получится стать автором? Он ведь точно не дурак и не урод, и ...- Почему я вообще ещё могла

думать и говорить? Я уже почти больше ничего не видела и почти не слышала свой

собственный голос.

- Поверьте мне, барышня Штурм, не в этом проблема. Было много женщин, а

потенциальных друзей тем более. Но Марко не может позволить себе любить, потому что он

презирает себя и не разрешает своей душе ничего, что смог бы снова потерять. А людей можно

потерять. Его врачебный диагноз называется, между прочим, Посттравматическое стрессовое

расстройство. Он сам называет это просто безумием. - Врач короткое время колебался. -

Пойдёмте, продолжим дальше.

Неуверенно я обернулась и не смогла предотвратить, что, шатаясь, врезалась в плечо

доктора. Он сделал вид, будто не заметил этого, а так же моё усилие снова восстановить

равновесие. Мёртвые, пустые глаза Марко не отпускали меня. Огромные, они смотрели на

меня из круговорота чёрных пятен. Лишь неохотно я последовала за доктором к следующей и

последней палате в коридоре.

Пуленепробиваемое стекло не могло сдержать оглушительные крики и вопли - плачь

ребёнка, которого кажущейся измученной медсестра положила на маленькую кроватку,

бережно погладила и после нескольких секунд снова подняла на руки. Качая его, она ходила

туда-сюда.

- Вы уже когда-нибудь слышали диагноз Младенческая колика? - спросил врач. Я

тревожно покачала головой. Медленно чёрные пятна закачались туда-сюда, чтобы потом ещё

сильнее сгустится.

- Некоторые дети спят слишком мало и плачут часами. Есть множество теорий, которые

предполагают, почему это так, но родителям они приносят мало пользы, потому что они почти

ничего не могут против этого сделать - или для этого. Для сна своего ребёнка. Посмотрите сами

...

Медсестра снова положила ребёнка в кровать, и сразу же он начал брыкать ножками и

орать во всю глотку. Это звучало панически. Я вспомнила мои сны в пошедшую весну - мои сны

о Колине. Колине, когда он был ребёнком. Крошечное, никем не любимое существо, которое

никогда не плакало, не единого раза. И которое своей собственной матерью было оставлено на

холодном чердаке, потому что она не хотела держать его рядом с собой. Она боялась его, как

самого дьявола.

- Где его мать? - спросила я и невольно закрыла уши руками, в которых удары по

клавиатуре перемешались теперь с отчаянным криком ребёнка.

- Прошлой ночью она перенесла нервный срыв. Её силы были на исходе, с самого

рождения она не спала ни одной ночи. Она думает, что делает что-то неправильно, чувствует

огромную вину ...

- Чёрт, что медсестра там делает? - Мои пальцы стали искать ручку двери, но она не

поддавалась. Больше всего мне хотелось ворваться в комнату и вырвать у неё из рук ребёнка,

хотя она обращалась с ним ласково. Но разве она не видела, что он боялся кровати? Он не

54

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

хотел лежать в ней, разве она этого не понимала? А мать Колина не чувствовала, каким он был

одиноким? Она что, не замечала, что он всё понимал, с самой первой секунды - что он всё

осознавал, каким он был одиноким? Он не только терпел это. Он это понимал.

- Она учит его спать, - Я пыталась избавиться от голоса врача, как от надоедливых

комаров. - Любому человеку нужен сон, понимаете? Ребёнок должен научиться спать. Это

единственное, что мы можем сделать, и иногда это срабатывает - при условии, что она с ним

рядом всё время. Трудная работа. Когда заканчивается рабочий день, она знает, что сделала.

- Почему же он не хочет спать? - спросила я в отчаяние.

- Он боится, - ответил врач. - Вы уже когда-нибудь задумывались над тем, какие у

младенцев сны? Они могут быть деликатесом. - Его серые глаза засверкали, когда он

посмотрел на меня. В один миг чёрные пятна исчезли. Мои кончики пальцев онемели. Я не

стала избегать взгляда доктора, хотя по спине у меня пробежала дрожь. – Подумайте,

Елизавета. Почему ребёнок не хочет спать? Почему? Чего он боится? Я советую молодым

родителям класть ребёнка спать рядом с собой. Это, кажется, помогает. Возможно, это

удерживает их ... Кто знает, что они могут сделать?

Он провёл рукой по своей лысине, как будто хотел этим движением изгнать свои

собственные тёмные мысли. Мои колени подкосились, и я заскользила вдоль стеклянной стены

вниз, сильно прижавшись спиной к холодному стеклу.

- Представьте себе, какая трагедия: мать заходит утром в комнату, а ребёнок...

- Нет, замолчите, пожалуйста, пожалуйста! Я не хочу этого слышать! - Я отошла от стены и,

пошатываясь, побрела, слепая от слёз, в сторону окна. Я чувствовала это сама ... Я чувствовала

это необузданное горе, всё сметающий на своём пути яркий, кошмарный момент, который

невозможно никогда забыть ... И внезапно увидела Колина, который крошечным свёртком

лежал на ледяном ветре на вершине холма, на много миль вокруг не души, его лицо покрыто

ледяными кристаллами. Рождён демоном, и с самого начала ненавидимый всеми.

Выброшенный, чтобы умереть? Я хотела утешить его, исцелить его, забрать у него это, и в то же

время он принадлежал к тем существам, которые похищали сны людей.

Вы уже когда-нибудь задумывались над тем, какие у младенцев сны? Они могут быть

деликатесом.

Врач поймал меня, прежде чем я упала, и поддерживал мне, так, что я могла сопроводить

его в кабинет, больше спотыкаясь, чем идя. Там он опустил меня на удобное кресло для

посетителей, и взял мои дрожащие руки в свои.

- Вы не хотите слушать это, потому что не хотите чувствовать, барышня Штурм? - Я ничего

не ответила. Эмоции, которые настигли меня перед лицом панически кричащего ребёнка,

уходили медленно. Один момент я хотела скорее упасть замертво, чем предстать перед

чувствами, которые могут в этой жизни выбить меня из колеи, принадлежат они мне или нет. И

моих собственных хватало мне полностью.

- Итак, это так, как я подозреваю ..., - сказал тихо доктор. - Высокая чувствительность.

Я подозрительно подняла голову.

- Что всё это значит? - спросила я едко, хотя головокружение отступало медленно. - Вы

хотели проверить меня? Поиграть? Речь шла вовсе не о пациентах, не так ли? Они были только

средством для достижения цели.

- Вам будет нелегко в жизни, Елизавета. У вас высокая чувствительность, вы знали об

этом? Человек с повышенной чувствительностью. Вы чувствуете даже то, что не касается вас

лично, как будто это происходит непосредственно с вами. Это усложняет вам жизнь. И поэтому

я не знаю, стоит ли вам следовать по тому же пути, что и ваш отец.

Мой отец ... Он знал моего отца?

55

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

- Вы знаете, где он находится? Может быть вы сами ... полукровка? - высказала я без

предупреждения и взволнованно то, что уже всё время как смутное подозрение мелькало у

меня в голове. Врач весело рассмеялся. Так же и это, казалась, он хорошо отрепетировал.

- Нет. Нет, я не полукровка. Слава Богу. Можно я представлюсь? Доктор Занд (песок),

специалист по сну. Вы можете называть меня Зандманн (песочный человек). Иногда я забываю,

что на самом деле меня зовут Занд. Все здесь называют меня Зандманн.

- Елизавета Штурм, - ответила я вяло, хотя это было лишним, как зоб. Он ведь уже

разузнал, как меня зовут. И не так, как я сначала думала через моего брата. – Значит, вы знаете

моего отца.

- Да, очень хорошо. Он доверился мне. И я ему верю.

- Вы ему верите ..., - всхлипнула я и почувствовала себя на мгновение свободной. Доктор