Тем не менее Филипп неожиданно остался на месте и даже придвинулся поближе на пару шагов. Дивная штука, но побок с американским шаромыжником скверных запахов вроде бы нет и в помине.

Напротив, Филиппа вновь посетило знакомое чувство, точно все это уже было. Пусть раньше — «ни Боже мой!» — ни вот эту двухколесную коляску, ни этого хиппующего бомжа он никогда в жизни не встречал.

— Вижу вы, мистер прохожий, не собираетесь мне подавать на американскую бедность, — с хорошим гарвардским прононсом попрошайка внезапно обратился по-английски к Филиппу.

Ирнеев в дежавю от неожиданности, от этакого изысканно-ироничного «american poverty» чуть не вздрогнул. Он никак не думал, что прощелыга сумеет засечь его незримое присутствие.

Помолчав, проницательный собеседник сделал ему предложение, перейдя на чистейший русский язык и по-московски упирая на согласные звуки:

— Не соглашаетесь давать, тогда возьмите у меня выигрышный лотерейный купон, молодой человек прохожий. Отдам недорого, по нарицательной стоимости.

Слово «нарицательная» Филиппа окончательно сразило, и он сомнамбулически купил у прохвоста лотерейный билет.

«Как под гипнозом тебе…»

Опомнился Филипп уже в парке по дороге к апартаментам босса. Наскоро ощупал карманы, портмоне, сумку, мобильник — часом не пропало ли чего? Остановился, присел на лавочку и пересчитал деньги.

«Бабки в целости, тут и лотерейный билет. Наверняка фуфельный….

Вот так мазурики людей охмуряют. Заморочат штукари тебе башку Ї и денежки тю-тю.

А этому, верняк, слабо стало стибрить мой лопатник. Да и не подходил я к нему очень близко», — не без жаргона отрезюмировал новую и тоже чисто случайную встречу Филипп Ирнеев.

В расстроенных чувствах Филипп не сразу обратил внимание на девушку, проходившую мимо по парковой аллее. Но сию же минуту подхватился. Такой случай, кадр и такую стать никак невозможно упустить из виду.

Здесь нельзя не выделить с абзацного отступа и пробельной строки, почему осматривать особ женского пола на предмет вот бы познакомиться и так далее по секс-обстановке Филипп Ирнеев начинал снизу вверх. Ведь он никогда не позволял себе взирать на женщин свысока.

Сначала лодыжки, колени, бедра, талия… Если рассматриваемая претендентка выдерживала первый этап отбора, осмотру подвергались руки, лицо, прическа, грудь… Они тоже должны соответствовать прекрасной половине дамского туловища. При должном сексапильном сочетании дамских верхов и низов Филипп приступал к немедленным и результативным действиям.

Куда бы ни смотреть, однако же, до того следовало бы самому перейти в режим открытого предложения, как его именовал дамский угодник Филипп Ирнеев.

Не вставая, он крутанул на безымянном пальце фамильный перстень бриллиантом вверх — наследие и талисман от покойного деда. Пригодятся ювелирные караты, когда придется прижимать руки к груди в молитвенном жесте: о, сеньорита, я вас умоляю, сжальтесь… К дедовскому перстню в пандан идет платиновая цепочка. Наружу ее из-под кремовой рубашки. Сумку из-за спины на бедро. Не рыцарская шпага в ножнах, но сойдет, если ремешок из змеиной кожи заменяет перевязь-портупею.

Теперь расправить плечи, осанка на полный рост 175 сантиметров и на 80 килограммов физкультурно развитых мышц и костей. Выше голову, поворот на три четверти, анфас и гордый профиль иберийского идальго на месте.

«Смотрите и увидите, вот он я каков. Дон Хуан Тенорио в юности. Эх-ха! Я — мачо, девочки».

Когда Филипп приподнялся со скамейки, две девицы наискосок разом прекратили сучить вонючими сигаретками, встрепенулись, напряглись, как по команде развернулись вздернутыми лифчиками к нему навстречу. Может, он к ним идет? Пихнули друг дружку локтями…

И напрасно приняли притворно неприступный вид. Филипп избрал цель, более достойную его благородной особы, чем две простушки из парка растиражированного имени пролетарского писателя.

Со спины волнующий предмет устремлений юного дона Фелипе Тенорио-Ирнеев выглядел изящно и грациозно. Туфельки на шпильках, скользящая пробежка балетной феи. Воздушное платьице талантливой краткости и длинный завлекательный роман бедер, талии, спины, плеч…

Не вскользь будь подчеркнуто, что Филипп имел счастливые навыки и настоящий талант знакомства с девушками на улице или где угодно. Для всякой пассии он всегда находил с первой фразы, экспромтом те единственные, неотразимые, бьющие без промаха слова, образы, уместную лесть и лестные заявления.

— …Прекрасная сеньорита, я бы бесстыдно солгал, если заявил, будто мы с вами где-то встречались. В таком случае я бы уже давно наслаждался сказочным, феерическим знакомством с вами.

Будь то в нашей предыдущей жизни, но прокляни меня Господь, коль скоро мы не предназначены друг для друга на каждом из небес мироздания!

— Вот оно как?

— Ах сжальтесь над несчастным, пораженным вашей несравненной красотой. Иначе с горя я решусь на любое безумство.

Имя, назовите ваше божественное имя, вместе с вашим единственным в целом мире номером телефона…

— Вы очень романтично представились, сеньор незнакомец. Коль я не ошиблась, то честь имею познакомиться с самим доном Хуаном Тенорио из Севильи. Или же он был вашим пра-пра… прадедушкой, идальго?

— О жестокая…

Пока Филипп догонял божественную сеньориту в бирюзовом платье-мини, больше всего на свете он хотел узнать, какого цвета на ней трусики и есть ли они вообще. В том, что на ней чулки, а не колготки, он был убежден на 99 процентов.

Со второго курса Филиппу стало без разницы во что одеты назначенные избранницы его сердца при первой встрече. Он своевольно предпочитал их с ног до головы убедительно одевать и победительно раздевать в продолжение дальнейшего приятного знакомства.

Все же и поныне он остается при своем прежнем убеждении — соблюдающая приличия юная сеньорита никогда не появится в свете без чулок или колготок. Без трусиков на свету в мини-юбке — сколько угодно, но с голыми ногами — ни за что.

Теперь вот Филиппу необходимо выяснить и эту незначительную пикантную подробность из внешнего облика ему предназначенной сеньориты.

Будем считать: далеко идущие представление и знакомство успешно состоялись. Сей же момент нанесем последний штрих и апеллесову черту на распрекрасном портрете в полный рост.

«Решено — исполнено! Эх-ха!!!»

Без подготовки молниеносным порывом Филипп подхватывает девушку за талию и мигом взбегает с ней вверх по стволу старого вяза, склонившегося над озером. Усадив ее в развилке высоко над водой, он так же быстро спускается вниз.

«Подъем в 60 градусов? Высота 5 метров? Пустячки, из рака ноги!»

В изумлении и растерянности от столь романтичного безумства новоявленная дриада предстала Филиппу гораздо прекраснее и желаннее.

Заодно он успел снизу рассмотреть: оказывается, на дриаде модные в этом сезоне трусики «серебряный туман». И насчет ее дорогих чулок он не обмишурился.

К неописуемой гордости Филиппа за свою избранницу, страха и боязни она не показала. Ни на крупицу. На двухэтажной высоте. И ножки тотчас же скрестила в кокетливой, но пристойной позе.

— Эй, дон Хуан, какой у тебя беспроводной интерфейс на мобильнике?

— На любой возможный вариант. У меня смартфон.

— Тогда даешь свою в «синий зуб» и получаешь мою визитку со всеми данными. И спусти ради Бога меня на землю. Я к себе на фирму опаздываю.

— К вашим услугам, прекрасная и божественная сеньорита…

О, какое чудесное имя Вероника! Как жаль, что я не матадор. Мулету мне, мулету…

Невесомым эластичным шагом несравненная Вероника, трепетно прижимая к груди белую розу, удалилась по направлению к висячему мосту через реку. А Филипп, пару секунд назад чувствовавший себя разудалым влюбленным, свертывающим для любимой пространство-время, вернулся к трезвой повседневной жизнедеятельности. И сразу же с неудовольствием ощутил присутствие неподалеку двух сокурсниц, с гормональным интересом наблюдавшим за романтической сценой.