- Что? - спросил Зорро.

- Я спросил, у тебя в Омахе есть родня?

- Они умерли.

Нонни хотел, чтобы Зорро тоже стал его расспрашивать. Зорро не стал, но Нонни все равно начал рассказывать:

- Я родился в Новом Орлеане. Поначалу родители очень мной гордились. Они меня показывали всем своим друзьям и пытались добиться, чтобы обо мне написали в газетах. Но вскоре я им надоел, и они оставили меня с одним старым дяденькой, а сами уехали в Калифорнию. А этот дяденька любил и мальчиков, и девочек, так что я ему показался даром свыше. Этот старый пердун постоянно ко мне приставал, типа, поцелуй меня в щечку, посиди у меня на коленках и все такое. В тринадцать мне это осточертело, и я сбежал. Сам знаешь, где я в конце концов оказался. Вообще-то, все не так уж и плохо. Хотя выступать на Юге я терпеть не могу. На закрытые шоу являются все эти неотесанные болваны, от которых несет потом, а еще они постоянно жуют свой табак. Лично я бы предпочел с ножкой от стула потрахаться. Радости примерно столько же.

Нонни способен был любому все уши прожужжать, но Зорро не мог не признать, что слушать его интересно.

- А ты можешь?

- Могу что?

- Ну, сам знаешь.

- Трахаться? А. Ну да. Могу трахаться с парнями, но не с девушками. Одна штука работает, другая нет, - все это Нонни говорил беззаботно, словно обсуждал погоду. В изумлении Зорро потряс головой.

Нонни склонился к нему через стол:

- Зорро.

- Что?

- А тебе никогда не хотелось сбежать?

- Сбежать из балагана? - эта мысль посещала Зорро. - Да, порой меня тошнит оттого, что на меня пялятся. Но куда нам податься?

- Я подумывал вернуться в Новый Орлеан, - Нонни разглядывал ярко-красные ногти у себя на левой руке. - Там всегда можно вкусно поесть и неплохо поразвлечься. Я и без того шлюха - черт подери, да у меня широкий ассортимент. В Новом Орлеане мне уж точно платили бы больше четырех баксов за раз. По крайней мере, там хоть чертов климат приятный, - теперь, когда речь действительно зашла о погоде, Нонни как-то погрустнел и притих. Зорро сделалось его почти жаль.

- Там хорошо? - осторожно спросил он.

- Да это единственное достойное место на всем прогнившем Юге, - Зорро заметил - чем сильнее Нонни негодовал в адрес грубых южан и Юга в целом, тем резче звучал его собственный южанский выговор.

Он улыбнулся.

- Расскажи о нем. Может, мне тоже туда захочется.

И Нонни начал рассказывать. Рассказывать он умел лучше всего, хотя это мнение не совпадало с тем, какое ходило о нем в балагане. С небывалым красноречием он рисовал образы целительных солнечных лучей, балконов с витыми коваными перилами, тут и там увитых лоскутами шелка, которые плещутся на ветру, и сладких янтарных ядов, согревающих похлеще любого одеяла, хоть толстого, хоть мягкого. И так далее в том же духе, и полчаса спустя они шагали по ровной каменистой дороге, ведущей из города к автостраде. Они даже не стали возвращаться на ярмарочную площадь - все пожитки Нонни, очевидно, лежали у него в карманах, а у Зорро и пожитков не имел, не считая денег, зашитых в подкладку пальто. А прощаться им там было не с кем.

Они дошли до перекрестка. Нонни занял на обочине шоссе такую уверенную позицию, словно собирался на нем поселиться.

Зорро осторожно присел на старый обломок разбитого дорожного ограждения.

Ходьба давалась его ногам нелегко - он почти различал, как скребут друг об друга кости.

- Мы здесь автобуса ждем?

Нонни потряс головой.

- Я передумал. На автобус уйдет куча денег. Поедем на попутке.

- Автостопом? Это безумие. Да кто для нас вообще остановится?

- Для меня - остановятся, - сказал Нонни, усмехнувшись, и стал расстегивать свое красное пальто. Под ним оказался пеньюар из черного шелка с низким вырезом и свободного покроя черные штаны. Он встряхнул волосами и уложил их пальцами, но Зорро видел, что он дрожит. Впрочем, в том, что попутку они поймают, Нонни не ошибся.

Не прошло и десяти минут, как рядом с ними притормозил здоровенный коричневый Тандерберд. Водитель наклонился, открыл пассажирскую дверь и спросил:

- Вас подвезти, мисс?

Они приблизились к машине.

- Это мой брат, - пояснил водителю Нонни, устраиваясь на переднем сиденье. Зорро забрался на заднее. В ногу ему впилась монтировка, и он переложил ее на пол. Он радовался, что на сиденье так просторно.

- Куда направляетесь? - спросил мужчина, одним глазом глядя на дорогу, а другим - на бедра Нонни, которые тот раздвинул на переднем сиденье.

- А вы куда направляетесь? - задал встречный вопрос Нонни, широко ему улыбнувшись.

- В Мемфис.

- А нам нужно в Тускалузу. Мы доедем с вами до Мемфиса, если вы не возражаете.

- Рад, что составите мне компанию, - ответил водитель и улыбнулся Нонни в ответ. - Меня зовут Рассел Шеффланд.

- Я - Нэнси Калхун. А это мой брат Оррис. Мы сюда в гости к кузенам приехали.

- Вы что, всю дорогу от Тускалузы тоже ехали автостопом, только чтобы повидаться с кузенами?

- Не-а. У нас машина сломалась, пока мы у них гостили. А ждать, пока они ее починят, мы не можем. Дома у нас папа захворал.

Зорро дивился изворотливости Нонни. Как ему вообще удавалось выдавать себя за женщину и в то же время выдумывать какую-то мало-мальски убедительную историю? Нонни был настоящим чудом, и это касалось не только биологии.

В зеркало заднего вида Зорро глянул на Шеффланда. Лет тридцать с лишним, каштановые волосы с проседью на висках, какой-то щекастый, хоть, вроде, и не толстый. Скукота, но, по крайней мере, не деревенщина.

За последнюю неделю Зорро перевидал слишком много деревенских болванов, и тем, как они смотрят на него, тоже был сыт по горло.

- Вы женаты? - спросил Нонни у Шеффланда.

- В разводе, - может, это была правда, а может, и нет. - А вы?

Нонни рассмеялся и покачал головой.

- Да кто на мне женится?

- Ну, не знаю. Да кто угодно. Вы девушка привлекательная.

Нонни потихоньку улыбнулся.

Они ехали около трех часов. Шеффланд продолжал сыпать сальными шуточками, и Нонни от него не отставал. Зорро заскучал бы до слез, если бы только не был так заинтригован актерским мастерством Нонни. Или его мастерским враньем. По большому счету, разницы не было.

Когда стало вечереть, Шеффланд свернул на обочину и остановился на краю поля.

- По правде говоря, я не могу позволить себе номер в мотеле. Вы не против, если мы заночуем в машине?

- Я не против. Оррис, ты же не против? - голос у Нонни был сладок, как мед, но обернувшись к заднему сиденью, чтобы взглянуть на Зорро, он скорчил дурацкую рожицу.

Зорро постарался удержаться от смеха.

- Нет.

Затем наступила неприятная часть. Зорро знал, что от него требуется закрыть глаза и не обращать внимания на все, что будет происходить на передних сиденьях. Он вытянулся и действительно смог провалиться в легкую дрему.

Через какое-то время его разбудило хихиканье. Увидев голову Шеффланда, склоненную над расстегнутым пеньюаром Нонни, он быстро зажмурился, но отгородиться от доносящихся с передних сидений чмоканья и возни было уже нечем. Зорро снова открыл глаза. Он почувствовал, что надвигается беда. Нонни мог беспрепятственно прикидываться женщиной до пояса, но что потом?

Нонни закрыл глаза, запрокинул голову, оперевшись на оконное стекло, и, похоже, совсем не беспокоился. Вот дурак. Зорро сжался от страха. Руки Шеффланда скользнули с груди Нонни вниз, по животу и на бедра. Потом опять поползли вверх. Послышалось мурлыканье расстегиваемой ширинки.

Пару безмолвных секунд они ощупывали. А потом раздался рев.

- Ах ты, маленький грязный ублюдок! Урод! Боже, и я к тебе еще прикасался! - Шеффланд уставился на свои руки, внезапно оскверненные, затем отвесил Нонни пощечину. Голова Нонни качнулась назад и ударилась в стекло. Зорро увидел, как из уголка его рта потекла струйка крови.

Теперь эти оскверненные руки сомкнулись у Нонни на шее. Сквозь рычание разъяренного мужчины Зорро разбирал, как Нонни задыхается. Если он ничего не сделает, Шеффланд убьет Нонни. Зорро мог убежать, но тогда Нонни точно конец. Зорро ощутил такое спокойствие и ясность, каких не испытывал еще никогда в жизни. Он нашарил на полу монтировку и занес ее высоко над головой.