— Что же ты, паршивец, с нами делаешь, а? Ты представляешь, что будет, если взорвется эта чушка?

— Ничего она не взорвется, сколько стукал — никакого толку. Бракованная, должно быть, — ответил Борька как ни в чем не бывало.

— Нет, ты сейчас же дай мне слово, что больше никогда такого не сделаешь — побледнев, сказал Иван Дмитриевич.

— Борька было прикинулся дурачком, но поддержки у ребят не получил. Это его удивило, и он впервые внимательно посмотрел на всех.

— Ладно! Сказал, не буду, значит, не буду! Ну, чего к человеку пристали?

«Мы жили в Бекетовке. Папа пошел воевать с немцами. Мама поехала в город. Когда немецкий самолет бросил бомбу, то попал прямо в вагон, где была мама, и ее убило. Была у меня сестренка Катя, но я не знаю, куда она делась». Январь 1944 г. Вася Васильев, 5 лет.

«Когда объявили: «Война окончилась», детдомовцы из подушек все перья выпусти ли. Ходили по Дубовке, сочиняли песни о победе. Охрипли. Не завтракали. Делали, что хотели. Никто никого не останавливал.

 И тут пошли в детдом письма, телеграммы — отцы разыскивали своих детей. Дети же нам без конца задавали вопрос: «А мой папа найдется?» Как хотелось утешить, сказать «да», но боялись растравить душу ребенка. А вдруг все безнадежно?

 Слух о том, что нашелся чей-то отец, моментально облетал детдом. И начиналось тревожное ожидание. Когда же приезжал папа — у нас всегда был праздник. Мы накрывали столы, проводили торжественную линейку, давали концерт.

Отец двух братьев (сейчас не помню фамилию) приехал за сыновьями прямо с фронта. В солдатской форме, нога прострелена. Так мальчишки, когда узнали отца, повисли на него и не отходили ни на шаг. Вот надо встать солдату, сказать речь, он снимает с себя мальчишек и ставит их на пол. Только отец сказал речь, они — прыг к нему на колени!

Помню, заиграла музыка. Солдат смахнул слезы, да и пустился в пляс прямо с ребятишками. Пляшет солдат, прихрамывает…»

 Из разговора с бывшим воспитателем Дубовского детского дома Людмилой Васильевной Корнеевой.

 «Меня вместе с другими воспитанниками послали на теплоходе «Борис Щукин» в Москву. Жила я в одной каюте с девочками из Серафимовичского детского дома. К нам в каюту часто заходила одна девочка, очень похожая на нашу воспитанницу Валю Гуряеву. Только Валя была старше ее. Ну буквально все: конопушки, голос, черты лица были как у Вали. Только фамилия с небольшим изменением — Гуреева. Когда девочки списались, они оказались родными сестрами. Как только мы вернулись из поездки, сестры стали жить в нашем детском доме.

 В 1951 году был первый выпуск воспитанников нашего детского дома. Уходила старшая — Валя Гуряева, а ее сестренка Рая оставалась. Я тоже покидала детский дом.И вот однажды пригласили нас выступить с художественной самодеятельностью в Дубовский дом отдыха «Металлург». Среди выступающих была Рая Гуряева. Во время исполнения на сцене танца из зрительного зала раздался женский крик:

— Это моя дочка Раечка!

Мать нашла своих двух девочек в нашем детском доме, да дома у нее еще было трое детей. Вся семья оказалась в сборе.

 Римма Колетвинцева встретила свою младшую сестренку на нашем выступлении художественной самодеятельности во Дворце культуры тракторного завода. Нина Шиповская встретила свою сестренку на прогулочном пароходе на палубе.

Еще было много-много таких встреч, которые никогда не исчезнут из нашей памяти».

— Из воспоминаний бывшей воспитанницы Дубовского детского дома Жени Шаталиной

Я до бомбежки Сталинграда немцами жила на Набережной улице, у нас был свой домик. Его папа сам построил. У нас было хорошо. Моя сестра Шура работала в больнице, а теперь она на фронте помогает раненым. Мой папа работал на мебельном заводе. Когда началась бомбежка, папин завод сгорел и папа ушел на фронт. Мы с мамой остались одни. Нам было трудно спасаться, а тетю Дуню убило снарядом насмерть. Немцы все время стреляли.

Мамочка пошла закрыть дверь окопа, чтобы не летели осколки. Немцы увидели и начали стрелять в маму, попали ей в спину и руку. От сильной боли она умерла.

Тетя Шура Карабакова похоронила маму и взяла нас к себе. Потом отдала нас в детприемник. Оттуда отправили в Дубовку.

Декабрь 1943 г. Нина Карабакова, 6 лет.

«Наш детский дом ежегодно участвовал в областных олимпиадах, организуемых облоно для воспитанников детских домов.

Поездка в город доставляла мне огромное наслаждение. Любила я наблюдать за восстановлением нашего города. Помнится, первая олимпиада проходила в Бекетовке. Мы поднимались от Волги по деревянной лестнице. Кругом песок, а наверху разрушенный город — разбросанный кирпич, остатки стен зданий.

А на другой год я с радостью отмечала изменения. Все подобрано, нет нигде кирпича. Что отстраивается, все обнесено забором. Театр музыкальной комедии красуется над Волгой. В этом театре потом мы проводили все наши олимпиады.

Подъезжали мы к Сталинграду на больших волжских пароходах. Встречали нас здесь с духовым оркестром. Нам дарили цветы, развозили на голубых автобусах по школам, где были у нас общежития. А самое интересное впереди — мы будем выступать и смотреть других. Все детские дома выступали хорошо.

Мы покажем «Сказ о зеленых заслонах». Это как раз был год лесонасаждений. Мы летом тоже работали на лесополосах.

А какие замечательные выставки детских работ были в фойе театра! На что только ни способны детские руки! В нашем детдоме воспитывался Шура Ткаченко. Он очень хорошо вышивал. Его работы всегда были на выставке. Где-то он теперь?

Всегда мы занимали одно из первых мест и увозили домой награды и подарки. Возвращались в Дубовку тоже на пароходе, а нас уже встречал на пристани весь персонал детского дома. И каждый раз мы радовались, что снова дома, среди своих.

На всю жизнь мне запомнились счастливые дни в плавучем лагере на пароходе «Борис Щукин». Ежегодно после олимпиады он увозил триста-четыреста человек воспитанников детских домов вверх по Волге до Москвы и обратно. Мне посчастливилось быть в первой группе этого плавучего лагеря.

Торжественным строем под музыку духовых оркестров шли мы на теплоход. Нас провожала вся общественность Сталинграда с цветами и приветствиями. Нас называли «дети Сталинграда».

На пароходе у нас устанавливался режим пионерского лагеря, так как нам нужно было отдохнуть и набраться сил к новому учебному году.

Останавливались мы во всех достопримечательных городах на Волге. Первая остановка — Камышин. Здесь родился и рос Герой Советского Союза А. Маресьев, чье имя носил наш лагерь.

В Саратове были в музее Чернышевского, в Ульяновске — в доме, где жил Владимир Ильич Ленин. В Горьком посетили дом Каширина.

Часто бросали якорь где-нибудь около леса, сходили с парохода и разводили костер. Пели, плясали. Наша музыка эхом раздавалась в лесу. Повеселившись, мы шли на пароход и плыли дальше.

А Москва! До сих пор осталась в нашей памяти. В Моск все мы побывали во многих музеях, в подмосковных пионерских лагерях. Были у министра просвещения, где нам подарили книги».

Из воспоминаний Жени Жуковой, бывшей воспитанницы Дубовского детского дома

В пять утра к Дубовской пристани причалил пароход «Кренкель». Среди тех, кто сошел на берег, были три подростка: красивый, среднего роста Геннадий Сополев, рыжий, маленький Коля Крышкин и длинный Володя Торгашов. У каждого в руках по деревянному чемоданчику. Ребята приехали из Арчединского детского дома.

Дубовские детдомовцы досматривали сладкие сны, когда «три мушкетера» ступили на территорию детского дома. Сюда они приехали, можно сказать, не к чужим людям. На год раньше их окончили семилетку в Арчедииском детском доме Аня Вербенко, Рая Митрошкина и Тоня Романова. Сейчас они учились в педучилище, а жили в Дубовском детдоме. Вот их-то и пошли искать ребята.