия, она могла бы загадать желание. Возможно, если оно будет идти из самого сердца… Она закрыла глаза и сконцентрировалась настолько, насколько только могла на воплощение задуманного. Магия била из нее ключом, словно вода, питавшая сухую землю.

Пожалуйста, Дану, пожалуйста.

Невероятно, что она может зайти столь далеко, чтобы не потерять Ронана, она только сейчас нашла его и снова может потерять. Они идеально подходили друг к другу, ее душа и сердце поет, когда он рядом. Даже его магия дополняет ее — больше, чем она когда–либо могла предположить.

Такой конец был просто не возможен.

Сможет ли она почувствовать, когда его убьют? Будет ли холодно, откроется ли ее темная сущность? Может быть, они уже сделали это. Может быть, он уже мертв.

Она посмотрела на Ансилийский Суд, распростертый по всей площади. Вокруг нее гулял народ, подводя ее все ближе к суду, распевая Рождественские песни. Они наполняли до краев кружки теплым сидром и поддразнивали друг друга с чашами, поднятыми в тосте, выкрикивая на традиционном старо норвежском: «Ves heill!»1. Чувствуйте себя хорошо и будьте здоровы.

Белла стряхнула с себя оставшиеся снежинки.

Она никогда больше и шага не ступит в Розовую башню. Она больше бы никогда не сможет посмотреть в лицо королеве, не хотела давать повод своим темным желанием и наложить проклятие на нее. Возможно она все же позволит темноте проникнуть в Ансилийский Суд. Пришла пора забыть о своем страхе и начать новую жизнь.

Кто–то коснулся ее плеча, Белла повернулась и увидела Эйслинн. И все кто был, на площади затихли. Все феи пристально смотрели на кого–то позади Беллы.

Принимая от Эйслинн предлагаемую ей руку, Белла повернулась и застыла.

Королева стояла на площади, в лучах света, проходящих сквозь открытые двери Силийского Суда, одетая в теплое белое меховое пальто, подол которого был покрыт снегом. Никакие брызги крови, не могли бы испортить такое совершенство. Хвала небольшой удаче.

— Сейчас канун Рождества, — сказала она. Стояла такая тишина, что можно было услышать, как падает снег. Даже со стороны Ансилийского Суда не доносилось ни единого звука.

— Поэтому я сделала тебе подарок.

Это произошло в тот момент, когда она заметила Ронана позади королевы, скрытого в тени ее свечения. Сердце Беллы замерло, а затем снова начало биться, но в два раза быстрее. Она сделала шаг к нему, но что–то в поведении королевы заставило ее остановиться. Королева была подобно хищнику, готовому нанести удар — одно неверное действие и она глубоко вопьется своими клыками.

— Счастливого Рождества вам обоим, но это еще не все, солнышко. — Королева глубоко вздохнула.

Когда она снова заговорила, ее голос был столь громким, чтобы все вокруг них услышали, включая съемочную группу Феймос. — Белла Рианнон Калисте Мак Лир и Ронан Ейчеус Куинн с этого момента изгнаны из Силийского Суда.

— Она повернулась и пошла обратно в башню, предоставляя взору всю шеренгу охранников позади нее.

Двери закрылись за ней с тяжелым стуком.

Белла побежала к Ронану и обняла его, главное что — он был жив, такой теплый реальный и в ее объятиях.

Ронан развернул ее к себе и поцеловал. Его язык проник в ее рот и разгорячил ее кровь, заставляя ее забыть о снеге и холоде, забыть обо всех других феях на площади, которые с интересом наблюдали за ними.

Когда они прервали поцелуй, у нее сбилось дыхание, и она слегка дрожала. Грустные глаза смотрели не нее.

— Из–за меня, тебя изгнали из Силии. Ты потеряла все. Это именно то, что я пытался предотвратить все эти годы.

— О, Ронан. — Она приподнялась и погладила его по щеке. — Нет. Разве ты не понимаешь? У меня есть все, потому что у меня есть ты.

— Даже если нам негде спать этой ночью?

— Мы это уладим. Теперь мы вместе и сможем преодолеть любые препятствия на нашем пути. Почему она помиловала тебя?

— Я связался с Фандиром. Я знаю, кто может согласиться сделать это, но за определенную цену. Королева прижала нож к горлу и потребовала эту информацию от меня после того, как ты ушла, но я отказался назвать его. Вместо этого я сказал, что если она нуждается в моих услугах, то я всегда рад. Когда угодно, но остальное время буду проводить с тобой — живой и невредимый.

— Такой прагматизм взял верх над ее ущемленной гордостью.

— Изгнание — это ее способ сохранить лицо перед судом.

— Куда мы идем сейчас?

Ронан посмотрел на Черную башню и взял ее за руку.

— Ансилия, — произнесла она.

Он кивнул.

— Я не знаю, чем это обернется, Белла. Темный Король будет недоволен мной и может изгнать из Черной Башни, ведь я отдал Летней Королеве часть bosca fadbh, то, что он хотел так получить.

Она закусила губу.

— Не сулит ничего хорошего.

Он развернул ее к себе, чтобы быстро поцеловать.

— У меня есть основания полагать, что он примет нас, несмотря на все это. Сила убеждения, Белла. У меня это распространяется на обоих членов королевских семей.

— Мы играем в опасную игру.

— Жизнь в судах всегда опасна.

Они повернулись и пошли к центру площади. Белла думала, что должна волноваться о том, что она теперь изгнана из единственного дома, который когда–либо знала, однако чувствовала признательность и счастье, смешанное с волной захватывающих приключений, которые им пришлось пережить и вещей, что они увидели.

Эйслинн стояла рядом с оклеветанной статуей Юлиуса Пэйффербурга, который означал въезд на территорию Ансилии.

— Я буду скучать, — сказала она своей лучшей подруге, глядя вверх на Черную башню.

— Я тоже буду очень скучать. — Белла позволила Эйслинн обнять себя, и ощущение потери поднялось в груди и горле. Когда кого–то изгонали из Силийского Суда, это означало — никаких контактов с его бывшими членами. Она и Ронан преодолели многое, чтобы быть друг с другом. Белла смахнула слезинку.

— Можно попросить тебя позаботиться о Лолли?

— Конечно, я буду о ней заботиться.

Она отдвинулась от Эйслинн и бросила последний взгляд на Розовую башню. Там осталось много людей, которых ей будет не хватать и Лолли, остальных друзей, семьи. Ронан поймал ее руку и проследил за ее взглядом. Он тоже многое потерял.

Затем они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Им не нужно было произносить слов, потому что каждый из них знал, что другой думал: этого того стоило.

Рука об руку, они пошли, уходя все дальше. Над их головами вздымались и взрывались фейерверки, вокруг них горели рождественские костры. Торжества возобновились и на горизонте виднелись первые лучи ранней зари.

Перед ними было их будущее, новый путь, который они создадут и пройдут ним вместе.