Он слегка коснулся моей щеки. Я отпрянула, чем вызвала вспышку ярости в его глазах. Однако затем он немного откинулся назад, и вновь появилась эта улыбка на его лице.

– Я слышал, что ты всегда хотела увидеть Европу. Может, мы немного полюбуемся достопримечательностями, когда ты успокоишься.

– Ты не можешь заставлять меня оставаться с тобой, Доминик.

– Не волнуйся. Скоро ты будешь наслаждаться моей компанией. Большинству женщин она нравится.

Я начала трясти головой, но он схватил меня за подбородок и вынудил поднять взгляд на него.

– Ты обнаружишь, что всё станет намного легче, когда перестанешь сопротивляться мне.

– Ты ненормальный.

Он резко встал и зашагал по комнате.

– Мои люди придут за тобой завтра в полдень. Будь готова к этому времени.

– Я не останусь с тобой. Я сбегу, как только выберусь из этой комнаты.

Он усмехнулся.

– Хотел бы я на это посмотреть. Наблюдать, как мои люди пристрелят тебя на глазах у Майлза, намного забавней, чем представлять его страдания, занимаясь с тобой любовью.

Я почувствовала, как цвет сошёл с моего лица. Он лишь снова рассмеялся.

– И да, я бы на твоём месте больше не пытался проделывать подобные глупости, – он протянул мне тонкую этикетку, которую я оторвала от матраса. – Здесь, внизу, никто тебе не поможет.

Моё сердце сжалось, а слезы накопились в уголках глаз. Я прикусила губу, опустив взгляд к подносу на моих коленях, на стейк, который застывал в собственном жиру.

На меня накатило тяжелое чувство беспомощности. Это был конец. Никто меня не спасет. А Доминик… Не было никакой возможности узнать, что именно он планировал делать со мной. У меня создалось впечатление, что он был одним из тех парней, которые всегда приходили в восторг от новых игрушек, но через какое-то время они им просто наскучивали. Он использовал меня. В этом я не сомневалась. Я даже не хотела представлять, как именно он меня использовал. Но затем он устанет от меня. И что тогда?

Именно эта неизвестность страшила сильнее всего.

– Доедай свой ужин, – рявкнул он, прежде чем уйти, снова замкнув дверь. Мне даже не было нужды проверять, что она, как и прежде, была надежно заперта.

Я больше не была голодна. Отодвинув поднос в сторону, я встала с намерением походить по комнате или что-нибудь ещё… Я была не совсем уверена, что собиралась делать. Но затем у меня с такой силой закружилась голова, что не было никаких сомнений, что в еду что-то подмешали.

Сначала хлороформ, теперь наркотики.

Чего ещё мне ждать в будущем?

Я отнесла еду в ванную, соскребла её в унитаз и смыла, наблюдая, как она исчезает. Большие куски стейка кружились и булькали, проскальзывая в канализацию. Затем я засунула палец в горло, не желая рисковать. Завтра нужно будет держать свои чувства под полным контролем. Если был какой-то шанс ускользнуть от людей Доминика, то нужно было находиться в полном сознании, на случай если представится возможность.

Я не позволю себе думать о вероятности использования оружия.

Глава 4

На следующее утро я приняла душ, как мне было приказано, удивляясь тому, что многие вещи в туалетной сумке, которую мне принес Доминик, были предметами, которые я часто покупала для себя. Я даже не позволяла себе задумываться над тем, как он узнал, что нужно покупать. Одежда, с другой стороны, была ни чем не похожа на то, что я стала бы носить. Это были вещи подходящие более взрослой женщине, такой как мои тёти. Льняные брюки с эластичным поясом. Длинная в цветочек блузка на пуговицах. Тяжёлый синий кардиган. И туфли в стиле медсестёр на толстой подошве.

Я мерила шагами комнату, после того как оделась, зная, что судно больше не двигалось, потому что вибрации в стенах изменились. Это означало, что они скоро за мной вернутся. Я прорабатывала в голове несколько сценариев, соображая, как я бы могла выбраться до того, как мы покинем комнату. Я ходила на уроки самозащиты в колледже с Лизой, когда была череда изнасилований около общежитий. Возможно, я смогла бы сделать пару хороших ударов по глотке парня. Но если их будет двое... или может быть я могла бы отвлечь одного или обоих, обнажившись... если они не геи... или я могла бы просто попросить их отпустить меня.

Это всё казалось таким бесполезным. Я ненавидела чувствовать свою беспомощность.

И всё, о чём я могла думать, были мои тёти. Что они будут делать без моей заботы о них? Они вечно попадали в неприятности. Одной из последних неприятностей стал заём за дом, который они унаследовали от отца. Что если я никогда их больше не увижу? Что если они остались сами по себе? Как долго они протянут? А если они возьмут какие-нибудь кредитные деньги, или одна из них заболеет, или пострадает, или, Боже упаси, их арестуют из-за какого-нибудь недоразумения?

Я никогда себя не прощу, если что-нибудь случится с моими тётушками. Они отдали всё, чтобы взять меня под опеку почти двадцать лет назад. Я была обязана им всем. Я не могла просто...

Дверная ручка загремела. Я повернулась на шум, моё сердце билось, а мой живот свернулся в узел.

Вот и оно.

Двое мужчин, оба одинаково высокие, оба одинаково мускулистые - как Дуэйн "Скала" Джонсон мускулистые - и оба одинаково равнодушно вошли внутрь.

– Надень это, – сказал первый, передавая мне толстовку с капюшоном.

Я схватила её и надела поверх цветастой блузки, мой нос сморщился от отвратительного запаха, которым был пропитан каждый кусочек флиса.

– Чья это толстовка?

Мужчина не ответил. Но он достал пистолет откуда-то из-за спины и держал его при себе на виду. Этого ответа было достаточно.

Я обернула толстовку вокруг себя и застегнула. Мужчина махнул пистолетом, показывая мне, что я должна натянуть капюшон на голову тоже, что я и сделала.

– Это тоже, – сказал другой мужчина, держа в руках солнечные очки. Я подошла ближе к этим верзилам, чтобы взять очки, параллельно ища выход. Могла ли я ударить одного из них? Была ли у меня возможность? Но этот пистолет был слишком большим препятствием.

Я должна выбраться отсюда живой. Что хорошего будет в том, что я позволю им стрелять в меня?