Стоуви, Вермонт

Морган бросил взгляд на дверь, услышав, как в нее постучали. Три коротких удара. Он подождал. Они собрались в гараже, у местной владелицы магазина, и блуждающий свет лампы, подвешенной над столом, освещал карту. С ним были еще двое, но никто из них не проронил ни слова. Наступила пауза, потом постучали еще три раза. Все расслабились, вздохнули с облегчением. Морган подошел к двери и приоткрыл ее.

— Кто там?

— Дип грин[2],— ответили снаружи.

Морган отступил назад, пропуская визитера. Затем бросил быстрый взгляд на погружавшуюся в сумерки улицу и, закрыв дверь, обернулся к посетителю. Это был маленький человек с жесткими волосами, источавший нервную энергию.

— Привет, Грег, — сказал Морган негромко. — Давненько не встречались. Рад тебя видеть с нами.

— И я тоже рад, — откликнулся Грег. Его маленькие глаза возбужденно блестели. — Ты знаешь, что тебе достаточно только сказать слово, Морган. В любое время, — прибавил он, нервно проводя рукой по рубашке на груди. Было что-то глубоко подобострастное в его голосе, что заставило двух других присутствовавших в комнате переглянуться с недоумением.

— Входи, входи, Грег. Это Клаус Грубер. — Морган показал на высокого блондина приятной наружности, который наклонил голову в знак приветствия. — А это Бруно. — Он не стал называть фамилию последнего.

Грег торопливо кивнул им, но не обратил на них особого внимания. Вместо этого он снова повернулся к Моргану и посмотрел на него обожающим преданным взглядом, как собака на своего хозяина. Чувствуя, что атмосфера становится тягостной, Морган молча уселся, глядя на Грега, который сделал то же самое.

— Джентльмены, — сказал Морган, — Грег — мой друг с давних пор. С очень давних пор, — добавил он негромко и увидел, что эти двое все поняли. Они почувствовали себя еще более стесненно. — Грег будет отчитываться только передо мной. И все вопросы, относящиеся к его… компетенции… будут решаться исключительно мной.

Остальные двое слегка расслабились, довольные, что им не придется работать вместе с этим вновь прибывшим членом организации. Человек, который походил на сбежавшего из сумасшедшего дома, не казался им идеальным товарищем. Но Моргана не беспокоило, что они думали. В то время как их побудительной силой была защита окружающей среды, для него самого самым главным был план. План, который уничтожит Джермейна, и ничто не должно этому помешать.

— Ну, а теперь, — проговорил он живо, — к делу. Клаус, ты подал заявление о работе?

Немец кивнул.

— Да. И был принят.

— Неудивительно, — усмехнулся Морган, понимая, что лесть не повредит. — Ты один из лучших лыжников, которых я знал в жизни.

Клаус кивнул, но на его выразительном лице не показалось и тени улыбки. Он был лыжным инструктором с пятилетним стажем, а членом общества «Дип грин» — три года. Он восхищался Морганом, преклонялся перед ним, и если тот решил, что ему следует поступить на работу к Джермейну инструктором по лыжному спорту, то у него не было возражений. Он был уверен: Морган знает что делает.

И Морган знал.

— На рождественские каникулы Ванесса Джермейн приедет из колледжа домой. Она посредственная лыжница, и твоя задача — улучшить ее форму. — Он слегка улыбнулся, сказав это, и Клаус улыбнулся в свою очередь. — Но я хочу, чтобы ты сделал нечто большее, чем просто помог ей освоить технику скоростного спуска, — продолжал Морган вкрадчивым голосом. — Ванесса — очаровательная девушка. Ей скоро двадцать. Хороший возраст для скоротечного романа и разговоров на подушке.

Он вспомнил Ванессу, какой видел ее в последний раз, совсем еще маленькой девочкой. У нее были длинные, почти до талии, светлые волосы, ее бледная кожа просвечивала на висках, а маленькое тельце было скрючено от конвульсий. Это все Кристофер виноват, подумал он, и его лицо на миг стало жестким. Если бы Кристофер не совал свой нос куда не следует, Ванесса бы выросла не в этих проклятых трущобах.

— Ванесса… — проговорил он негромко и тут же быстро взглянул на Клауса. — Ванесса невинна. Она не имеет никакого отношения к бизнесу своего брата и даже не знает, как тот зарабатывает все эти деньги.

— Но тратит их неплохо, — вставил Бруно, впервые за все время открывший рот. Он был низкого роста, очень плотного телосложения и говорил отрывистым, лающим голосом, который вполне соответствовал его наружности. Всякому, кто сталкивался с ним, он напоминал бульдога.

Морган ухмыльнулся.

— Так вот, как только войдешь к ней в доверие, начинай открывать ей глаза на то, что ее братец делает с природой.

Клаус кивнул. Недурное поручение. Учить кататься на лыжах, что он хорошо умел делать, заманить девушку в постель, что тоже само по себе неплохо, да еще и показать ей, какой вред ее брат наносит окружающей среде. Теперь он ясно понимал, к чему клонит Морган. Сестра будет их шпионом. Да, он не ошибся, доверившись Моргану.

Клаус не знал, на что годен этот маленький хорек по имени Грег, и не особенно хотел выяснять. А что до Бруно… Он взглянул на Бруно и усмехнулся. Такой человек всегда на что-нибудь да сгодится. И когда Морган отпустил его, красивый молодой немец покинул их в самом радужном расположении духа. Новое поручение вполне устраивало его, а то, чего он не знал, его мало беспокоило.

Зато весьма обеспокоит кого-то другого, уж в этом он твердо был уверен.

— Кэти, это тебя, — позвала Брин, протягивая сестре телефонную трубку.

— Спасибо. — Кэти со вздохом взяла ее и прислонилась к стене. — Да?

Брин услышала, как в почтовый ящик упало письмо, и тут же вышла за ним.

— Привет, Кэти, как поживаешь в своем захолустье?

— Мэйв? — Кэти сразу узнала голос Мэйв Финегел и беззвучно застонала. Она пробыла в Лондоне всего несколько месяцев, когда впервые услышала ее имя. Девушки, с которыми Кэти тогда рекламировала лосьоны, рассказывали ей о вечеринке, устроенной Мэйв в модном ночном клубе. Вероника Финч, самая знаменитая модель в их рекламе, перечислила имена приглашенных девушек под смех и хихиканье других. Кэти не понимала, над чем они смеются, и Джейн Моур, самая старшая и «тертая» среди них, тут же ввела ее в курс дела. Мэйв содержала так называемое агентство моделей, которое обычно поставляло «девушек на вечеринки» для крупных развлекательных мероприятий.

Кэти уже знала, что это означает. Развлечения на любой вкус. Девушки с кожаными плетками и наручниками для тех переутомившихся политиков, которые нуждались в расслаблении, светловолосые английские красотки для черноусых арабских миллионеров и маленькие звездочки шоу-бизнеса, готовые развлекать импресарио в надежде сделаться когда-нибудь настоящими звездами.

— Ты меня слышишь, милая?

— Что? О да, извини, Мэйв, — сказала Кэти насторожившись. Какого черта эта дамочка вздумала звонить ей?

— Как у тебя там дела? Зализываешь раны, а?

Кэти неискренне рассмеялась. Значит, слух о том, что сэр Лайонел бросил ее, уже распространился повсюду. Быстро же это случилось.

— Слушай, душенька, когда ты намерена вернуться обратно в наш большой неприветливый город?

Кэти вздохнула и устало приложила руку ко лбу. Ей нужна была таблетка успокоительного. Мэйв всегда нервировала ее и мешала рассуждать здраво. Живя в Лондоне, Кэти не раз наблюдала, как та вербует вышедших в тираж девушек, уволенных из агентств по рекламе, и сгоняет их в маленький домик в Челси, разжигая их честолюбие возможностью подцепить богатого мужа или пробиться таким путем в Голливуд.

— Я еще не знаю, когда вернусь, — произнесла Кэти осторожно, стремясь преодолеть сумятицу чувств. В глубине души она уже начинала понимать, чего именно хочет от нее Мэйв.

— Ну, когда надумаешь, вспомни о своих друзьях. Я слышала, что тебя уволили из «Брайера». А все потому, что ты не смогла сработаться с этим дерьмом Энди. Ну, а кто бы смог? Ублюдки! Они думают, что двадцать пять лет — это преклонный возраст. Нет, у нас в агентстве «Финегел» не бросаются красивыми девушками. Черт побери, самые лучшие модели — это зрелые женщины, а не какие-то глупенькие девчонки. К двадцати пяти они уже знают, что такое жизнь, знают что почем. Например, Мэнди Мартин. Ты помнишь Мэнди, крошка?