— Прости, я подумал, что ты сбегаешь.

— Я бы попрощался в любом случае, — отвечаю я и, не раздумывая, сам целую его.

Димины руки уже обвивают мою шею, он отрывает меня от стены и пятится в сторону диванчика, что прячется в углу. Я снова поддаюсь, в голове успевают пронестись какие-то не вполне связные мысли, но я стараюсь не прислушиваться к ним, я поглощён этим внезапным и, как оказывается, таким долгожданным поцелуем. Процесс меня увлекает. Не раз я замечал, что в жизни со мной происходит что-то без моего на то высочайшего соизволения. Нет, не против воли, а просто спонтанно, без раздумий, тянет куда-то, и я плыву по течению, соглашаясь с привалившим вариантом. Я не делал выбора, но и не отказывался. Довольно безответственно, довольно удобно. И вот теперь, этот случайный парень, который успел понравиться мне, сам берёт всё в свои руки, шепчет горячо: «Не уходи!». Стану ли я отказываться на этот раз? Я ещё пытаюсь думать, а он уже теребит пряжку ремня на моих джинсах и пытается брякнуться на колени. О, нет. Ненавижу эти пошлейшие отсосы в тёмных коридорах, к тому же никогда не сделаю этого в ответ. Прости, малыш, не здесь и не сейчас. Подхватываю его за плечи и опрокидываю на диван. Он с готовностью бухается на спину, заваливает меня на себя. Его руки везде: обжигают, гладят, прихватывают, впиваясь короткими ногтями, притягивают ближе, хотя кажется, ближе уже невозможно. Не переставая терзает мои губы жадными поцелуями так, что мне остаётся только соглашаться и позволять себя целовать. Он не оставляет мне шанса перехватить инициативу, не отрываясь ни на секунду, делает всё сам, словно точно надумал довести начатое до логического конца. Моя рука, накрытая его ладонью, уже ощупывает то, насколько решительно он настроен. Замечаю, что его джинсы уже расстёгнуты, и он не оставляет настойчивых попыток и меня освободить от штанов, которые, чего скрывать, становятся всё теснее. Чёрт, какой же он горячий! Интересно, это просто молодость или это я ещё способен вызывать в ком-то такие эмоции?

Откуда ни возьмись, в мою руку оказывается вложен шуршащий квадратик. Несмотря ни на что, я чувствую, что не готов отпустить голову. Не могу представить себя, трахающегося в коридоре клуба. Уже не могу. Падаю рядом и, перекатившись, затаскиваю Диму на себя. Нет, сверху я не буду ни в каких смыслах, не моя это была идея — обжиматься на затраханных диванчиках. Голой разгорячённой шеей сразу начинаю ощущать неприятно колкий бархат казённой лежанки, чувствую её прокуренный несвежий запах, и это отрезвляет ещё больше. Возвращаю резинку, вкладывая её Диме в руку, наблюдаю за реакцией. Он слегка теряется, замирает на секунду, пытаясь понять, что я хочу сказать. Что, не ожидал, малыш? Не ожидал, что старший товарищ, которого ты довёл практически до ручки своим необузданным темпераментом, не трахнет тебя прямо тут? Или тебе трудно поверить, что он так откровенно сам предлагает тебе себя? Нет?

Дима сидит на мне верхом и пару мгновений просто смотрит, впитывая моё настроение. А потом делает единственно верное движение. Он убирает квадратик фольги обратно в карман. Ну вот и хорошо, нам удастся избежать неловкостей, и мне не придётся сваливать, подхватив штаны, словно опешившей целке. Это было весело, но пора заканчивать. И едва я делаю попытку подняться, сбросив с себя оцепенение и человека, оседлавшего мои бёдра, как он подаётся навстречу и лишает меня всех шансов уйти, снова вовлекая в поцелуй настолько отчаянно просящий, что я не могу не ответить. Отовсюду слышны голоса, музыка грохочет лишь слегка приглушённая бархатной шторкой, которую неизвестно когда и кто из нас успел опустить, вероятно, всё же Дима, совершив своё нападение. Пара секунд промедления, и я сам не понял, как так вышло, но его ладонь уже обхватывает мой член, который всё это время, в отличие от меня, ни в чём не сомневался и знал, чего хочет… Судя по всему, это знал и Дима. И вот он дрочит мне, чуть сместившись на сторону, стараясь не разрывать поцелуя, а я, в ахуе от всего происходящего, уплываю всё дальше и дальше на волне уносящего мозг оргазма.

Краем сознания замечаю, как за шторку заглядывает Сергунок. Ему хватает всего мгновения, чтобы оценить ситуацию и убраться, плотно задвинув занавесь. Чёрт, это некстати. Кто угодно, но почему именно он? И я едва не срываюсь вдогонку за другом, но тут же чувствую, как в ласкающей меня ладони оказывается ещё кое-что. Чужой горячий и твёрдый член прижимается к моему и движется в такт настойчивым движениям чужой руки. Меня переклинивает окончательно, и я, уже не стесняясь ничего, кончаю, изо всех сил стискивая Димину задницу. Он не останавливается, продолжает двигать рукой, еле дышит сквозь стиснутые зубы, уже не целует, но и не отстраняется от моих губ. Я чувствую, как он напрягается, задерживает дыхание и кончает всего через пару движений, выстанывая мне в рот моё же имя: «Миииша…» — моё настоящее имя. Я жду, когда он придёт в себя, поглаживаю его попу, которая всё же пострадала: очевидно, я оставил на ней пару синяков. Дима очухивается быстро, сразу выхватывает салфетки, стирает наше «творчество юных» сперва с меня, потом со своей руки и приговаривает:

— Прости, Миш, прости! Мне кажется, я насильно тебя сюда затащил… — глаз не поднимает, суетится с салфетками, но слезать с меня не торопится.

— Ты бы не смог меня затащить насильно, — усмехаюсь я, но стараюсь говорить как можно более доброжелательно. — Не за что извиняться.

— Правда? — он, наконец, поднимает на меня глаза и выдыхает облегчённо.

Ну давай, скажи что-нибудь не то. Заставь меня сразу пожалеть обо всём, что тут произошло. Но он молчит. Я поднимаю руку, снова погружаю пальцы в волосы на его затылке и притягиваю к себе. Коротко целую, давая понять, что банкет окончен. Самое время для пошлых заявлений. Теперь всё будет неотвратимо пошлым. Даже если мы сейчас молча отряхнёмся, поправим одежду и выйдем отсюда как ни в чем не бывало, чтобы больше никогда не увидеться, пошлой станет вся наша двухчасовая беседа до этого.

Но он и тут умудряется не разочаровать меня.

— Слушай, я всё понимаю. Ты не говори ничего, ладно? Просто запиши мой телефон.

Молодец! Какой же молодец! Мой телефон не спрашивает — не хочет услышать отказ или заставить меня ошибиться в паре цифр.

Диктует свой номер, и я честно записываю его. Добавляет, что он есть в «ВКонтакте», и называет свою фамилию — на случай, если я захочу зафрендиться, говорит, что по имени-фамилии найти его легко. Отвечаю, что учту, но френдиться не обещаю. Давно не добавляю в друзья случайных знакомых.

Мне пора идти, давно пора. На промежуточную сводку мостов я уже опоздал. Значит, придётся ждать утра у Серджио в отеле.

— Ты позвони мне, пожалуйста. Просто позвони, а решать — зачем — будешь потом, хорошо? — говорит просто, вроде бы непринуждённо, но в голосе чувствуется желание быть убедительным, и добавляет после паузы: — И не думай обо мне плохо, я обычно так не поступаю…

Cмотрю на него почти любуясь, пока ещё не понимаю, что на самом деле думаю. Но сказать что-то нужно.

— Всё нормально, Дим. Всё нормально.

___________________________

продолжение — во второй части

Часть 2

Нахожу друга у бара, мило воркующим с каким-то мужиком. Интересно, сколько он выпил и не грохнется ли он с высокой табуретки, как только попытается с неё встать. Но нет, вроде держится огурцом. Излучает приторный позитив.

— Ну что, опыление состоялось? — встречает меня ожидаемой скабрезностью. — Можем идти?

Я морщусь.

Уже на улице Серёга туго заматывает шарф и прогоняет с лица напускную весёлость. Я вижу его сдвинутые брови, складку на лбу, внезапная серьёзность так контрастирует с легкомысленной прической и загаром. В холодном утреннем свете явственно заметны тёмные круги, проступившие под глазами.

— Ты сегодня по сокращённой программе, — подкалываю я его.

— А нафига, Миш? Одни уроды кругом… — хмурится сильнее, но потом снова начинает шутить: — Был один хорошенький, да и тот тебе достался!