По всей стране В тревоге гарнизоны,

В огнях сигнальных Горные вершины.

А трупы свалены В траве зеленой,

И кровь солдат Окрасила долины.

Теперь не сыщешь Радости в Китае,

Так неужели ж Уклонюсь от долга?

Убогую лачугу Покидая,

В тоске и горе Ухожу надолго.

Луна - как и солнце: Она остановки не знает.

Вчерашняя ночь Разделила нам осень и лето.

Цикада в траве Непрерывно звенеть продолжает,

А ласточка к югу Уже улетела с рассвета.

Всю жизнь я стремился Уйти в одиночество, в горы,

И вот уже стар А свое не исполнил желанье.

Давно бы я бросил Служебные дрязги и ссоры,

Лишь бедность мешает мне Жить в добровольном изгнанье.

Умолк Вечерних барабанов бой

Уже я слышу Голос дикой птицы,

Уже роса, Как в стороне родной,

Под светлою луною Серебрится.

Как до семьи Дорога далека!

И жизнь, и смерть Проходят между нами.

Бесцельно письма посылать, Пока

Оружие не брошено Врагами.

Темнеет в горах. Собираются тучи вокруг.

Боюсь, что мой брат не отыщет дорогу домой.

Сейчас он идет берегами замерзшей реки,

И птицы над ним в темноте замирают лесной.

Спешит он скорей возвратиться в свой маленький дом:

Давно его ждет под деревьями сада жена.

Она-то уж знает, что это их дядюшка Ду,

Лентяй и бездельник, его задержал допоздна.

Как же вы оказались в заброшенных этих краях,

Где осенние ветры тоску нагоняют и страх?

Под дождем увядают кусты хризантем во дворе,

Опадают под инеем лотосы в старых прудах.

Только вы остаетесь по-прежнему духом крепки,

Понимая, что все в этом мире лишь пепел и прах.*

Вот мы встретились снова, беседуем ночь напролет,

И сияет для нас золотая луна на холмах.

      * Почтенный Цзань - настоятель одного из буддийских монастырей Чанъани, который некогда помог Ду Фу бежать из города, захваченного мятежниками Ань Лушаня.

      * "...Понимая, что все в этом мире - лишь пепел и прах". - Ду Фу не был верующим буддистом, и эту строку следует расценивать как своеобразный комплимент наставнику Цзаню, от лица которого поэт и пишет о том, что все в этом мире изменчиво и иллюзорно.

За дощатым забором, где добрый отшельник живет,

Овощами на грядках всю осень богат огород.

Свежим луком зеленым (не высохла даже роса)

Он наполнил большую корзину подарок мне шлет.

Я сравню этот лук с разнотравьем зеленых полей,

А головки хрустящие яшмы отборной белей.

Стариковские годы мне холодом сводят живот,

Но наваришь горячего супа, и жить веселей.

Дряхлею с годами, ленивый и глупый старик,

О завтрашних нуждах задуматься мне недосуг,

Захочется есть расспрошу о богатых краях;

Замерзнув, подумаю: вот бы уехать на юг!

Сейчас в Ханьюане, хотя наступает зима,

Похожа на осень прохлада ноябрьских дней.

Деревья и травы не начали даже желтеть,

А горы и реки манят красотою своей.

В Каштановом городе тоже неплохо живут:

Поля и луга обступают высокий хребет,

Крестьяне готовят на ужин дешевый батат, 

И дикого меда нетрудно найти на обед.

Ростками бамбука мы сможем украсить наш стол,

Для рыбного промысла лодку сумеем нанять.

Хотя говорят, что дорога туда далека,

Привыкнув к скитаньям, я в путь собираюсь опять.

В Циньчжоу живем мы у самых дорог столбовых:

По правде сказать, опасаюсь я жизни такой,

Ведь я по натуре не склонен к мирской суете

И даже в горах остаюсь со своею тоской.

В долинах Циньчжоу не встретишь причудливых скал,

Поля гарнизонные скудный дают урожай.

Ну, чем же под старость сумею утешиться здесь!

И вот покидаю я этот безрадостный край...

Окрасил закат одинокую крепость в горах,

Встревожились птицы на башнях стены городской.

В ночной темноте мы в далекий отправились путь,

Чтоб утром коней напоить родниковой водой.

Рассыпались в небе осколки мерцающих звезд,

Во мгле предрассветной густые туманы легли.

О, как велико ты, пространство земли и небес!

Дорога моя исчезает в бескрайней дали.

        * Стихотворение написано в ноябре 759 года, когда Ду Фу с семьей, прожив полтора месяца в пограничном городке Циньчжоу, снова отправлялись странствовать.

Если б смерть разлучила нас

Я бы смирился, поверь,

Но разлука живых

Для меня нестерпима теперь,

А Цзяннань *- это место

Коварных и гиблых болот,

И оттуда изгнанник

Давно уже писем не шлет.

Закадычный мой друг,

Ты мне трижды являлся во сне,

Значит, ты еще жив,

Значит, думаешь ты обо мне.

Ну, а что, если это

Покойного друга душа

Прилетела сюда,

В темноту моего шалаша? ..

Прилетела она

Из болотистых южных равнин,

Улетит - и опять

Я останусь во мраке один.

Ты в сетях птицелова,

Где выхода, в сущности, нет, 

Где могучие крылья

Не в силах расправить поэт.

Месяц тихим сияньем

Мое заливает крыльцо,

А мне кажется - это

Ли Бо осветилось лицо.

Там, где волны бушуют,

Непрочные лодки губя,

Верю я, что драконы *

Не смогут осилить тебя.

        * Цзяннань - местность к югу от реки Янцзы.

        * Дракон - в китайской мифологии покровитель водной стихии.

Длинная лопата! Длинная лопата с ручкой деревянной,

Стала ты отныне для меня единственной надеждой.

Желтого батата не найти под горным толстым снегом,

Не спасут от ветра старые заплаты, тощие одежды.

Вот бреду устало со своей лопатой и пустой котомкой,

Плачут мои дети в утлой комнатенке за глухой стеною.

До чего тоскливо! Я вторую песню допою лихую,

Пусть в домах напротив слушают cоседи и грустят со мною.