Лазая по горам, я думал о том времени, когда вырасту большим и отправлюсь в далекое заокеанское путешествие. Этому способствовало, помимо рассказов дядюшки, чтение книг с описаниями неизвестных стран. Как страстно я завидовал владельцу Олдмаунта, который обычно каждую осень отправлялся путешествовать по белу свету! Весною лорд Паклингтон обычно приезжал в Олдмаунт и жил очень уединенно в своем замке. Я ни разу не видел его, да и мой отец не очень охотно рассказывал о своем хозяине, хотя встречался с ним и, разумеется, зяал все дела Олдмаунта. Можно было только понять, что лорд Паклингтон занимался наукой и очень хорошо относился к своим служащим, что некоторыми жителями Эшуорфа рассматривалось как чудачество.

Когда я окончил начальную школу, отец мой, неожиданно для всех, отдал меня в Дижанский колледж, где, как известно, могут получать образование только дети очень состоятельных родителей. Этим я был обязан милости лорда. Он дал моему отцу необходимые средства и рекомендацию. Ее было совершенно достаточно, чтобы прекратить среди воспитанников колледжа всякие разговоры о моей совсем неаристократической фамилии. Больше того, я приобрел среди одноклассников даже друзей, восторгавшихся моими успехами в стильном плавании, футболе и боксе. На каникулы в Эшуорф я приезжал ненадолго, так как один из товарищей, Роберт СМОЛА, постоянно приглашал меня к себе в имение его отца, где мы отлично проводили время. К Новому году я посылал поздравление моему благодетелю лорду Паклингтону, сообщая о своих отметках, на что отец неизменно отвечал мне:

«Его светлость благодарит тебя за поздравление и желает дальнейших успехов».

С третьего класса моим расположением стали пользоваться биология и ботаника. Я считал, что эти науки могут пригодиться в предстоящих путешествиях и что довольно приятно будет сделать какое-нибудь открытие в виде редкого растения, произрастающего в тропических дебрях, куда проникнуть я дал себе слово.

С Робертом я строил самые необыкновенные планы, и отец его, видный негоциант, обещал отправить нас в путешествие по Средиземному морю, лишь только мы станем постарше.

II

Шестнадцатилетним юношей я окончил младшее отделение колледжа с похвальным отзывом и дипломом, где подписи ректора и профессоров под пышным королевским гербом удостоверяли, что я имею достаточные познания по истории королевства, географии, элементарной химии, биологии, ботанике и прочим наукам. Огромная печать с изображением золотого льва придавала необходимую солидность моему диплому, и я бесконечное число раз любовался этим историческим для меня документом, читая латинскую надпись вокруг львиной головы на печати:

«Нептун да защитит моряка» — античное заклинание, сохранившееся в силу наших традиций в гербе Дижана со времен Цезаря.

На пути в Эшуорф я заехал на несколько дней к Роберту, с которым мы сговорились через месяц отправиться в путешествие, так давно обещанное нам его отцом. Мы намеревались посетить Ривьеру и пожить в Швейцарии. Я надеялся, что отец мой даст мне необходимые для этого средства.

Сияя от счастья, возвращался я в Эшуорф. Шутка ли, окончить младшее отделение Дижана! На пристани я приказал отправить мои вещи домой, а сам начал пешком подниматься по Кинг-стрит. Мне хотелось посмотреть родной город. Ведь я целый год здесь не был.

Дома меня встретила Оливия.

— Здравствуй, Сэм, — сказала она просто, на правах старой воспитательницы.

— Мистер Пингль получил твою телеграмму, приготовился встретить, но сегодня рано утром лорд вызвал его в замок…

— Что случилось?

— Не знаю. Дядя Реджи тоже ушел, чтобы узнать новости от Бриджа.

— Значит, что-то случилось, — сказал я, входя в приготовленную для меня комнату. — Новости могут касаться лорда Паклингтона, так, что ли? — спросил я Оливию помогавшую мне снять дорожный плащ.

— Как будто так, — ответила она. — Да ты сможешь сам все узнать. Мистер Пингль просил тебя позвонить ему. Телефон-автомат напротив, на углу. Мистер Пингль будет очень рад услышать твой голос. А я пока — приготовлю завтрак и кофе.

Несколько раз я пытался связаться с Олдмаунтом по телефону, но тщетно: из замка не отвечали. Наконец телефонистка сказала:

— Аппарат испорчен, не работает.

Я решил отправиться в замок, повидать отца. Какое-то смутное беспокойство начало тревожить меня. Стоянка такси была на Кинг-стрит. Но я пошел кратчайшей дорогой, и теперь пыльные улицы Эшуорфа нагоняли на меня странную грусть. Что случилось в Олдмаунте? Почему-то я был уверен, что с отцом стряслась беда. Через кривой переулок я вышел на Джинджер-стрит, где друг против друга расположились трактир «Нептун» и харчевня «Королевский тигр» — два заведения, одинаково знаменитые в летописях Эшуорфа. На минуту я остановился под окном «Королевского тигра». Там раздавались голоса спорщиков. Из форточки вырывались клубы дыма, как на пожаре. Это означало, что дядюшка Реджи здесь и курит трубку. Я вошел. В харчевне никто не обратил на меня внимания. Все были заняты дядюшкой, который дымил, как вулкан, и ораторствовал в необычайном азарте.

— Это нам даром не пройдет. Когда-нибудь вы вспомните старого Реджи и убедитесь, что он был прав. Слишком много театров. В Африке дерутся, в Китае дерутся.

Из речи дядюшки можно было понять, что спорят о театрах военных действий.

— Если мы не хотим, чтобы драка началась в Эшуорфском заливе, то нашему премьеру следует переменить зонтик… Теперешний зонтик, с которым он отправляется в дипломатические путешествия, не производит впечатления за границей.

Косоглазый Том Бридж, разливавший, за стойкой виски по стаканчикам, прервал дядюшку:

— Отлично сказано. Но вчера два шахтера из Уэсли — как раз на том самом месте, где вы сидите, дружище, советовали переменить не зонтик, а премьера…

В зале харчевни раздался хохот завсегдатаев. Я засмеялся тоже. В этот момент Том Бридж увидал меня.

— Пожалуйте, джентльмен. Оглянись, Реджи. Твой племянник желает тебя видеть.

Дядюшка повернулся ко мне.

— Сэм!..

Мы крепко пожали друг другу руки. Завсегдатаи харчевни рассматривали меня. Я слышал, как один из них пробормотал, бесцеремонно кивая на меня:

— Любопытная получится история, если все окажется правдой… Вот бедняга…

Бридж вышел из-за стойки и приблизился ко мне.

— А ты, Сэм, стал таким красавчиком, что просто глазам не верится. Настоящий барин…

— Но это не мешает мне дружески поздороваться с вами, дорогой Бридж, — сказал я, протягивая руку хозяину харчевни.

— Хо-хо! — засмеялся хриплым басом Бридж, с размаху хлопая по моей ладони.

— Молодец у тебя племянник, Реджи. Он не забыл, как я однажды вытащил его из ямы, куда они забрались с сынишкой аптекаря. У, баловники?.. Ну, садись, рассказывай. Когда прибыл? А, с почтовым пакетботом? Всего час назад? Пэгги, большую рюмку померанцевой джентльмену!

Дядюшка Реджи взял меня под руку и обратился к Бриджу:

— Не торопись. Том. Дай парню прийти в себя. Кажется, он еще ничего не знает…

Все смолкли и посмотрели на меня так, что мне стало не по себе.

— Что случилось? — прошептал я, опускаясь на стул и готовясь услышать что-нибудь ужасное об отце.

Дядюшка сел за столик и махнул рукой, чтобы нас оставили в покое. Служанка Пэгги, приветливо оскалив желтые зубы, принесла на подносе рюмку настойки.

— Добрый день, Сэм.

— Добрый день, Пэгги.

— Выпей глоток, милый, — произнес дядюшка, прищуриваясь. — Это подкрепляет.

Когда дядюшка прищуривался, это означало, что он хочет сказать нечто важное.

— Да-говорите же, что случилось? — пробормотал я.

Мы сидели за столиком; Рюмка с темно-оранжевой настойкой стояла рядом с такой же рюмкой, наполовину отпитой. Это была дядюшкина порция. Померанцевую он заказывал только в дни великих событий в жизни Пинглей. И теперь рука дядюшки торжественно взялась за рюмку, но взгляд его выражал что-то похоронное.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: