бронёй. Это было самое худшее, что он мог мне сделать. - Если ты ничего не сделаешь, это

будет длиться вечно, останется навсегда! Всё становится хуже, день ото дня!

- Я сижу здесь, рядом с тобой, Лесси. Если ты хочешь что-то предпринять против этого,

сделай же это, во имя Бога.

- Пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста. - У меня просто не было сил пошевелиться,

потому что моё тело запрещало мне делать это. - Это моё решение. Помоги мне.

Кошачьим движением Колин скользнул мне за спину, так что я могла облокотиться на

него. Все мышцы моей верхней части тела напряглись, когда я это сделала, и ярость взревела

во мне, но я стиснула зубы и оставалась неподвижной. Через некоторое время Колин

осмелился обхватить меня рукой вокруг живота, совсем свободно, так свободно, чтобы

невозможно было чувствовать его через наши куртки, и всё-таки я вздрогнула, как будто он

ударил меня.

Я позволила щеке опустится на его шею и слушала рокот в его венах, пока не стала

дышать немного спокойнее, и напряжение не начало уходить из моих плеч. Да, стало лучше, и

ярость тоже уменьшилась, но это ничего общего не имело с жаром, вспыхнувшим между нами,

который я чувствовала на Тришине, когда мы целовались. Сожаления о том, что такая

прекрасная ночь должна была кончиться так ужасно, привело к тому, что я заплакала. По

крайней мере, я могла об этом горевать, если уж не чувствовала никакой скорби за нас. Ещё

пока нет.

Нет, мне действительно не нужно было беспокоиться о Тессе. Она была далеко-далеко.

Колин держал меня рядом с собой, но он делал это как друг, безопасно и спокойно. И всё же я

предпочитала сидеть с ним в дружбе, чем с любым другим в любви. Кем были вообще другие?

Бледные, прозрачные тени.

- Как это вообще было - твой первый раз? - спросил Колин, как будто точно знал, о чём я

думала. Я вздохнула так драматично, что он рассмеялся, небольшое, полное жизни сотрясение

за моей спиной. Что же, мы были друзьями. Какое это имело теперь значение, рассказать ему

об этом печальном инциденте? И я была благодарна поговорить о чём-то другом, а не о нас.

- Мне было стыдно.

- Стыдно? - спросил Колин с некоторым удивлением, и его прохладное дыхание коснулось

моей шеи. - Я уверен, что ты так же разумно и хорошо подготовлено отнеслась к этому, как к

каждой из твоих контрольных работ.

Ха-ха. Да, так и было. Но это никак не помогло.

- И всё же мне было стыдно. Сначала за себя, потом за него, потому что он даже не

заметил, что я чувствовала себя при этом не особо хорошо и ... - Я замолчала. Может быть, мы

и были теперь хорошими друзьями, но легко этот разговор мне всё равно не давался. Тем не

менее, я продолжила. - Он был так растроган этой вещью и самим собой, был в такой эйфории,

говорил о том, как это было классно. Он просто не видел, что моя улыбка была не настоящей и

что я в сущности ничего в это дело не внесла, кроме как раздеться догола и лечь на его кровать.

112

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

- Смотря по обстоятельствам, это может быть даже очень много, - заметил Колин, и я

услышала по тону его голоса, что он улыбался.

- Хм, - сказала я и провела игриво по его пальцам. Я наслаждалась тем, что была в

состоянии сделать это, даже если в этот момент это мало что для меня значило. Я это делала.

По собственной воле. Это удерживало мой гнев в узде. Я могла смотреть на это, как на хороший

фильм.

- А каким был твой первый раз? - спросила я и в тот же момент прикусила себе язык.

Глупый вопрос, госпожа Штурм, очень, очень глупый вопрос.

- Не такой хороший, - ответил Колин сухо. - Меня изнасиловали.

- О, это хорошо! - вырвалось у меня с ясно слышимым облегчением. Ему было неприятно

с Тессой. Большего мне не нужно было знать.

Колин снова рассмеялся.

- Я высоко ценю твоё глубокое сострадание, Эли.

- А потом? - продолжала я расспрашивать дальше. - С обыкновенными человеческими

женщинами?

- Это не всегда было плохо. Но в большинстве случаев я в какой-то момент чувствовал, что

они этого по-настоящему вовсе не хотели, пугались и всё же продолжали делать дальше, чтобы

понравиться мне. Это лишало меня любых близких отношений. Я всегда сбегал от них ещё до

завтрака.

Я захихикала. Не всегда плохо. Это прозвучало так, будто было много ночей. Но Колину

было почти сто шестьдесят лет. Мне нужно быть к нему снисходительной. Он взял меня за

бёдра, столкнул с повозки и повернул к себе, так что я стояла перед ним на лугу и должна была

смотреть на него.

- Если ты хочешь преодолеть это, Эли, тебе нужно ещё раз поехать на Тришин. Это должно

быть твоё собственное решение. Полностью добровольное, - сказал он серьёзно. Его юмор

полностью исчез.

- Но я так сильно боюсь! - прошептала я. Боюсь, что трупы вернуться. Что я коснусь его и

почувствую только голые, мёртвые тела. Его лицо размылось из-за моих слёз.

- Я знаю, моя дорогая.

Я хотела поправить непослушную прядь волос, которая упала ему на лоб, но мои мышцы

отказались сделать это. Для этого было ещё слишком рано.

- Однажды ты сказала мне что-то очень красивое, хотя посчитала это безвкусицей: кого-то

любить, означает отпустить его. Ты помнишь?

Я кивнула.

- На самом деле, у этого изречения есть ещё второе предложение. "Тот, кто любит, всегда

возвращается." А теперь я отпускаю тебя, Эли.

113

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Часть Третья - Обжорство

Глава 24. Новости от К.

"Моя храбрая королева замороженных сердец! Когда Ты будешь читать эти строчки, я уже

буду на обратном пути к моему острову, чтобы заняться птицами. (Ха! Благодаря моему

возрасту, я уже очень, очень давно знал это изречение, но в Твоих устах он звучит по-другому, у

него появляется какая-то изюминка, хотя по отношению к настроению он действительно

настоящий уничтожитель. По крайней мере, для людей. Меня ничто не может так быстро

уничтожить, когда Ты, полуголая и в одной из моих оборванных рубашек, сидишь у меня на

коленях.)

Я знаю о Твоей душевной пустыне, я знаю её боль, и мне так сильно хочется тысячу раз

извиниться перед Тобой. Но какую это принесёт пользу? И, прежде всего: я не могу сказать

наверняка, что случилось бы, если бы мы не предприняли это хищение. Я боюсь, всё

закончилось бы ещё намного хуже.

Независимо от того, что произойдёт в будущем, я больше никогда этого не сделаю. Как

только я смогу, как только наберу достаточно энергии, чтобы пережить это без того, чтобы в

следующий момент высосать Тебя, я отдам Тебе твоё воспоминание назад. Оно сильное и

важное. Оно несколько дней обогревало меня изнутри. Тем не менее, я слишком долго

голодал, чтобы можно было обойтись без него. Я хотел быть рядом с Тобой, когда Ты была так

больна, а это я мог осуществить только с Твоим воспоминанием. Замкнутый круг. Хотя у меня

была возможность похитить мечты в зоопарке Хагенбек, но мечты животных зоопарка такие

притуплённые и измученные. Если звери были там рождены, они даже не знают, о чём

мечтать. Ах, Эли, почему Ты выбрала именно это воспоминание? Вам, людям, нужны ваши

ранние воспоминания о защищённости. Они - Ваши инструменты для выживания и фундамент

Вашего элементарного доверия. Для меня хватило бы и воспоминания о радости, о единице по

математике - но я уже догадываюсь, Ты никогда им не радовалась, не так ли?

К сожалению, у нас не было возможности поговорить обо всех тех вещах, которые