Помимо трусиков Барби и бурного траха Кэси, в квартире так громко гремит музыка, что даже стены трясутся, что является неопровержимым доказательством того, что она проводит время со своим нынешним увлечением. Я никогда больше не смогу слушать Ашера, не вспоминая о сексуальных утехах Кэси. Не поймите меня неправильно. Я обожаю свою лучшую подругу, потому что она обладает этим милым, напористым характером, но я не выношу, когда она приводит парней домой. Дважды я заставала ее трахающейся с кем-то на кухонной плите. Не так уж и здорово найти в духовке использованный презерватив, когда я пытаюсь сделать себе макароны с сыром, и сомневаюсь, что Оги захочет объяснять пожарным, почему он там вообще находился.

— Готов? — спрашиваю я, подбирая трусики Кэси своими ключами.

Озорная улыбка появляется на губах Оги.

— Было бы вежливо позволить ей кончить...

— Да! Трахни. Меня. Жестче!

Позади нас резко захлопывается дверь, и мы оборачиваемся, чтобы увидеть, как миссис Абернати смотрит на нас критическим взглядом. Вид ее серьезного выражения придает ее пушистому норковому пальто почти комический вид. Почти. Громкая музыка разносится по всему коридору, пока я смущенно стою там и старательно избегаю ее взгляда.

— О, да, именно так!

Черт, можно подумать, что в нашей квартире происходит землетрясение. Кэси, что, пытается сломать кровать? Проклятье, я действительно надеюсь, что она заняла кровать Оги, а не мою.

— Эта ваша соседка по комнате всегда слушает музыку в такой поздний час —

К счастью, миссис Абернати не знает, что Кэси не наша соседка. Уверена, что совет дома нашел бы способ выгнать нас из квартиры, если бы узнал об этом.

— Я знаю. Простите, миссис Абернати. Обещаю, я поговорю с Кэси, — с готовностью говорю я.

— Девушки не должны принимать мужчин в столь поздний час. И все эти стоны похожи на мяуканье загулявшей кошки, — говорит она сердито.

— Мы позаботимся о том, чтобы она сильно не шумела, — говорит Оги, вежливо улыбаясь.

— Да уж, пожалуйста, не шумите. Я больше не могу выносить громких звуков.

Кэси со спутанными волосами открывает дверь, как только миссис Абернати возвращается в свою квартиру.

— Привет, я думала вы, ребята, все еще будете на вечеринке!

Озорная улыбка появляется на ее лице. Ее глаза светятся, и я ничего не могу с собой поделать, чувствуя небольшую зависть.

— Угу, не сомневаюсь, — говорит Оги, проходя мимо нее.

Любовничек Кэси проскальзывает мимо нас и выходит за дверь в одних лишь трусах-боксерах, неся в руках свои штаны и футболку. Я сдерживаю смех, когда взгляд Оги задерживается на идеально вылепленных шести кубиках пресса красавчика-незнакомца.

— Оги, закрой рот, а то муха залетит, — дразню его я.

Он краснеет.

— Да, мамочка.

Кэси натягивает джинсы и идет на кухню. Я стараюсь не засмеяться, когда она шарит по кухне в поисках еды. Я начинаю думать, что нам стоило найти трехкомнатную квартиру вместо двухкомнатной.

— Я собираюсь спать, — раздраженно говорит Оги.

— Звучит неплохо, — отвечаю я.

Я наблюдаю, как Кэси молча насыпает себе в тарелку хлопья, прежде чем плюхнуться на кожаный диван. Она смотрит на меня, улыбаясь.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, Эмили.

Она погружает ложку в хрустящие хлопья с корицей.

— И что же я собираюсь сказать? — спрашиваю я.

— Ты собираешься сказать, что я все время встречаюсь с разными парнями. Что мне нужно быть осторожной, но знаешь, вчера я кое-что поняла. Я, возможно, слишком много гуляю, но по крайней мере я пытаюсь. А ты перестала пытаться. Ты больше не ходишь на свидания. Похоже, что ты просто сдалась и не хочешь не с кем быть. Я знаю, что ты слишком тяжело перенесла смерть Алекса, но ты не можешь перестать жить.

Я слишком многое потеряла.

— Я живу, — возражаю я.

Режущая боль пронзает меня, когда Кэси закатывает глаза.

— Нет, ты просыпаешься, ешь, идешь на учебу, возвращаешься домой и повторяешь то же самое снова и снова.

— Я ходила на вечеринку в универ. Может я и не осталась там на всю ночь, но, по крайней мере, я пошла.

— Я удивлена, что ты пошла на вечеринку, но не забудь, что мне с Оги пришлось умолять тебя.

— Это не мое. Это не я, — говорю я.

— Когда-то это была ты, — говорит она. — Ты изменилась.

Возможно я изменилась. А кто бы не изменился за четыре года? Смерть Алекса изменила меня, уход Тристана изменил меня, и то и другое я не могла контролировать. Что я должна делать? Притвориться, словно этого никогда не было? Я не могу.

— Думаю, я тоже пойду спать. Спокойной ночи, Кэси.

Когда я поворачиваюсь и ухожу, на ее лице появляется печальная улыбка. Я слышу, как позади меня включается телевизор, и звук смеха заполняет экран. Несмотря на мои старания держаться наравне с моими друзьями и жить своей жизнью, я не могу побороть ужасное чувство, что Кэси возможно права. Может быть, я просто существую.

ТРИСТАН

Я ВЫТАСКИВАЮ сигарету из кармана своей рубашки и прикуриваю ее, облокотившись на кованные железные перила балкона своей квартиры-студии. Солнце только поднимается из-за вершин окружающих зданий, заполняя комнату за моей спиной божественным солнечным светом. Это идеальное освещение, чтобы закончить свою картину, но я нахожусь не в том состоянии, чтобы продолжить работу. Несмотря на бутылку вина, которую я приговорил прошлой ночью, встреча с Эмили оставила меня с душевными страданиями.

Мне до боли хочется почувствовать, как ее миниатюрное тело извивается подо мной, услышать, как она ахнет, когда я скользну в нее своим членом. Ее сладость разрушила меня также, как я погубил ее. То, как эти аквамариновые глаза уставились на меня на ступеньках лестницы, навсегда засело в моей голове.

— Эм, ты такая мокрая.

У меня все силы уходят на то, чтобы не сломаться и не написать ей письмо, рассказав о том, как сильно я сожалею, что все испортил. С тех пор, как я уехал, я думал о ней каждую ночь. Я жаждал снова почувствовать тепло ее кожи. Будет лучше, если я буду держаться на расстоянии. Как бы сильно я не любил ее, мы относимся к разным мирам. Ну, по крайней мере, я продолжаю твердить себе это.

Голос, зовущий меня, врывается в мои мысли.

— Тристан, вернись в кровать. — я смотрю вниз на обнаженную темноволосую красотку, зовущую меня из моей постели. Я почти забыл о ее присутствии. Ее кокетливая улыбка дополняет ее кошачьи черты, когда она медленно ползет по кровати в мою сторону. Я познакомился с Франческой в Ларце Удовольствий. Нескольких своих клиентов я встретил там. Хотя большинство из них не намерены затянуть меня в отношения. Единственные отношения, которые были у меня в течение многих лет, не сложились, хотя слово отношения это мягко сказано.

— Франческа, тебе наверно пора. Мне нужно поработать.

Ее глаза дразнят меня, чтобы я закончил то, что начал немного раньше.

— Можешь рисовать, когда захочешь...Я буду ждать тебя здесь.

— Я же говорил тебе, что это не будет длиться вечно.

Она хмурится, поджимая губы, когда выгибает спину и широко раздвигает ноги для меня. Я наблюдаю, как она скользит рукой вниз к своей киске. Она дразнит меня, но лучше бы она этого не делала. Ее темные соски встают торчком, когда я подхожу к кровати. Она с любопытством наблюдает за моим приближением.

— Должна признаться, я разочарована, — говорит она. — Я думала, у нас что-то особенное.

— Так и было. Оно стоит в углу.

Мой взгляд скользит к картине, которую Франческа заказала для себя. Я собираюсь одеться, но темноволосая красавица останавливает меня. Она садится, проводя руками по моим плечам и притягивая меня в свои объятья.

— Это я?

— Нет.

— Вернись в кровать. Позволь мне еще немного побыть твоей музой.