Она отказывается смотреть на меня больше нескольких секунд, и я, бля, не могу перестать думать о ее губах и о том, как ее платье облегает эти знакомые изгибы. Я наблюдаю, как она переступает с ноги на ногу. Она слегка покачивается, ожидая возвращения Ника. Я знаю, что она не хочет со мной разговаривать, но меня это не останавливает.

— Как учеба? — спрашиваю я.

Вопрос кажется простым, но мне стоило бы знать, что между нами все непросто. Эмили слегка поворачивается ко мне, но смотрит перед собой. Она медленно закусывает губу. Я знаю, что она пытается молчать, сдерживая свою злость внутри. Спустя несколько мучительных минут она наконец сдается и поворачивается ко мне, скрестив руки на груди. Я знаком с языком тела. Скрещенные на груди руки определенно не являются хорошим знаком, но это не мешает мне пытаться разговорить ее.

— Нормально, — бубнит она в ответ. — Я вообще-то взяла на год академический отпуск, но сейчас готова вернуться.

Я не спрашиваю ее почему, потому что уже знаю ответ. Она взяла годичный отпуск потому, что даже спустя четыре года они все еще не смирились со смертью Алекса. И папарацци, преследующие ее семью с того самого дня, только все усугубляют.

— Итак, что ты изучаешь?

— Английский язык.

Я улыбаюсь, вспоминая, как допоздна читал Эмили стихи.

— Уверен, твой отец этому очень рад.

— Ему, кажется, все равно, на чем я специализируюсь при условии, что Николас будет управлять компанией, когда папа уйдет на пенсию.

Я не удивлен, что Николас занял место Алекса.

— Просто делай то, что делает тебя счастливой.

Небольшая улыбка появляется на ее губах, но тут же исчезает.

— Мне жаль, что я не был рядом с тобой и Николасом.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю подумать, какого черта я говорю. Я стиснул зубы, видя, как она едва заметно вздрагивает от моих слов. Я знаю, что обидел ее, если бы я только смог вернуть все обратно. По крайней мере хотя бы для того, чтобы она не реагировала на меня таким образом.

— Алекс сказал, что ты уедешь, как только получишь от нас то, что тебе нужно. Думаю, я была просто вишенкой на торте.

— Все было совсем не так...

— Эмили!

Мы оба оборачиваемся на голос, раздающийся позади нас. Молодой человек с каштановыми волосами и широкой улыбкой проскальзывает между нами и встает рядом с Эмили. Она поворачивается и крепко обнимает его. Я изо всех сил стараюсь сдерживать себя при виде этой сцены. Вспышка ревности накрывает меня, когда Эмили улыбается красивому незнакомцу. Я бы все отдал, чтобы она также улыбнулась мне. Так и было раньше, пока я не ушел и не похерил все хорошее, что было между нами.

— Я везде тебя искал, Эм, — говорит он. — Мне пришлось припарковаться в двух кварталах отсюда.

— Прости, мой брат повел себя как дурак перед папарацци.

Взгляд Эмили скользит в мою строну, а затем возвращается к незнакомцу перед ней. Прежде чем она успевает представить нас друг другу, он делает шаг вперед и протягивает мне руку.

— Привет, я Августин Эндрюс.

— Тристан Найт. Приятно познакомиться, — говорю я, пожимая его руку. — Откуда ты знаешь Эмили?

Знаю, что это не мое дело, но мне плевать. Должен признать, что никогда не задумывался о том дне, когда мне придется столкнуться с тем, что в жизни Эмили появится кто-то другой.

— Он мой парень, — бросает Эмили в ответ.

У меня сердце вырывается из груди при виде того, как она переплетает свою руку с рукой Августина. Я проглатываю комок в горле, изо всех сил стараясь изобразить, как я счастлив за их пару. Несмотря на мое предвзятое отношение к любому парню рядом с Эмили, должен признать, что Августин, кажется, на удивление славным парнем, и это убивает меня.

— Да, мы уже почти год вместе, — внезапно добавляет он.

Между нами повисает неловкое молчание, пока мы ждем возвращения Николаса в вестибюль отеля.

— Нам нужно идти, — говорит Эмили.

— Точно, на самом деле мы направлялись на вечеринку, — говорит Августин, пожимая мою руку. — Было приятно познакомится.

— Я отвезу твоего брата домой, — добавляю я.

Эмили останавливается на мгновение и смотрит на меня, словно собирается поблагодарить, но потом молча отворачивается и следует за Августином к одной из боковых дверей отеля Сомерсет. Я наблюдаю, как они перебегают дорогу и бегут дальше по улице, в то время как чувство тревоги сжимает мою грудь.

Возможно, спустя столько времени, она смогла меня забыть...а я не могу сказать то же самое.

ЭМИЛИ

Я ЧУВСТВУЮ, КАК взгляд Оги прожигает мой затылок, когда мы направляемся на вечеринку в Нью-Йоркский университет. Воспоминания о том, как Тристан берет меня на лестнице в моем доме, проносятся в моей голове, пока мы петляем в уличном движении. Я никогда не забуду, как чувствовала Тристана внутри себя, или, как его член прижимался к моему животу. С тех пор я повидала достаточно голых мужчин, но никто не сравнится с ним. Я не представляла себе потерю своей девственности с Тристаном, но вот она я, предаюсь воспоминаниям о мужчине, который использовал и бросил меня.

— Итак...ты собираешься рассказать мне, почему представила меня, как своего парня? — спрашивает Оги.

— Наверно, нет.

Я изо всех сил пытаюсь избегать его пытливого взгляда, пока мы удаляемся от отеля Сомерсет. Так уж случилось, последнее, о чем мне хочется говорить, это о новой встрече с Тристаном. Мне не верится, что последние четыре года я преклонялась его памяти. Слишком патетично? Все феминистки мира отвернулись бы от меня в отвращении.

— Тристан, это тот парень, который жил с вами?

— Да.

— Хммм...ты чего-то не договариваешь.

— Не-а.

Оги поворачивается ко мне, когда мы останавливаемся на красный свет. Подобно Кэси, он неумолим со своими допросами. Мне не нравится врать своим друзьям, но это единственный секрет, с которым я жила последние четыре года. Если мои брат или отец когда-либо узнают об этом, даже не знаю, что они сделают. Иметь в отцах одного из самых влиятельных людей в городе не всегда хорошо. Как бы сильно я не ненавидела Тристана за то, что он ушел, моя ненависть не настолько сильна, чтобы разрушить его жизнь.

* * *

— Да! Трахни мою задницу, сильнее.

Звук оргазма моей лучшей подруги раздается в пустом коридоре, эхом разносясь до входа в наш подъезд. Я краснею при звуке ее бесконечного мяуканья. Я почти уверена, что наша пожилая соседка, миссис Абернати, через коридор слышит, как она достигает кульминации.

— Что ж, думаю, я знаю, почему Кэси не была на вечеринке, — закатив глаза, говорит Оги.

— Мне жаль, что Харви там не было.

Судя по грустному выражению на лице Оги, могу сказать, что Харви ему действительно нравится. Это уже больше не увлечение. Я начинаю думать, что это переходит во что-то более серьезное.

— Мне тоже, — говорит он.

Мы живем в роскошной квартире, хотя в соседях у нас не двадцатилетняя молодежь, а пожилые люди. Мой отец выбрал эту квартиру, чтобы держать меня подальше от неприятностей. Единственная цена за эту квартиру - я хорошо учусь и не влезаю в неприятности. Неприятности означают парней. Моя лучшая подруга не всегда помогает соблюдать эти критерии. Она все еще должна жить со своими родителями в их особняке в Верхнем Ист-Сайде, но почти все время обитает в нашей квартире.

Мы уже на полпути к нашей двери, когда я замечаю сексуальные розовые трусики из латекса, свисающие с дверной ручки.

— Мило.

Смех Оги эхом разносится по коридору.

— Зачем мы ей снова дали ключ? — жалуюсь я.

— Она похожа на бездомного котенка. Мы же не можем позволить ей слоняться в коридоре.

Я улыбаюсь, вспоминая Кэси в детстве с нарисованными кошачьими усами на Хэллоуин. Ее родители не разрешали ей общаться ни с кем кроме меня. Они думали, что я хорошо на нее влияю. Видели бы они свою дочь сейчас.